Роман Белоусов - Частная жизнь знаменитостей
Однажды весной 1865 года Екатерина Михайловна Долгорукова, только что окончившая Смольный институт, встретилась в Летнем саду с Александром II.
Он знал Катеньку еще маленькой девочкой, но, увидев вновь, был поражен тем, какой красавицей она стала.
Государь подошел к девушке и, не обращая внимания на прохожих, долго гулял с ней в одной из боковых аллей. Кончилась эта прогулка тем, что он, наговорив ей кучу изысканных комплиментов, чуть ли не признался в любви.
С этих пор они стали часто встречаться. Роман их развивался трудно. Она пыталась было прекратить свидания, но он добился разрешения снова ее видеть.
Пройдет год, и Екатерина Михайловна полюбит Александра Николаевича то ли от жалости и сострадания к влюбленному в нее, то ли потому, что просто пришло время и она сама влюбилась.
А потом было свидание в петергофском павильоне «Бабигон», где 1 июля 1866 года она, трепещущая от страха, чуть ли не потерявшая сознание, отдалась своему возлюбленному Саше, Александру Николаевичу, который по возрасту годился ей в отцы. Расставаясь, он дал ей клятву, что при первой возможности женится на ней, ибо отныне и навеки считает ее своей женой перед Богом.
С этих пор Екатерина Михайловна тайно являлась в Зимний дворец, собственным ключом открывала потайную дверь и по скрытой лестнице поднималась в комнату, где ее ждал император.
Она — вся его жизнь
Любовь к Екатерине Михайловне стала для него смыслом жизни. Ничто: ни власть, ни политика, ни даже семья — не интересовали его так, как эта женщина. Она, признавался он ей, — его кумир, его сокровище, вся его жизнь! И действительно, эта поздняя страсть обратилась в главный импульс его жизни, оказала даже влияние на решение политических вопросов. Она родила ему троих детей: сына Георгия и двух дочерей, Ольгу и Екатерину. И хотя переехала в Зимний дворец, оставалась на положении любовницы. И только когда в 1880 году скончалась императрица Мария Алексеевна, Александр смог исполнить клятву и сочетаться законным, хотя и тайным морганатическим (то есть неравно-родным) браком с Екатериной Михайловной. Ей было тридцать два года, ему — шестьдесят два. Их отношения длились уже четырнадцать лет.
Бракосочетание состоялось по истечении срока траура и оказалось совершенно неожиданным для приближенных. Но император не любил ни с кем советоваться, особенно по личным вопросам.
Тайный указ
В тот же день император подписал тайный указ о присвоении Екатерине Михайловне имени княгиня Юрьевская с титулом «светлейшая». То же имя с тем же титулом получили и их трое детей. Все они наделялись правами законных детей в соответствии с положением об императорской фамилии. Это означало, что они не имеют права на наследование престола, поскольку не принадлежат ни к какому царствующему или владетельному дому.
Обеспечил свою жену и детей император и материально. Положил в банк на имя супруги более трех миллионов трехсот тысяч рублей в процентных бумагах.
Былое: случаи, курьезы, слухи
На фоне чудовищного разгула терроризма жизнь в Зимнем дворце походила на идиллию. Александр все свободное время проводил с Екатериной Михайловной и детьми. Сохранившиеся фотографии доносят до нас атмосферу, которая царила в семье, — тихой радости, полного согласия и безмятежного счастья.
Настало 1 марта 1881 года. Было воскресенье, и император собирался, как обычно по этим дням, отправиться на развод караулов в Михайловский манеж.
Отстояв обедню и наскоро позавтракав, Александр II выехал в закрытой карете. Его сопровождали шестеро терских казаков, седьмой поместился на козлах слева от кучера. За царской каретой в двух санях ехало трое полицейских, в том числе и начальник охраны государя полковник Дворжицкий.
По давней традиции император каждое воскресенье присутствовал на разводе караулов в манеже, где свободно могли разместиться несколько эскадронов. На разводе присутствовали великие князья и генерал-адъютанты, а также послы, которые имели военный чин. Во время церемонии Александр II выглядел спокойным и уверенным. Покончив с разводом, он, как и намечал, посетил великую княгиню Екатерину и выпил у нее чашку чаю.
В два часа с четвертью он вышел и сел в карету, приказав скорее ехать в Зимний. Его сопровождала та же охрана.
Террорист со свертком
Миновав Инженерную улицу, карета выехала на Екатерининский канал и поехала вдоль сада Михайловского дворца. На улице было пустынно, и карета, запряженная орловскими рысаками, шла очень быстро. Несколько полицейских агентов, расставленных по маршруту, наблюдали за улицей. Они видели, как мальчик тащил салазки с корзиной, офицера, двух или трех солдат и молодого человека со свертком в руках. Когда царская карета поравнялась с ним, он бросил его под ноги лошадей.
Раздался страшный взрыв, звон разбитого стекла. Из-за поднявшегося густого облака дыма и снега сразу ничего нельзя было разобрать. Слышались крики и стоны. Два казака и мальчик с салазками лежали в луже крови, около них убитые лошади.
Бомбиста схватили выскочившие из саней полицейские. (Им окажется народоволец Рысаков.) Сбежался народ.
Александр II остался цел и невредим, был лишь оглушен взрывом. Казалось, и на сей раз Бог миловал. Пошатываясь, царь направился к бомбисту, которого толпа грозила растерзать. Кто-то спросил царя: «Вы не ранены, ваше величество?» Он ответил: «Слава богу, я цел». Подойдя к нему, с минуту смотрел на него и, наконец, глухим, словно простуженным голосом спросил: «Ты бросил бомбу?» — «Да, я». — «Кто таков?» — «Мещанин Глазов».
Полковник Дворжицкий, справившись, не ранен ли государь, предложил ему скорее сесть в карету и ехать. Как бы отвечая на прозвучавший вопрос «не ранен ли он». Александр медленно ответил, показывая на корчившегося в снегу мальчика: «Я нет… Слава богу… Но вот…» На что услышал угрожающие слова убийцы: «Не слишком ли рано вы благодарите Бога?» И действительно, едва царь двинулся дальше, как к нему из толпы приблизился другой террорист со свертком, в котором была бомба, и бросил ее под ноги Александру.
Новый взрыв, оглушительнее первого, потряс воздух. Александр и его убийца (им окажется народоволец Гриневицкий) лежали оба на снегу, смертельно раненные. Лицо царя было окровавлено, пальто изорвано. Кругом валялись куски вырванного мяса, он истекал кровью. Глаза его были открыты, губы шептали: «Помогите мне…»
Царя уложили в сани полковника Дворжицкого.
Кто-то предложил перенести раненого в первый же дом, но Александр, услышав это, прошептал: «Во дворец… Там умереть…» Вид его был страшен: одежда частично сожжена, частично сорвана взрывом, правая нога оторвана, левая раздроблена и почти отделилась от туловища, лицо и голова иссечены осколками.
На руках (носилок не оказалось) царя перенесли из саней во дворец. Все были перепачканы кровью, как мясники на бойне. В дверь дворца пройти толпой не удалось, тогда ее выломали, и по мраморной лестнице, по коридорам царя перенесли в кабинет. Он был без сознания.
Фельдшер Коган прижал артерию на левом бедре царя. Доктор Маркус при виде медленно раскрывшегося окровавленного глаза умирающего лишился чувств. Вошел лейб-медик, известный врач Боткин, но и он оказался не в силах помочь.
Агония
Когда княгине Юрьевской доложили, что с царем несчастье, она, не теряя присутствия духа, подбежала к аптечке с лекарствами и, велев слуге нести их в кабинет, сама бросилась туда же. В это время царя как раз вносили. Казаки положили его на кровать. С редким самообладанием княгиня принялась обмывать раны. Растирала виски эфиром, давала дышать кислородом и даже помогала хирургам перевязывать ноги, чтобы остановить кровотечение.
Прибыли наследник, великие князья и княгини. Но все время у постели умирающего находилась княгиня Юрьевская. Вскоре началась агония, длившаяся три четверти часа. Дыхание стало затруднительным, государь впал в бессознательное состояние. «Есть ли надежда?» — спросили доктора Боткина. Тот отрицательно покачал головой и проговорил: «Тише! Государь кончается». Протоиерей Рождественский успел еще до этого причастить умирающего.
Три с половиной часа пополудни руки женщины, которую он так любил, навсегда закрыли ему глаза. Все преклонили колени. Кто-то тихо рыдал…
Еще одно пророчество
Так Александр II был убит при восьмой попытке покушения. Исполнилось предсказание парижской гадалки. Но в те дни пополз слух о том, что было еще одно пророчество, о котором знали немногие. Будто бы в 1818 году к только что родившемуся наследнику был приглашен юродивый Федор, славившийся как предсказатель. Его попросили предречь будущее царственному младенцу. Федор долго смотрел на мальчика, охал, вздыхал. Все, кто присутствовал при этом, в нетерпении замерли. Наконец, вещун поднял на императрицу полные слез глаза и произнес: «Молодому царевичу предстоит пережить славу, успехи в ратном деле, могущество, власть, несчастную любовь, но умрет он в красных сапогах».
