Юрий Феофанов - Пестрая лента
Но дней десять назад Сараевы уехали к родне под Владимир — в отпуск. Задержать супругов не было никаких оснований, да это и мало бы что дало. Решили ехать во Владимирскую область и установить наблюдение за слесарем и его женой.
Но как появиться там? В селе это сразу же вызовет подозрение. В то место даже автобус рейсовый не ходит, хотя это и недалеко от города.
— А как, интересно, они добирались? Возможно, на такси? Тогда есть смысл расспросить водителя, может, что и скажет интересное, — предложил один из группы.
— Идея…
Шофер такси, который вез Сараевых от Владимира до села, отыскался быстро. Такие поездки раз в год случаются. Он действительно рассказал много интересного.
— Ничего парочка, с деньгами. У каждого магазина мы останавливались: то деду отрез, то бабке, то каким-то еще родственникам. Жена часы золотые купила. Солидные люди…
В село приехали, когда там был престольный праздник. Гулянка была в полном разгаре. Виктор Сараев был почетным гостем в каждом доме: донецкий шахтер, денег — куры не клюют! Шахтеры, верно, народ денежный.
Но Сараевы гуляли уж слишком широко. Решено было, как говорится, взять быка за рога.
Пришли к Виктору. Он, надо сказать, не растерялся. Верно, подарки он покупал — так отпускные же получил! Мать потом дом продала — тоже молодым подбросила. «Гуляли широко» — так ведь не каждый день в родные места приезжаешь!
— Деньги? А вы знаете, денег у меня нет, — говорил Виктор, когда ему предъявили ордер на обыск, — все проел да пропил. В общем, истратил.
Действительно, обыскали в доме у родных Виктора и ничего не нашли. Вообще ничего, кроме купленных подарков. Ну что ж, на нет и суда нет! Неужели и эта ниточка оборвалась?
— А вы не обратили внимание на такую деталь, — заметил один из группы. — У Виктора и жены его нет совсем денег. Совсем! Ни рубля. Во всяком случае, мы не видели ни рубля. Но они ж всего десять дней в отпуске. На что дальше жить? Да и обратно надо ехать. Как-то это ненормально…
— Ну, знаете, — возразили ему, — разве русский человек в завтрашний день смотрит, коль гулять начал? Перезаймет. В деревне все друг другу родня.
— Так-то оно так. А все же… Вы подумайте: ни рубля! Не наводит ли это на мысль, что обыска он ждал и все деньги надежно спрятал?
Что ж, резон тут был. Опытные люди. Мельник, Щеглов и Семенов, профессионально чуяли, что не чисто с Виктором. И тогда они пошли на риск. Это не был допрос — просто Виктора пригласили в милицию, когда он уже думал, что его оставили в покое, и сказали:
— Неси-ка деньги!
Готовилось это преступление тщательно и давно. Загодя жена Виктора ушла с комбината. Но предварительно сняла слепок с ключа от наружной двери, который уборщица оставляла в буфете. А потом, помните, кассирша помогала Зое составить отчет. Зоя знала, что связку ключей кассирша обычно носит в кармане жакетки. Перед отчетом Виктор натопил комнату, как баню. Пришли женщины, стали работать. Кассирша сама сняла жакетку и повесила на спинку стула. Этого ждал Виктор: «Перешли бы в столовую — там прохладнее. Не беспокойтесь, жакеточку я в шкаф повешу, чтоб не мялась». Снять слепок с ключей было делом минуты. Выточить ключи было труднее, но первоклассный слесарь справился со своей задачей блестяще.
Они были уверены, что замели следы — десять дней выжидали, а когда поняли, что вне подозрений, уехали гульнуть. Их бы сразу накрыли во владимирском селе, при первом обыске, но во время вечеринки школьный товарищ Виктора, служивший в милиции, проговорился: «Что-то у нас серьезное, из Москвы вроде приехали». Виктор почуял тревогу и немедленно спрятал деньги: закопал в саду. Все до копейки. Он думал, что замел все следы и тем самым «наследил». Именно отсутствие вообще каких бы то ни было денег и вызвало подозрение.
Работа детектива очень индивидуальна. По крайней мере, мне всегда так казалось. Можно, конечно, и нужно советоваться с товарищами, обсуждать ход поиска на совещаниях, и все же анализировать смутные догадки, делать самые фантастические предположения («в порядке бреда») лучше, пожалуй, интимно, наедине с самим собой. И все-таки, по мнению моих собеседников, труд сыщика в равной степени и коллективен.
— Одиночек-любителей в нашем сыске нынче не встретишь, — утверждают опытные детективы.
— Но хорошо это или плохо? Вопрос этот не находит скорого ответа.
— С одной стороны, коллектив, конечно, сила, и сообща мы куда эффективнее работаем, а с другой стороны — что-то ушло. Узкий специалист ушел, детектив, который знал о каком-либо виде преступления все. И чуть ли не всех «специалистов» — по крайней мере, в пределах города знал.
Лет пятьдесят-сорок назад, когда наш уголовный розыск делал первые шаги, в нем работали люди, знавшие все о какой-нибудь отрасли преступного мира. Если случалась квартирная кража — ясно было, кто этим займется; «мокрое дело», взлом сейфа, мошенничество — сразу же начинал действовать сыщик-профессионал в этой области, знавший не только «почерк» той или иной банды или преступника, но даже лично знакомый со многими из них. Потом все это смешалось. Дело в том, что в то время сами преступники узко специализировались. Мало того, что были специалисты, скажем, по квартирным кражам. Среди них были «стукачи» — брали квартиру на стук в дверь, «с добрым утром» — это, когда в коммунальной квартире жильцы себя после ночи в порядок приводят, глядь, а пальто или костюма уже нет. Но профессионал-мошенник никогда на кражу, а тем более на на «мокрое дело» не шел. А потом профессиональная преступность в нашей стране была ликвидирована. Отпала и профессионализация сыска.
Но теперь перед милицией задача — не только поймать преступника, но и предупредить преступление. А это требует более глубокого детального изучения причин, обстоятельств, всей обстановки, родившей правонарушение. Правонарушения, допустим, несовершеннолетних не назовешь профессиональными. Однако тут столько своих особенностей, нюансов, привходящих обстоятельств, что нужна специализация тех, кто занимался делами подростков.
Инспектору угрозыска Александру Павловичу Семенову поручили расследовать преступление, которое совершил человек в красной рубахе. Только эта особенность туалета и была известна милиции…
По шоссе Москва — Симферополь ехал на мотоцикле «Кировец» парень в красной рубахе. Мотоцикл был без номеров, и поэтому автоинспектор остановил его.
— Купил только что, вот до Михайловки доеду, — объяснил парень.
Инспектор потребовал документы. Парень полез в карман и вытащил деньги.
— На вот полсотни.
Но, как говорится, не на того напал! Инспектор приказал парню ехать вперед, а сам двинулся на мотоцикле же следом. Неожиданно парень свернул с шоссе и вломился в кукурузное поле. Инспектор за ним. Вот уже мотоциклы брошены. Впереди мелькнула раза два красная рубаха и пропала. Инспектор в одну сторону, в другую. Остановился. И острая боль пронзила под лопаткой. Когда он очнулся, никого кругом не было. Еле-еле дополз до шоссе. Его подобрали четверо граждан. Они рассказали, что с час назад вооруженный пистолетом человек остановил такси, высадил всех, сел за руль и уехал. Был он в красной рубахе.
Александр Павлович, когда начал знакомиться с происшествием, узнал, что за два дня до этого был ограблен буфет — молодой человек подъехал тоже на мотоцикле. Спустя несколько часов поступило еще сообщение — ограблен буфет в Первомайском. Там же нашли и такси. Однако грабитель был в белой рубахе. Да и он бесследно исчез.
Оставался один след — мотоцикл «Кировец» с двигателем К-1250. Может быть, он приведет к преступнику? Запросили завод. Оттуда сообщили, что мотоцикл с двигателем К-1250 был три года назад направлен для реализации в трест «Советскуголь», что в городе Макеевке. Здесь установили — мотоцикл купил буровой мастер Н.
— Неужто нашли? — мастер улыбался во весь рот Семенову.
— Кого нашли?
— Да мотоцикл мой! Ведь вот подлец, из-под носа угнал. Прямо от проходной. Я же его чуть лопатой не огрел. Да где там…
Теперь представьте себе, что расследование ведет человек, не знающий досконально ту же самую Макеевку и не знакомый с теми ее обитателями, кои упорно не хотят ладить с законом. Перед ним были бы те же самые факты. В частности, и такая деталь. Человек в красной рубахе, угнавший у мастера мотоцикл, вышел на площадь перед проходной завода, как показали свидетели, из узенькой боковой улочки. Ну и что бы эта деталь сказала неопытному человеку? Да ничего. Какая разница — из той улочки вышел или из другого переулочка.
Семенову она сказала многое. Уже два десятка лет он занимается в Донецкой области правонарушениями несовершеннолетних. Естественно, он досконально изучает и «почерк» преступников, и географию, и психологию, и контингент. Он знает и подозрительные места, и подозрительные компании.
