Юрий Пантелеев - На фронтах третьей мировой войны. Война радаров
Характеристики защищенности от пассивных помех несколько не дотягивали до изначально заданных. Вокруг них и развернулось последнее сражение на итоговом заседании госкомиссии. На этом основании предлагалось записать в выводах, что комплекс не выполняет требования Технического Задания. И это было плохо. Ни премий, ни наград не получили бы разработчики. Совсем иное дело — выполнение уточненных требований, согласованных с комиссией по государственным испытаниям, как предложил главный конструктор на заседании комиссии. Георгий в число членов комиссии не входил, и ждал решения в коридоре штаба. Вышел расстроенный главный, сказал, что комиссия настаивает на невыполнении ТЗ. И вот тут-то сработало отсутствие результатов испытаний в режиме максимальной защищенности от пассивных помех: при коротком импульсе и четырехчастотной работе! А режим-то уже был восстановлен в комплексе, и не было никаких оснований игнорировать его наличие. Да и «потерянные» результаты первых испытаний, как потом оказалось, вовсе не были потеряны, их вскоре нашли. «Давай писать особое мнение — режим максимальной защищенности от пассивных помех остался не испытанным» — настаивал Георгий. «Или давайте проведем эти испытания». Это была игра ва-банк! Что было бы, согласись комиссия на эти испытания? Вдруг повторились бы первоначальные результаты! Да кто же на это пойдет! И не пошли.
Вопрос о пассивной помехе спустили на тормозах, комиссия посчитала возможным рекомендовать комплекс к производству с уточненными характеристиками по защищенности от пассивных помех в испытанных режимах. Максимальная помехозащищенность от пассивных помех так и осталась неизвестной. Неизвестна она, дорогой читатель, и до сих пор…
Продолжение следует…
«Все, что меня касается,
Все, что тебя касается,
Все только начинается,
Начинается»
(Современная песенка)
Дорогой читатель! Раз Вы все еще здесь — позвольте продолжить нашу повесть, повесть о жизни. О жизни одного из наших радаров, радиолокационного комплекса «Курган». Ведь любое из технических творений человечества живет теми же этапами, что и живые существа — зачатие, рождение, взросление, жизнедеятельность, старение, утилизация… Мы рассказывали о том, как рождалось это дитя восторженного азарта неопытной молодости, о родовых перипетиях на полигоне в Кап-Яре, в этом советском ракетном роддоме. А что далее ждало наше новое творение природы и общества?
Поскольку родился наш РЛК фактически, ну если и не без родительского благословения, то уж точно помимо родительских замыслов, так сказать, ребенок получился внеплановый, то с его местом под солнцем возникли сложности. По военным канонам технику для войск принимали на вооружение советской армии. На вооружение — так полагалось в нормальной ситуации. Но можно было принять технику на снабжение. Как говорят, почувствуйте разницу. То есть, пусть живет, хотя и не больно уж получилась… Естественно, и все вытекающие последствия. Не только премии и награды, но и жизненный цикл покороче. Снимать с вооружения тоже не придется, о правомочности замены тоже не придется заботиться. Место в структуре ПВО как бы остается свободным. В системы управления противовоздушной обороны можно прописывать. А можно и не прописывать. Некий полумираж. Да и сравнивать в дальнейшем новую, официально заказанную технику с этой самодеятельностью будет не обязательно.
Но все это Георгий заподозрил много-много позже. Любознательному читателю, возможно, удастся добраться вместе с нашим повествованием до этих времен. А пока госкомиссия… окончательного решения не приняла. Борьба за дальнейшее существование комплекса продолжалась. Она и до того не прекращалась ни на миг. Георгий навсегда запомнил, как в разгар разработки внезапно кончились деньги. Хоть бросай работу! Ведь приходилось финансировать еще и всех смежников — разработчиков амплитронов, твердотельных малошумящих усилителей, термостатов, электростанций, токосъемников, модуляторов и т. д., и т. п. Если бы не мужество, действительно серьезное мужество директора завода, никак не удалось бы в такие короткие сроки выполнить такую серьезную работу. Он взял на себя, на завод, все текущие расходы. Неплановые! Внеплановые! Конечно, с молчаливого согласия начальника главка из Москвы, но отвечал-то за расходование государственных средств лично и персонально только директор. Но любых денег всегда не хватает. Решение о дополнительном финансировании в разгар работы военные сами принять не решались, и тогда они пожаловались в ВПК. Сейчас эта аббревиатура расшифровывается как военно-промышленный комплекс, а тогда так обозначалась комиссия по военно-промышленным вопросам Совета Министров СССР. Это было уникальное учреждение. Георгий не знал, есть ли что-либо подобное в других, необоронных отраслях промышленности. Трудно себе представить, как удалось бы без такого звена соединять усилия большой девятки — министерств оборонного комплекса. Туда входили: министерство общего машиностроения (космос), министерство среднего машиностроения (атомщики), министерство судостроительной промышленности, министерство авиационной промышленности, министерство оборонной промышленности, министерство электронной промышленности, министерство промышленности средств связи, министерство приборостроения и, наконец, министерство радиопромышленности, куда и относился наш завод. ВПК ведал и делами министерства обороны.
И вот был назначен прием у самого Председателя ВПК, который был заместителем Председателя Совмина СССР. О, как готовились разработчики к этой встрече! Как смогли, изобразили плакаты с характеристиками нового комплекса. Нарисовали и свои предложения по следующей модернизации, которую условно назвали «Курган 70». Там предполагалось измерять высоту цели на проходе, что позволяло исключить из состава комплекса высотомеры и почти вдвое сократить число транспортных единиц. Дальномеры комплекса превращались в трехкоординатные РЛС, одновременно измеряющие дальность, азимут и высоту полета цели, так же, как и конкурирующие разработки. Совещание продлилось куда короче, чем мог ожидать Георгий. Невысокий человек средних лет в неприметном деловом костюме сдержанно выслушал доклад главного конструктора о состоянии дел, спросил генерала-заказчика из Войск ПВО: «В чем дело, почему прекращено финансирование?» Тот встал: «Они срывают сроки предъявления образца!» Зампред сказал невозмутимо: «Ну и что? У нас все срывают сроки. Вам эта техника нужна?» Ну, как ответить, что не нужна? А зачем тогда заказывали, зачем затевали разработку? Кто принял неверное решение? Генерал, естественно, говорит: «Нужна». «Ну, так платите». Все! Нет, что ни говорите, технология принятия решений была на высоте. Наверняка, не все решения были наилучшими, но они принимались.
Правда, все чуть не осложнилось. Главный конструктор на вопрос Зампреда: «Это все?» кратко рассказал о дальнейших планах по превращению комплекса в трехкоординатный. Зампред спокойно выслушал и предложил: «Так давайте добавим год, и пусть предъявляют трехкоординатный вариант!» Георгий обмер. Он, так же, как и в начале разработки «Кургана», уже был назначен на заводе главным конструктором новой темы, а потому примерно представлял и объем предстоящих проблем, и необходимые годы для их решения, и бурю сопротивления со стороны конкурентов и заказчиков, поддерживавших конкурентов! В итоге не будет ни того, ни другого, ни «Кургана», ни «Кургана 70». Но судьба сжалилась над разработчиками. Никто не ухватился за предложение Зампреда, сам начальник КБ, главный конструктор, начал сбивчиво объяснять, что это только перспектива… Зампред пожал плечами и закрыл совещание.
Работа продолжилась, и вот мы дошли до завершения госиспытаний на полигоне. Принимать на вооружение или не принимать? Все-таки слишком много нового в комплексе. Новые передатчики, новые приемники, новый вид сигнала, мало того, что двухчастотный, так еще и с подставными частотами, новая защита от активных помех в виде автокомпенсаторов помех, новая защита от пассивных помех в виде тех же автокомпенсаторов и ультразвуковых линий задержки. Какие-то скандалы и недоразумения на полигоне. И вообще… Решение, как и всегда в подобных случаях, было принято самое мудрое — решение пока не принимать. Как говорил мой остроумный друг: «Гнать товарища зайца дальше в товарищ лес!» А если без юмора, то решили принять решение по результатам первого опыта практической эксплуатации.
Место для первого серийного образца определили не простое. Оно славилось тем, что там радары видели мало. И плохо. И не всегда. Это была позиция на высокой плоской горе возле города Геленджика. Курорт! Внизу — да. А вот наверху зимой оказалось сосем неуютно — сыро, зябко, дождливо. Даже и не дождливо в обычном нашем представлении. Это был какой-то постный жидкий суп из воды и мокрого воздуха. Облако висело прямо на горе, одежда промокала мгновенно, со всех антенн, как из водопровода непрерывно текли струйки воды. По каменистому склону местами вилась дорога, по которой подняться можно было только на гусеничном самоходе, изредка привозившем горючее, воду и пищу. По «тропе самовольщиков», проложенной по кручам, в такую погоду без альпинистского снаряжения лучше не соваться. Офицерам ПВО хорошо знакомы такие позиции! Служишь как будто в хорошем месте, а до дома добираться — не каждые сутки выберешься, поскольку радиотехнические войска ПВО те же пограничники. Они всегда на войне, даже в мирное время.
