Гарри Картрайт - Обвиняется в убийстве
Тим Карри понимал, что своими вопросами о приобретаемых незаконным путем препаратах защита пока еще не нанесла по их свидетельнице сокрушительного удара, но опасался, что на более поздней стадии адвокатам Каллена все же удастся применить к ней "косвенный отвод свидетеля". Уже сейчас Хейнс вторгался в довольно опасную зону. Запрошенные им выписки из аптекарских книг, без всякого сомнения, докажут, что Присцилла получила такое количество перкодана, которого с избытком хватило бы на несколько человек.
— Вы действительно пристрастились к перкодану? — мягко спросил ее Карри. — Только говорите правду.
Присцилла, немного подумав, ответила: "Думаю, да".
— Тогда не надо лгать, — сказал ей окружной прокурор.
Когда после перерыва Хейнс возобновил допрос, Присцилла была уже готова смотреть правде в глаза.
Вопрос: Вы по-прежнему утверждаете, что никакого пристрастия к перкодану не испытывали?
Ответ: Нет, я этого не утверждаю. Я не хотела бы вводить присяжных в заблуждение.
Вопрос: Выходит, вы пристрастились к перкодану, не так ли?
Ответ: Да, возможно.
Вопрос: Разве вы не можете сказать точно?
Ответ: Это очень даже возможно.
Вопрос: Сколько таблеток перкодана вы принимали ежедневно?
Ответ: Из-за сильной боли от раны я принимала намного больше 100 таблеток в неделю.
Вопрос: Может быть, вы принимали более 200 таблеток в неделю?
Ответ: Возможно, эта цифра точнее. Я принимала по четыре таблетки каждые два часа.
Далее Присцилла пояснила, что ее врачи стали беспокоиться, как бы она не пристрастилась к перкодану, и в июле рекомендовали ей лечь в больницу, хотя как раз в это время в Амарилло происходил отбор присяжных. "Однако наступил момент, когда я уже больше не могла выносить боль, — сказала она, обращаясь теперь уже к присяжным. — Пришлось лечь в больницу. У меня появились спазматические боли в спине, из-за того что был зажат нерв".
На этом судебное заседание в тот день закончилось.
* * *Между тем вокруг аффидевита, подписанного неким Джо Л. Кроу, развернулась настоящая битва. Он утверждал, что был свидетелем телефонного разговора, во время которого У. Т. Рафнер будто бы угрожал убить свою подружку Карми Грин, если та не согласится снабдить его алиби на ночь 2 августа 1976 года. Согласно его показаниям, Рафнер якобы сказал Карми Грин, что пристрелит ее как собаку, если та не подтвердит письменно, что в ту ночь находилась все время с ним. В аффидевите ничего не говорилось о том, кто такой Кроу и как ему удалось все это узнать. Обвинение заявило суду, что Кроу подслушал телефонный разговор, а это запрещено законом. Споры разгорелись также и вокруг аффидевита, подписанного Санди Гатри Майерс, в котором утверждалось, что Рафнер как-то угрожал убить и Присциллу, и Стэна Фарра. Доулен постановил, что все показания, касающиеся угроз и актов насилия, на данном этапе судебного разбирательства к делу не относятся. При этом, однако, он не исключил того, что впоследствии они все же могут оказаться весьма существенными. На этом основании он разрешил защите задавать вопросы о весьма бурных взаимоотношениях между Присциллой и Рафнером, но только в отсутствие присяжных.
Хотя обвинение неоднократно возражало против этого, Хейнс забросал Присциллу вопросами о предполагаемой склонности Рафнера к насилию.
Вопрос: Вы можете припомнить случай в доме № 4200 на Мокингберд, когда Рафнер стал вас душить и если бы не горящая сигарета, которая прожгла дырку в покрывале, то, наверное, задушил бы?
Ответ: Рафнер никогда не применял в отношении меня физическую силу.
Едва давая ей передохнуть, Хейнс задавал Присцилле вопрос за вопросом о других инцидентах. Помнит ли она, как Рафнер как-то выхватил нож и разрезал ей платье от пояса до подола, как он однажды разрезал ей лифчик и трусики, как он когда-то подрался из-за нее с Лэрри Майерсом? Присцилла отклоняла все эти утверждения. Она лишь вспомнила, как однажды, когда она принимала ванну, Рафнер бросил в нее горшок с цветком, но отвергла утверждение Хейнса, будто Рафнер угрожал ей при этом пистолетом. Она подтвердила историю о том, как Рафнер сломал трансмиссию ее "линкольна" у бара "Олд Сан-Франциско салун" и как, вернувшись в тот вечер домой с бывшим боксером Джерри Томасом, она застала там ожидавшего ее Рафнера.
На следующее утро Доулен разрешил Хейнсу допросить Присциллу в присутствии жюри о случае у бара "Олд Сан-Франциско салун".
Вопрос: Рафнер был тогда зол на вас за что-то?
Ответ: Вполне возможно.
Вопрос: Он злился на вас за то, что вы встречались со Стэном Фарром?
Ответ: Этого я не знаю. Я встречалась и с другими людьми.
Вопрос: Как ему удалось попасть в дом?
Ответ: Андрия.
— Андрия впустила его? — спросил Хейнс, как бы не веря своим ушам.
— Да, Андрия, — спокойно ответила Присцилла. — Они немного поболтали друг с другом.
Далее она пояснила, что, вернувшись в особняк, тут же попросила Рафнера уйти. Но тот отказался. Тогда "на него набросился Джерри Томас… и стал избивать. Пришлось их разнимать".
Вопрос: Говорил ли вам после этого Стэн Фарр, что Рафнер грозился убить его?
Ответ: Нет, не говорил.
Вопрос: Говорил ли вам Стэн Фарр, что собирается лететь во Флориду и убить там человека, который похитил деньги из бара "Райнстоун ковбой"?
Ответ: Нет, не говорил.
Через шесть дней снятия показаний защита обратилась к судье с просьбой разрешить ей нарушить обычную последовательность допроса свидетелей, учитывая плохое состояние здоровья Присциллы и предстоящую ей операцию. Адвокаты хотели, в частности, задать Присцилле несколько вопросов, касавшихся утверждения Санди Гатри Майерс о том, что еще до убийства Присцилла предчувствовала что-то недоброе. Дело в том, что Майерс была свидетельницей защиты, а очередь вызывать этих свидетелей еще не наступила. Поэтому адвокаты хотели получить разрешение вызвать Майерс уже сейчас, пока Присцилла находится в Амарилло. Фил Бэрлсон сказал судье, что это совершенно законная просьба, поскольку из-за операции Присциллы защита может лишиться возможности допросить главного свидетеля обвинения. Доулен отклонил просьбу как неправомерную, однако обе стороны почувствовали, что он тоже опасался, как бы состояние здоровья Присциллы не помешало дальнейшему судебному разбирательству.
"Они пытаются притянуть факты за уши, — сказал Джо Шэннон. — Не удивлюсь, если рано или поздно судья пресечет все эти попытки. Мы уже просили его заставить защиту как-то увязать все то, что она здесь наговорила. Та же в ответ долдонит свое: согласно нашей теории, речь идет о сорвавшейся сделке, связанной с продажей наркотиков. На это мы отвечаем: тогда представьте доказательства. Но никаких доказательств пока нет. Судья уже стал волноваться. Он боится, как бы Присцилла не оказалась в больнице. В этом случае она не сможет еще раз предстать перед судом для перекрестного допроса. Поэтому он и позволяет защите слишком далеко отходить от существа дела. Будь Присцилла вполне здорова, он вряд ли разрешил бы им забираться в такие дебри. Стоит им чуть-чуть приоткрыть дверь, как они тут же норовят просунуть в нее ногу. И при этом еще рассуждают: послушайте, судья, если мы рассматривали тот вопрос, то почему же не обсудить еще и этот… Судья с самого начала не должен был позволять им поднимать здесь всю эту чепуху".
Тим Карри полностью с ним согласился. "Я думал, — заметил он, — мы приехали сюда разбирать дело об убийстве. Но мы уже так далеко отошли от его существа, что это становится смешным".
Именно на этом этапе процесса представители прессы получили возможность ознакомиться с генеральной линией защиты. Случайно это произошло или преднамеренно, но адвокаты оставили на видном месте (рядом с вещественными доказательствами) свои записи. Не секрет, что во время перерывов репортеры осматривали стол, на котором все это было разложено. Согласно этим записям, план защиты состоял в том, чтобы доказать: 1) что "Присцилла Дэвис знала, что в ту ночь должно было что-то произойти"; 2) что "Беверли Басе не могла видеть, кто стрелял в Гаврела"; 3) что "стрелявший в действительности подстерегал Стэна Фарра и не собирался убивать Присциллу".
Когда репортеры обратились за разъяснением к Филу Бэрлсону, тот сказал, что в их записях все изложено "в основном правильно" и что защита собирается также доказать, что по меньшей мере два человека вступили в сговор, чтобы взвалить всю вину за случившееся на Каллена Дэвиса. Бэрлсон пока еще не был готов назвать имена этих двух людей, но было и так ясно, что он имел в виду Присциллу и Бев Басе. Если защита оставила записку преднамеренно, чтобы ознакомить с нею репортеров, возникал вопрос: зачем? Кое-кто думал, что защита с самого начала намеревалась только наступать. До сих пор единственной ее мишенью была достоверность показаний Присциллы. Присяжные могли, конечно, поверить в то, что она лгунья и распутница, но в то, что она могла умышленно скрыть личность человека, убившего ее любовника и 12-летнюю дочь, — вряд ли. По-видимому, план защиты преследовал две цели: во-первых, указать на мотив убийства Стэна Фарра (месть) и укрывательства со стороны Присциллы (алчность), а во-вторых (и это главное), отвлечь внимание жюри от убийства Андрии Уилборн. Но одно дело — ознакомить прессу со своей тактикой, а другое — довести ее до сведения присяжных. Хотя кто знает? По некоторым данным, присяжные принимали посетителей, что запрещалось законом. Ходили также слухи, что к ним без всякого сопровождения приходили мужья и жены. Если слухи о таких свиданиях супругов соответствовали действительности, то можно лишь гадать, о чем они разговаривали и какие строили предположения и догадки.
