Валентин Рунов - Жуков против Гальдера. Схватка военных гениев
В эти же дни генерал Ф.И. Кузнецов постоянно докладывал Наркому обороны и начальнику Генерального штаба о скоплении германских войск у советской границы, о постоянных нарушениях германской авиацией советской границы, но Москва упорно молчала. И С.К. Тимошенко, и Г.К. Жуков советовали командующему Прибалтийским Особым военным округом не поддаваться панике и последовательно решать поставленные ранее задачи.
Наконец реакция Москвы последовала. По ее приказу 18 июня под видом учений из Риги был выведен первый эшелон штаба Прибалтийского Особого военного округа (250 генералов и офицеров), который к 12 часам 20 июня занял ранее подготовленный командный пункт в лесу 18 км северо-восточнее Паневежиса. Через этот командный пункт штаб Прибалтийского Особого военного округа имел проводную связь с Москвой, штабом 8-й армии (Шауляй), штабом 11-й армии (Каунас), штабами механизированных корпусов и авиационных соединений. (Второй эшелон штаба был выведен в запасный район в ночь на 21 июня.)
В этот же день командующий округом генерал-лейтенант Ф.И. Кузнецов отдал приказ № 00229, в котором с целью быстрейшего приведения в боевую готовность войск округа приказывалось к исходу 18 июня вывести соединения армий в полосы прикрытия государственной границы, а также привести в полную боевую готовность всю противовоздушную оборону и все средства связи на территории округа и осуществить ряд других мероприятий.
Однако первый важнейший пункт этого приказа, касающийся приведения в полную боевую готовность противовоздушную оборону округа 21 июня был отменен распоряжением начальника Генерального штаба генерала армии Г.К. Жукова, который писал: «Вами без санкции Наркома дано приказание по ПВО о введении в действие положения № 2, а это значит – провести по Прибалтике затемнение, чем и нанести ущерб промышленности. Такие действия могут проводиться только с разрешения правительства. Ваше распоряжение вызывает различные толки и нервирует общественность. Требую немедленно отменить незаконно отданное распоряжение и дать шифровкой объяснение для доклада Наркому».
18 июня штаб Прибалтийского Особого военного округа отдал подчиненным войскам приказ следующего содержания:
«С целью быстрейшего приведения в боевую готовность театра военных действий округа приказываю:
командующим 8-й и 11-й армиями:
в) приступить к заготовке подручных материалов (плоты, баржи и т. д.) для устройства переправ через реки Вилия, Невяжа, Дубисса. Пункты переправ установить совместно с оперативным отделом штаба округа.
30-й и 4-й понтонные полки подчинить Военному совету 11-й армии. Полки иметь в полной готовности для наведения мостов через реку Неман. Рядом учений проверить условие наводки мостов этими полками, добившись минимальных сроков выполнения;
е) командующим войсками 8-й и 11-й армий – с целью разрушения наиболее ответственных мостов в полосе: госграница и тыловая линия Шауляй, Каунас, р. Неман прорекогносцировать эти мосты, определить для каждого из них количество ВВ, команды подрывников и в ближайших пунктах от них сосредоточить все средства для подрывания. План разрушения мостов утвердить Военному совету армии. Срок выполнения 21.6.41 г.» [53].
Около 11 часов 18 июня командующий войсками Прибалтийского Особого военного округа в районе западнее Шауляя встретился с командующим 8-й армией и приказал ему привести войска в боевую готовность и вывести их в полосы обороны. На следующий день, 19 июня, он направляет всем командующим подчиненными армиями директиву, в которой формулируется всего четыре требования:
«1. Руководить оборудованием полосы обороны. Удар на подготовку позиций на основной полосе УР, работу на которой усилить.
2. В предполье закончить работы. Но позиции предполья занимать войсками только в случае нарушения противником госграницы.
3. Для обеспечения быстрого занятия позиций, как в предполье, так и в основной оборонительной полосе, соответствующие части должны быть совершенно в боевой готовности.
4. В районе позади своих позиций проверить надежность и быстроту связи с пограничными частями» [54].
В это время сами командующие армиями и командиры соединений прикрытия государственной границы, располагая определенными разведывательными данными и понимая, что обстановка становится все более напряженной, просили разрешения командующего округом о приведении войск в боевую готовность. Об этом свидетельствует шифровка командира 125-й стрелковой дивизии 11-го стрелкового корпуса 8-й армии от 19 июня 1941 года генерал-майора П.П. Богайчука, в которой он писал:
«По агентурным данным и данным перебежчиков, в районе Тильзит сосредоточено до семи дивизий германских войск.
С нашей стороны мер оборонительного характера, гарантирующих от нападения мотомеханизированных частей, не предпринято, и достаточно немцам пустить один танковый батальон, как удерживаемый гарнизон может оставаться захваченным врасплох. Внутренний наряд и патрули могут только предупредить части, но не обеспечить. Полоса предполья без гарнизонов войск немцев не задержит, а пограничники могут своевременно полевые войска и не предупредить. Полоса предполья дивизии находится к госгранице ближе, чем к частям дивизии, и без предварительных мероприятий по расчету времени немцами будет захвачена раньше вывода туда наших частей.
Докладывая о создавшейся обстановке на границе, прошу:
1. Дать указания, какие мероприятия сейчас я могу провести в жизнь, гарантирующие от неожиданного вторжения мотомехчастей немцев, или дать мне право самому разработать план мероприятий, но средств дивизии для этого мало…
4. Разрешить мне вывести для работы в полосу предполья не два батальона, предусмотренные директивой округа № 00211, а четыре».
На эту шифровку командующий округом наложил следующую резолюцию: «Боевых патрон на руки не выдавать, но подготовить их выдачу. Для окончания работ предполья выдвинуть три батальона. Больше поддержки. Силы и средства у Вас есть. Крепко управлять, смело и умело все используйте. Не нервничать, а быть по-настоящему в полной боевой готовности».
В этот же день в адрес Военного совета Прибалтийского Особого военного округа приходит шифротелеграмма от начальника Генерального штаба следующего содержания: «Приказать командиру дивизии Богайчуку дать шифром личное объяснение Народному комиссару обороны, на каком основании он произвел эвакуацию семей начальствующего состава дивизии. Народный комиссар считает это актом трусости, способствующей распространению паники среди населения и провоцирующей на выводы, крайне нежелательные для нас» [55].
В 14 часов 20 минут штаб Прибалтийского Особого военного округа направляет распоряжение командующим войсками 8, 11 и 27-й армий, подписанное помощником командующего по ПВО полковника Карлина, с требованием «начиная с сегодняшней ночи до особого распоряжения ввести светомаскировку в гарнизонах и в местах расположения войск. Обеспечить автотранспорт светомаскировочной аппаратурой. Организовать тщательный контроль за качеством светомаскировки. Обратить особое внимание на состояние маскировки войск и технику ведения воздушного наблюдения» [56].
Самым решительным шагом со стороны командующего Прибалтийским Особым военным округом был вывод 8-й армии в районы, предусмотренные планом прикрытия государственной границы. Осуществление этой акции подтверждается и другими документами. Так, в боевом распоряжении штаба 125-й стрелковой дивизии от 16.30 19 июня 1941 года (г. Тауроген) указано: «Во исполнение устного распоряжения командира 11-го стрелкового корпуса 125-я стрелковая дивизия сегодня, 19.6.41 г., выходит и занимает оборонительный рубеж на фронте… Готовность обороны к 4.00 20.6.41 г., системы огня к 21.00 19.6.41 г. Вывод частей на главную оборонительную полосу начать немедленно, произвести расчлененными строями и закончить к 18.00 19.6.41 г… Готовые доты немедленно принять и занять их гарнизонами с соответствующим вооружением…»
Это боевое распоряжение было выполнено. Так, 20 июня 1941 года командир 125-й стрелковой дивизии докладывал в штаб округа: «Части дивизии пришли в район предполья. Прошу указаний, можно ли выдавать средства химической защиты «НЗ» на руки».
К тому времени под напором Москвы многие командующие начали сомневаться в правильности своих действий. Не миновали эти сомнения и штаб Прибалтийского Особого военного округа. Так, Ф.И. Кузнецов на телефонограмме командира 125-й стрелковой дивизии отдает указание начальнику штаба округа: «Проверяйте, чтобы преждевременно никто не полез в предполье. Создавать повод для провокаций не надо». И начальник штаба гневно телеграфирует в войска: «Что это такое? Вы знаете, что предполье запрещено занимать? Срочно выясните».
Подобное одергивание в Прибалтийском Особом военном округе имело место повсюду вплоть до самого начала боевых действий. Так, начальник инженерных войск 11-й армии вспоминает, что на его решение начать минирование участков государственной границы в 3 часа ночи 22 июня с округа пришла телеграмма, обвинявшая его в самовольных действиях.
