Владимир Бешанов - Шапками закидаем! От Красного блицкрига до Танкового погрома 1941 года
Фельдмаршал Манштейн, отдавая дань уважения храбрости польских солдат и офицеров, не смог скрыть презрения к их главнокомандующему:
«В маленьком зале, который мы избрали для столовой оперативного отдела нашего штаба, в качестве символа новой Польши висел писанный масляными красками портрет преемника Пилсудского, маршала Рыдз-Смиглы. В величественной позе, с серебряным маршальским жезлом в руке, который завершался толстым набалдашником и этим напоминал средневековые булавы, маршал стоял на фоне атакующей польской кавалерии. Самоуверенно и высокомерно он взирал сверху на нас. О чем думает этот муж в настоящее время? Судьба возглавляемой им армии уже решена. Государство, кормчим которого он был, находилось накануне катастрофы! Он сам, однако, как это вскоре выяснилось, не был Героем. Он оставил свою армию на произвол судьбы и бежал в Румынию, не забыв предварительно переправить туда же свою движимость».
В ноябре 1939 года премьер-министр Владислав Сикорский официально снял Рыдза-Смиглы с поста главнокомандующего. В конце 1940-го маршал бежал из-под стражи, нелегально перешел румынскую границу с Венгрией и осел в Будапеште. Новому польскому правительству он оказался абсолютно не нужен, даже в качестве командира полка. Польское Сопротивление и вооруженные силы за границей возглавил генерал брони Соснковский. В октябре 1941 года Рыдз-Смиглы, решив установить связь с подпольем, пробрался в Варшаву, где через полтора месяца скоропостижно скончался от банального сердечного приступа.
На южном фланге Украинского фронта войска 12-й армии (13-й стрелковый, 4-й и 5-й кавалерийские, 25-й танковый корпуса – 77 300 человек, 527 орудий и минометов, 1100 танков) в пять утра 17 сентября приступили к форсированию реки Збруч. К вечеру советские части вышли на реку Стрыпа. 23-я танковая бригада (217 танков) двинулась через Борщев на Городенку и Коломыю. К 16.00 танкисты форсировали вброд Днестр и захватили около Городенки 6 польских самолетов. 18 сентября бригада вступила в Коломыю, где было разоружено до 10 тысяч польских военнослужащих из состава 24-й и остатков 2-й и 5-й пехотных дивизий.
Ночью 19 сентября 23-я танковая бригада получила приказ занять Станислав и двинулась к нему, преодолевая завалы на дороге. В 14 часов танки достигли города и сразу рванулись к Галичу, к которому подошли к вечеру следующего дня. Выступив на следующий день через Калуш, Долину и Болехов, бригада 21 сентября достигла Стрыя.
Наступавший на правом крыле 4-й кавалерийский корпус под командованием комдива Д.М. Рябышева (32-я и 34-я кавдивизии, 26-я танковая бригада) в ночь на 17 сентября выслал на польскую территорию передовые разведгруппы с целью нарушить связь и захватить языков. Однако группы себя обнаружили и понесли потери в стычках с польскими пограничниками, не выполнив задачи. В результате при форсировании Збруча 4-й кавкорпус встретил организованное сопротивление польской погранстражи и в течение двух часов был вынужден вести бой на границе. Преодолев зону пограничных заграждений, корпус получил возможность развивать наступление на Подгайцы и к вечеру вышел на реку Стрыпа в районе Соколува. Тем временем 13-й стрелковый корпус (72-я и 99-я стрелковые дивизии) вышел к Днестру, а 5-й кавкорпус (9-я, 16-я кавдивизии, 23-я танковая бригада) достиг Трибуховицы, Дулицы. 25-й танковый корпус (4-я, 5-я танковые, 1-я механизированная бригады – 462 танка, 74 бронеавтомобиля) в 19.30 после непродолжительного боя занял Чортков, пленив там 200 польских солдат 41-го пехотного полка и захватив 4 самолета.
На следующий день соединения 4-го кавалерийского и 13-го стрелкового корпусов окружили и после недолгого боя пленили до 10 тысяч польских военнослужащих из остатков Позненской, 6-й и 22-й пехотных дивизий. 25-й танковый корпус своей 1-й механизированной бригадой в 16 часов занял Монастырку, где было взято в плен около 3600 польских военнослужащих. К вечеру 1-я механизированная и 4-я танковая бригады подошли к Подгайцам, а 5-я танковая бригада у Домброва вела бой с польским артполком, в ходе которого было взято в плен 2500 польских солдат, и вышла на окраину Галича. 19 сентября части 25-го танкового корпуса заняли Галич, захватив мосты через Днестр. 4-й кавалерийский вышел в район Рогатин, Бурштын, где получил дневку. 26-я танковая бригада вышла в район Галич, Большовцы. Передовые части 13-го стрелкового корпуса продвигались к Станиславу. В тот же день корпус был подчинен командующему пограничными войсками НКВД Киевского округа комдиву Осокину, получившему приказ Военного совета Украинского фронта «немедленно закрыть границу», чтобы «не допустить ни в коем случае ухода польских солдат и офицеров в Румынию». С 21 сентября войска 13-го стрелкового корпуса были развернуты вдоль границы с Румынией и Венгрией от Коломыи до Бескид.
25-й танковый корпус комдива С.М. Честохвалова и 5-й кавалерийский корпус комдива И.Г. Рубина в районе Галича вели бои с остатками 26-й и 28-й польских дивизий и взяли в плен до 20 тысяч поляков. 13-й стрелковый корпус занял Станислав и Калуш, пленив 11-тысячную сводную группировку, следовавшую из Бережан к румынской границе. В ее состав входили, в частности, полк тяжелых орудий, два дивизиона полевой артиллерии, два батальона саперов, несколько кавалерийских эскадронов. Не хватало самой малости – нормальных командиров, четких приказов и желания сражаться. «Нам обещали, – писал прошедший Старобельский лагерь Юзеф Чарский, – что рядовые будут отпущены, офицеры должны быть вывезены во Львов и там отпущены на волю. Сегодня кажется дикой слепотой то, насколько мы не были осведомлены во всем, что касалось советских войск. Однако тот удар ножом в спину для большинства был полной неожиданностью, люди были утомлены непрерывными битвами или – еще хуже – отступлениями без боя, полностью нарушенной связью, приказами, не соответствующими обстановке, пугающими известиями о разрушенной бомбардировками Варшаве, об оставлении страны президентом, правительством и высшим командованием. Люди хватались за соломинку со слабой надеждой: может быть, в самом деле Советы, в интересы которых не входит победа гитлеровской Германии, дадут нам возможность перебраться через границу и принять участие в дальнейшей борьбе, уже не в Польше, здесь битва была проиграна, а во Франции?»
В 13 часов 20 сентября 25-й танковый корпус получил задачу к вечеру выйти в район Лисятыче, Стрый, а передовым отрядом занять Дрогобыч. Но на подступах к Стрыю стало известно, что город занят германскими войсками, поэтому танковый корпус расположился на отдых. В 15 часов ему была поставлена новая задача – сосредоточиться у Журавно, где подготовить переправы через Днестр для поддержки 4-го кавкорпуса против львовской группировки противника. Однако помощь действовавшим под Львовом войскам не потребовалась, и 25-й танковый корпус, сосредоточившийся в районе Луковец, Любша, Мазурувка, 22 сентября получил приказ двигаться на Подгорцы и далее на Комарно. Выйдя в ночь на 23 сентября в указанный район, части корпуса встретились там с подразделениями 2-й горно-пехотной дивизии Вермахта и были остановлены.
20 сентября войска 12-й армии продвигались на линию Николаев – Стрый. В районе Стрыя был установлен контакт с немецкими войсками, которые 22 сентября передали город Красной Армии. 23 сентября туда же подошла 26-я танковая бригада. После переговоров советские войска были остановлены на достигнутой линии.
Пир победителей
Сразу же после вступления Красной Армии в Польшу с целью избежать «неожиданностей и случайностей» между Рейхом и СССР начался новый тур дипломатических переговоров. Вечером 18 сентября в беседе с Шуленбургом Сталин «как-то неожиданно» заявил, что у советской стороны есть сомнения относительно того, отведет ли германское командование войска «на линию, которая была определена в Москве», согласятся ли генералы возвращать захваченные территории. Посол заверил, что Германия «твердо намерена выполнять условия московского соглашения», а присутствовавший при разговоре генерал Кёстринг отчеканил: «Германские вооруженные силы будут делать только то, что приказывает фюрер».
На следующий день в «Правде» было опубликовано советско-германское коммюнике: «Во избежание всякого рода необоснованных слухов насчет задач советских и германских войск, действующих в Польше, правительство СССР и правительство Германии заявляют, что действия этих войск не преследуют какой-либо цели, идущей вразрез интересов Германии или Советского Союза и противоречащей духу и букве пакта о ненападении, заключенного между Германией и СССР. Задача этих войск, наоборот, состоит в том, чтобы восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенные распадом Польского государства, и помочь населению Польши переустроить условия своего государственного существования».
Вот так Польша как-то вдруг, непонятно распалась, взвалив на плечи Гитлера и Сталина тяжкий долг по восстановлению порядка и спокойствия. Заодно «Правда» поведала о том, как германское население единодушно приветствует решения советского правительства, радуется за белорусов и украинцев и «оживленно обсуждает успешные операции Красной Армии», отмечая флажками на картах ее продвижение.
