Сергей Кремлев - 1941: подлинные причины провала «блицкрига»
Многие штабы мехкорпусов, соединений и полков полностью не были укомплектованы командным составом. Так, в 15-м, 16-м, 19-м и 22-м механизированных корпусах не укомплектованы оперативные и разведывательные отделы. В 19-й танковой дивизии штабы полков состояли только из начальников штабов и начальников третьих частей…»56.
Нехватка командиров гармонично дополнялась нехваткой техники, вооружения и пр. Возьмем для примера 32-ю танковую дивизию. Ее укомплектованность боевой материальной частью, т. е. танками, составляла 83 % – очень даже хорошо по тем временам. Однако колесным транспортом, то есть грузовиками и заправщиками, она была укомплектована всего на 22 %, ремонтными средствами – на 13 %, а запчастями – всего на 2 % от необходимого. А что такое танковая дивизия без рембата?
Есть такое понятие: моторесурс – количество часов, которые танковый двигатель может проработать без капитального ремонта. Среди наших танков максимальный моторесурс был у Т-26 выпуска середины 30-х годов – около 250 часов. У остальных – меньше. После выработки ресурса двигатель нуждался в капитальном ремонте. обеспеченность ремонтными средствами мы уже знаем, рабочими-ремонтниками – нет, но дефицит квалифицированных рабочих в СССР был куда больше, чем дефицит десятиклассников, подходящих для офицерских курсов. Кстати, именно поэтому, а не из вредительства Генеральный штаб не разрешал проводить на новых машинах боевую учебу экипажей. У первых «тридцатьчетверок» моторесурс составлял всего 50 часов. И что прикажете делать? Учить танкистов – останешься без танков, не учить танкистов – окажешься без танковых войск…
С вооружением тоже было далеко не все в порядке. В танковых частях 9-го, 19-го, 22-го мехкорпусов не хватало около 50 % ручных пулеметов, 40 % автоматов. В мотострелковом полку 37-й танковой дивизии 600 человек не имели оружия вообще. Не хватало зенитных орудий и снарядов к ним, машин для подвозки снарядов, тракторов для перевозки пушек. Танки имели малый моторесурс и были сильно изношены. На ремонтных базах округа дожидались своей очереди около 300 машин.
Как вы думаете, сколько продержатся такие танковые войска даже и не против самой сильной армии мира? В лучшем случае, до выработки моторесурса.
С артиллерией дело обстояло примерно так же: большое количество пушек, минометов, достаточно снарядов, но: «слабым местом артиллерии… было обеспечение ее частей средствами механической тяги… Войскам округа недоставало 2500 тракторов, 8750 автомобилей, 4800 мотоциклов, 3600 прицепов…»57
Что касается авиации – то здесь картина была печальной по-своему. По количеству самолетов наша авиация во много раз превосходила немецкую, да и летчики были подготовлены. Однако когда речь зашла о господстве в небе, сыграли свою роль совсем иные факторы.
«Связь штаба ВВС округа с авиадивизиями и дивизий с аэродромами поддерживалась в основном проводными средствами, радиостанций в частях было очень мало (а как же связь машин с аэродромом и между собой? – Е. П.). Не были разрешены вопросы маскировки аэродромов и находящихся там самолетов. Эти мероприятия в округе начались только 21 июня 1941 г. и свелись к рассредоточению самолетов поэскадрильно в разных местах аэродромов.
Организация противовоздушной обороны аэродромов находилась в запущенном состоянии, что объяснялось не только отсутствием необходимых маскировочных средств и нехваткой средств ПВО, но и недостаточным вниманием со стороны командования полков, дивизий, ВВС округа…
К этому можно добавить, что к 22 июня 1941 г. 43 % командиров всех степеней ВВС КОВО находились на занимаемых должностях менее полугода, 55 % – менее года, свыше 91 % командиров авиационных соединений находились на своих должностях менее 6 месяцев, что, несомненно, сказалось на руководстве авиационными частями в ходе начавшихся вскоре боевых действий»58.
И вот еще повесть из печальнейших на свете – о связи.
Наркомату связи в СССР вообще не везло. С 1932 года по 1936-й там трудился бывший предсовнаркома Рыков, юрист по образованию и революционер по биографии, но не связист. Затем в наркомовском кабинете отметилась череда смещенных со своих постов «силовиков» – бывший наркомвнудел Ягода, бывший начальник вооружений РККА Халепский (кстати, именно он порекомендовал купить для производства в СССР «Виккерс шеститонный»), бывший начальник ГУЛАГа Берман. И лишь в 1939 году в главном кресле наркомата появился специалист – военный связист Пересыпкин, но время было уже безнадежно упущено. Результатом этих кадровых игр стало общее отставание связного дела в Советском Союзе и, как следствие, отставание армейской связи.
«Связь штаба округа, армий, соединений и частей КОВО базировалась, в основном, на постоянных телефонных и телеграфных линиях Наркомата связи СССР, что не обеспечивало полной секретности переговоров»59.
Это, во-первых. А во-вторых, накануне войны через границу отправились сотни немецких диверсантов – резать провода, так что советские войска довольно быстро оказались почти без проводной связи. Оставалось полагаться лишь на рации. Но части округа были укомплектованы ими, в лучшем случае, на 50–60 %.
«Так, в штабе 15-го механизированного корпуса имелись только две радиостанции вместо положенных по штату восьми.
Небольшое количество радиостанций… находившихся на вооружении механизированных корпусов, были маломощными, коротковолновыми. Например, дальность действия 5АК не превышала 25 км, и то при работе на месте. В мехкорпусах имелось небольшое количество радиофицированных танков (! – Е. П.), но они были распределены неравномерно между частями…»60
Естественно, все прочие недостатки, отмеченные в «Акте приема-передачи», тоже никуда не делись.
И вот скажите: зная все вышеизложенное, возникают ли еще вопросы, почему все сложилось так, как сложилось? Лично у меня вопрос совсем иной: как мы выиграть-то сумели?
Но это уже совсем другая история.
Заключение
И вот теперь, зная то, что мы уже знаем, давайте поговорим о лете 1941 года. Был ли дебют войны, при всей его трагичности, неудачным для Советского Союза?
Нападение Германии на СССР почему-то считают авантюрой. Что-то непонятное случилось с Гитлером: до тех пор это был трезвый и осторожный политик и вдруг, очертя голову, пустился в совершенно безумное предприятие.
Но так ли оно было безумно, как кажется теперь? Может быть, мы чего-то не учитываем?
В своих прежних «авантюрах» фюрер действовал безошибочно – и блестяще. Каждый раз армейское командование чуть ли не билось в истерике: и когда он вводил войска в демилитаризованную рейнскую зону, и когда область за областью брал Чехословакию, и перед присоединением Австрии. Однако Гитлеру все сходило с рук. Потом начались военные победы, и генералы перестали сопротивляться главе государства. Польская армия была фактически разбита за неделю, а последние очаги сопротивления ликвидированы к концу сентября. Французскую армию, сильнейшую в Европе, вермахт разгромил за 45 дней.
Мог ли Гитлер, имея такую армию, рассчитывать на быструю победу над РККА? А почему нет? У вермахта была высочайшая культура ведения боевых действий, возглавлялась она потомственным прусским офицерством. Немцы брали не грубой силой, а в первую очередь феноменальной организацией, взаимодействием войск, тактическими находками. Против любой силы они выставляли мастерство – и побеждали, в точном соответствии со словами Суворова: «Бить не числом, а умением». Поэтому, несмотря на количество танков, самолетов и пр., в комплексе немецкая армия намного превосходила нашу.
Мог ли не знать об этом Гитлер? Смешной вопрос. С начала 20-х годов и до 1933 года Красная армия и германский рейхсвер были теснейшим образом связаны. Офицеры ездили друг к другу на маневры, наши командиры учились в немецких академиях. После прихода Гитлера к власти контакты ушли в глубины, стали неявными, неформальными, но все равно продолжались – по крайней мере группа Тухачевского связь с немецкими коллегами поддерживала. И даже если в 1937 году эти связи прекратились – то можно ли за четыре года совершить чудо? У Гитлера были все основания думать, что Красная армия развалится под ударами вермахта очень быстро. Особенно если генерал Павлов совершал свои художества не сам по себе, а в тесном контакте с «немецкими друзьями».
Конечно, Гитлер если и не знал точно, то должен был предполагать, что Сталин постарается привести армию хоть в какой-то порядок. Это казалось невозможным – но русские к тому времени уже набили руку в осуществлении невозможных вещей. Выступая на секретном военном совещании 9 января 1940 года, Гитлер говорил: «Хотя русские вооруженные силы и глиняный колосс без головы, однако предвидеть их дальнейшее развитие невозможно. Поскольку Россию в любом случае необходимо разгромить, то лучше это сделать сейчас, когда русская армия лишена руководителей и плохо подготовлена…». Тогда же, кстати, он сказал: «тем не менее и сейчас нельзя недооценивать русских…».
![Алексей Рюриков - 10 июня 1941 года [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
