Найджел Которн - Интимная жизнь английских королей и королев
Альберт разгневался, когда лорд Пальмерстон, занимавший в то время пост министра иностранных дел, силой проник в спальню госпожи Бранд, фрейлины королевы, и попытался ее соблазнить. Фрейлина оказалась несговорчивой и подняла шум. Последовал скандал. Альберт высокопарно заявил, что человек, способный на подобное «злодеяние», недостоин занимать высокий пост.
В отличие от своего супруга, королева Виктория имела твердое убеждение, что брак — это прежде всего постель, и, судя по всему, обладала здоровым сексуальным влечением. Она не любила беременность, поскольку весь период вынашивания плода и какое-то время после родов Альберт воздерживался от секса. Таким образом она лишалась его любовных ласок более чем на год.
Не любила она и роды. «Все эти разговоры о гордости, которую испытывает женщина, давая жизнь бессмертной душе, звучат, конечно, очень красиво, моя дорогая, — писала она дочери, когда та собиралась рожать своего первенца. — Но я, признаться, далека от подобных мыслей. По-моему, в такие минуты мы больше похожи на коров или собак, в нас просыпаются животные чувства, и выглядим мы весьма неэстетично».
К ее несчастью, Альберт считал, что секс существует для продолжения рода, а не для удовольствия. Когда королеве сказали, что ее девятый ребенок будет последним, она ответила: «Неужели я больше не смогу получать наслаждение в постели?»
После смерти Альберта королева сокрушалась: «Как тяжко ложиться в постель одной. Как тоскую я по нежности и ласкам возлюбленного!» Она погрузилась в долгий и чересчур строгий траур. Но при этом Викторию по-прежнему окружали «хорошенькие молодые фрейлины», и она сердилась и ревновала, когда они расставались с ней, чтобы выйти замуж.
Кроме того, Викторию связывали длительные дружеские отношения с несколькими мужчинами, которые служили ей и давали советы. Одним из них был Джон Браун, ее слуга в Балморале[70]. При жизни Альберта он ухаживал за королевскими пони. После смерти мужа Виктория проводила с Брауном все больше времени. Он ворчливо и грубовато понукал королеву, называл ее «женщина» и бранил, если она слишком легко одевалась для верховой прогулки при свежей шотландской погоде.
За пять лет, прошедшие после смерти Альберта, жалование Джона Брауна увеличилось в пять раз. Кроме того, он получил в подарок дом близ Балморала. Это дало ему статус эсквайра[71] и возвысило над остальными слугами. Ходили слухи, что они с королевой состоят в тайном браке, и газеты стали называть Викторию «миссис Браун».
Кроме того, королева попала в зависимость от обаятельного и склонного к флирту Бенджамина Дизраэли[72]. В молодости он был неисправимым волокитой и отдавал предпочтение женщинам старше себя — на такой он и женился.
После смерти Джона Брауна сходную роль в жизни королевы играл ее слуга-индиец Абдул Карим. Он приехал в Англию в возрасте двадцати четырех лет во время золотого юбилея Виктории. Королева называла его Мунши. Молодой человек стал ее секретарем и получил дом с прислугой рядом с Виндзорским замком. Виктория защищала его от обвинений в шпионаже и не желала слушать тех, кто полагал, что ей негоже допускать к себе столь близко «черного» — само это слово было ей отвратительно.
После смерти Виктории новый монарх прежде всего убрал из Балморала изваяние Джона Брауна. Теперь заросшая плющом статуя стоит в роще близ замка. Когда же умер Мунши, король велел сжечь все его бумаги, чтобы уничтожить возможные компрометирующие королевскую семью сведения.
Глава 12
Эдуард распутник
Принц Уэльский постоянно огорчал своих праведных родителей. В Альберте Эдуарде (проще — Берти) вновь проявилась свойственная Ганноверской династии распущенность.
Первые признаки беспутства обнаружились в характере принца, когда пятнадцатилетним юношей он отправился в Кенигсвинтер-на-Рейне для совершенствования в немецком языке. Там он облапал служанку и попытался ее поцеловать. Премьер-министр Уильям Гладстон, следовавший строгой христианской морали и отдавший немало сил решению проблемы возвращения на путь истинный падших женщин, назвал эту выходку «низким поступком, свидетельством развращенности, заслуживающим презрения и недостойным снисхождения».
В Оксфорде, несмотря на бдительность воспитателя, принц умудрялся проводить немало времени в обществе сэра Фредерика Джонстона, члена печально известного Буллингдонского клуба[73]. И даже строгий поборник дисциплины генерал Брюс, поставленный следить за каждым его шагом, не смог отвратить Берти от табака, вина и обжорства.
Оксфорд дал юноше совершенно не то образование, на которое рассчитывали его родители. Берти близко познакомился с азартными играми, скачками и блестящей жизнью английской аристократии. Одним из самых близких ему друзей был искрометный и сказочно богатый Генри Чаплин, получивший вполне заслуженное прозвище Великолепный. Чаплин держал собственного повара и устраивал роскошные праздники чревоугодия для себя и своих приятелей. Он мог развинченной походкой войти в часовню в безупречном охотничьем костюме, надетом под принятым в таких случаях стихарем. Из уст в уста передавалась история о том, как Берти и Великолепный встретили на дороге пожилую крестьянку, задрали ей юбку на голову и засунули пятифунтовую купюру в ее панталоны.
Почти все студенты Крайст-Черча[74] были убежденными волокитами. Достаточно было послушать их хвастливые рассказы о любовных приключениях с актрисами, замужними дамами и даже хозяйками великосветских гостиных, чтобы у молодого человека вскипела кровь. Именно там принц Уэльский почерпнул сведения о разнузданной и разгульной жизни Лондона — собачьих боях, боксерских матчах, притонах курильщиков опиума и борделях. Тогда же Берти осознал, насколько сложно принцу королевской крови удовлетворить свои естественные желания.
В марте 1861 года девятнадцатилетний принц вступил в армию и отправился в военный лагерь близ Дублина. Как-то ночью, после особенно буйной пьянки, друзья-офицеры спрятали в его постели обнаженную молодую женщину — актрису Нелли Клифден. Принц Уэльский был очарован симпатичной девушкой и вступил с ней в связь. Вскоре о завязавшемся романе знали все, и лондонские сплетники стали величать Нелли «принцессой Уэльской» — к немалому ее удовольствию.
Уразумев наклонности сына, Виктория и Альберт решили, что юношеский пыл хорошо бы ограничить рамками раннего брака. Приступили к поискам подходящей невесты. Из семи кандидатур, перечисленных в «Таймсе», пятой по счету была датская принцесса Александра Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбургская. Единственный недостаток Александры заключался в том, что ее матерью была принцесса Гессен-Кассельская, то есть девушка принадлежала к самому развращенному двору в Европе.
Впрочем, сестра Эдуарда Вики благоволила к Александре, хотя и испытывала сострадание к любой женщине, обреченной выйти замуж за похотливого Берти. «Я люблю его всем сердцем, но будущей жене брата не завидую», — писала она.
Принцу Уэльскому также приглянулась шестнадцатилетняя принцесса, и он сообщил своим родителям, что находит ее «очаровательной и очень милой», хотя еще не чувствует себя готовым к семейной жизни.
Именно в это время новость о связи принца с Нелли Клифден достигла ушей королевы. Лорд Торрингтон, который всегда был в курсе последних лондонских сплетен, подтвердил услышанное. Хуже того, Нелли даже не сочла нужным сохранять верность принцу. Она, по слухам, стала теперь любовницей Чарльза Уинн-Каррингтона.
Король Альберт был ошеломлен. Он писал, что нельзя оставлять сына на произвол судьбы — «последствия для страны и мира были бы весьма пагубными». Но на пути в Кембридж, куда он направлялся, чтобы отчитать принца Уэльского, Альберт заболел брюшным тифом и умер.
Королева обвинила Берти в смерти отца. Позже она писала: «Ах уж этот мальчик — при всей жалости к нему я не могу смотреть на него без содрогания».
Теперь Виктория считала женитьбу сына делом безотлагательным. Принц Уэльский сделал принцессе Александре предложение, которое было незамедлительно принято, хотя принцесса не питала иллюзий относительно своего жениха. «Будь он даже ковбоем, я бы все равно его любила и не искала бы другого мужа», — сказала она.
Свадебная церемония состоялась 10 марта 1863 года в Виндзоре, в часовне святого Георгия. На церемонии присутствовало около девятисот гостей, что весьма скромно по сравнению со свадьбой нынешнего принца Уэльского и леди Дианы в 1981 году, когда число гостей достигло трех с половиной тысяч. Однако отец Александры, король Кристиан IX, приглашения не получил — уж слишком скверной в глазах Виктории была его репутация развратника.
