KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Прочая документальная литература » Сергей Гаврилов - Остзейские немцы в Санкт-Петербурге. Российская империя между Шлезвигом и Гольштейном. 1710–1918

Сергей Гаврилов - Остзейские немцы в Санкт-Петербурге. Российская империя между Шлезвигом и Гольштейном. 1710–1918

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Сергей Гаврилов, "Остзейские немцы в Санкт-Петербурге. Российская империя между Шлезвигом и Гольштейном. 1710–1918" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Господский дом мызы Ания близ Ревеля. Июль 2010 г. Фото автора.


Третий из упомянутых, шведский граф Аксель Вильгельм фон Вахтмейстер, приехал в Петербург «отыскивать» в свою пользу имение Ваемла на острове Даго (эст. Хийумаа). Сын шведского генерал-адмирала, племянник президента шведской военной коллегии, говоря современным языком, министра обороны Швеции. Многочисленные источники дружно называют Акселя Вахтмейстера самым любимым партнером короля Карла по утехам в постели – можете представить себе объем милостей, которыми графа Акселя фон Вахтмейстера осыпали… Впоследствии он, впрочем, женился на дочери первого министра, графине Бассевиц. Такого человека герцог не мог не осчастливить своим вниманием. «Граф Бонде прочел нам распоряжение, по которому граф Вахтмейстер назначался камергером, с тем чтоб по старшинству ему считаться моложе Брюммера и старше меня <Берхгольца>, потому что Брюммер еще в шведской службе был старше его; я же, как уж сказано выше, подчинился этому распоряжению по желанию герцога. В 10 часов мы пошли к его королевскому высочеству, который вручил графу Вахтмейстеру камергерский ключ»[6]. И в просьбе камергера его шведского королевского высочества герцога Голштинского – разве могла царица Екатерина Алексеевна отказать? Отдали Вахтмейстерам половину острова Даго в наследственное владение, хотя продолжали они оставаться иностранными подданными.



П. Пикарт. Санкт-Петербург. 1704 г.


Следующий «бедный шведский офицер» в числе ходоков к герцогу Голштинскому в Петербург – Густав Фредерик фон Розен (1688, Ревель – 1769, Стокгольм), основоположник шведского графского рода фон Розен. Именно он сопровождал Карла XII в бегстве после битвы под Полтавой, за храбрость отмечен королем и произведен в генерал-адъютанты. Отобрали у него русские военные власти имение Зонорм (эст. Роосна) в Эстляндии за его подвиги во славу шведского короля. Но – онже еще в 1716 году назначается вице-директором шведского адмиралтейства, обер-комендантом крепостей Карлскрона и Карлсхамн. В 1722 году произведен королевой Ульрикой в генерал-майоры, и карьера его только начиналась. Впоследствии получил титул барона (1731 г.) и графа (1751 г.) Шведского королевства, назначен генерал-губернатором Финляндии – от русских оборонять. Такого человека – как же могли обойти милостью в Петербурге в 1723 году? Вернули имения, пусть не ему лично – брату. Брат – ландрат Ганс фон Розен – был в дальнейшем реальным правителем Эстляндии при номинальных русских генерал-губернаторах. «До 1755 года гражданских губернаторов в Эстляндии не было, и она управлялась генерал-губернаторами при непосредственном содействии вице-губернаторов… Но так как почти все эти генерал-губернаторы большею частью не жили в Эстляндии, а находились в Петербурге, или в другом месте при иных еще обязанностях, то самою губернею, на время отсутствия их, заведывали обыкновенно вице-губернаторы, коими и были: 1) Барон Фридрих фон Левен. 2) Ландрат, барон Ганс фон Розен…».[7]

Подобных ходоков насчитывались сотни. Всем герцог помогал, никому не отказывал. Сложнее всего ситуация с имением сложилась у шведского графа Ганса фон Ферзена. Сын шведского генерал-фельдцейхмейстера, то есть главнокомандующего артиллерийскими войсками, сам высокопоставленный шведский военачальник (генерал-поручик, бывший шведский комендант Нарвы), зимой 1722 года тоже прибыл в Петербург «отыскивать» свое поместье Маарт (эст. Маарду). А поместье-то царь конфисковал в пользу жены. Можно ли даже помыслить, чтобы назад свое имение требовать – у кого, у самой царицы! – а вот поди ж ты: «Презабавно было смотреть, как шведский граф Ферзен возился с старым обер-прокурором Писаревым, с которым в этот день всюду разъезжал и везде садился рядом: он постоянно уговаривал его пить, между тем как тот вовсе не был расположен отвечать ему. Граф приехал сюда отыскивать чего-то в пользу своих поместий и потому мастерски подделывается к старым русским и называет братьями всех прокуроров и секретарей, из которых этот обер-прокурор главный; к тому же с последним он только и может еще несколько объясняться, потому что тот в Германии научился немного говорить по-немецки…Когда герцог хотел ехать домой, подошел обер-прокурор Писарев и просил его оказать ему милость – заехать в этот вечер еще на минуту и к нему. Хотя его королевское высочество во весь вечер не очень-то был доволен им за множество затруднений… однако ж не хотел отказать ему… и потому поехал к нему с своею свитою и с графом Ферзеном, даже посадил его в свои сани. По приезде нашем туда нас угощали разными фруктами в сахаре, из которых почти ничего нельзя было есть, и дочь хозяина, девушка лет 15 или 16, но с виду еще очень глупая и простая, должна была, по здешнему обычаю (вместо своей больной матери), разносить всем и каждому сперва водку, потом вино…». Шутка ли – сначала водку, потом вино… Не мудрено, что далее «граф Ферзен был навеселе и приставал к герцогу, чтобы еще куда-нибудь ехать… причем Ферзен выпросил себе позволение ехать с его высочеством в одних санях и быть у него кучером. Но эта затея едва не кончилась очень дурно: в то самое время, как мы скакали довольно быстро, навстречу нам попались какие-то сани, и он опрокинул его высочество на таком скверном месте, что легко могло случиться большое несчастье. Сани упали на сторону графа, и он попал под них, так что его сначала приняли за шинель и оставили в этом положении, тем более, что сани свалились с деревянной мостовой в яму глубиною локтя в полтора, где шинель как раз накрыла его. Все мы немало перепугались».[8]

Приняли валявшегося без чувств в петербургской придорожной канаве пьяного графа, председателя стокгольмского надворного суда, за шинель… О темпоро, о морес! Ну и что вы думаете – водка ли с вином помогли, или герцог – а отыскал-таки граф Ферзен свою пользу. Сенат издал указ, чтобы реквизированную в пользу императрицы мызу Маарт под Ревелем у графа казна выкупила. Получилось, что у него мызу не отняли, но он ее добровольно продал.

Граф Ферзен вернулся довольный в Швецию. Сын сего веселого графа Аксель фон Ферзен был инициатором создания партии Шляп в Швеции – политического крыла «голштинцев». Внук же оказался доверенным лицом французской королевы Марии Антуанетты (некоторые упорно называют их любовниками) и до последнего боролся, чтобы спасти ее от гильотины. Впрочем, это уже другая история другой страны…

Глава 2

Из грязи в графы-1

Эстляндские родственники Екатерины Алексеевны.


Родство имело исключительное значение в традиционных обществах, особенно с имущественной стороны. Король Сигизмунд гарантировал эстляндцам права наследования до пятого колена – по мужской линии среди законнорожденных потомков. Например, скончался какой-нибудь граф Остен-Сакен. А у него детей нет. И братьев нет. И у его отца братьев нет. И у деда братьев нет. Докажешь, что ты его родственник не дальше пятиюродного брата, – получишь его имущество по наледству. А то и титул.

Став в 1712 году законной супругой Петра I и царицей, Екатерина Алексеевна неизбежно начинает покровительствовать своим родственникам. Как не порадеть родному человечку? Но собственных родителей, родных братьев и сестер она не помнила, поскольку сызмальства росла в доме пастора Глюка. Поэтому первым объектом родственного попечения стали «родственники» царицы по линии семьи пастора. У пастора было двое сыновей – Кристиан Бернард и Эрнст Готлиб. Названные братья царицы. Могли Глюки стать виднейшими сановниками империи, но не стали – что даже странно. Ранняя смерть благодетельницы помешала.

По линии Кристиана Бернарда в состав русской знати вошли Фитингофы из имения Коссэ (эст. Вийтина) и Гельмерсены из имения Дукерсгоф (эст. Каммери). Пусть по женской линии, но легло на них счастье стать родственниками царского дома. Иван Федорович (Отто Герман) фон Фитингоф был очень богат, владел многими поместьями по всему остзейскому краю. Прибрал к рукам даже Мариенбург (лат. Алуксне) – город, где прошло детство Екатерины Алексеевны. За богатство и влияние его прозвали «полукоролем» Лифляндским. Вызванный Екатериной II в Петербург в 1787 году, он был назначен главным директором медицинской коллегии, то есть, говоря современным языком, министром здравоохранения.

Обычаи того времени требовали (а средства барона позволяли) возведения особняка в столице империи. Он и построил его, да по проекту придворного архитектора Дж. Кваренги, да и не где-нибудь, а на углу Гороховой улицы и Адмиралтейского проспекта – с видом на Зимний дворец. Одно слово, полукороль. Роскошь, которой окружил себя этот вельможа, приводила современников в трепет. Архитектор дерптского университета И. В. Краузе, посетивший Фитингофа в Петербурге в 1790 году, так передавал свои восторженные впечатления от посещения жилища екатерининского министра: «Только здесь я понял, что такое роскошная опочивальня. Ротонда, великолепная кровать в нише… особенно же прекрасны огромные зеркала, отражающие все, что возлежит на этом ложе; наслаждению служат здесь всевозможные средства. То же самое и в бельэтаже, вплоть до находящегося там туалета…».[9]

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*