Хью Томас - Гражданская война в Испании. 1931-1939 гг.
Таким образом, к началу июня Мола завершил последние (на этот раз стратегические) приготовления. Генерал Кейпо де Льяно, высокий, красивый и всегда подвыпивший командир корпуса карабинеров, присоединившийся к заговору позднее прочих, ибо сначала Мола отверг его, должен будет взять на себя непростую задачу в Севилье19; генерал Саликет поднимет Вальядолид; сам Мола станет отвечать за Бургос и Памплону; в Мадриде будет командовать генерал Вильегас, а генерал Кабанельяс (который считался крепким республиканцем) – в Сарагосе. Барселону возьмет на себя генерал Гонсалес Карраско; сам Франко вылетит, чтобы принять командование Африканской армией, а Годед возглавит гарнизон в Валенсии. Остальные города были поделены между другими доверенными офицерами. Младшие офицеры, которые помогут в организации мятежа, будут вознаграждены немедленным продвижением по службе, «или, если они пожелают, гражданским постом с такой же заработной платой».
5 июня Мола пустил в обращение политический документ, в котором излагался план восстания, который призван был обеспечить ему успех. Должна быть создана «Директория», включающая президента и четырех других членов. Все в ее составе должны быть офицерами. Они будут наделены правом издавать законы, которые будут ратифицированы законодательной ассамблеей. Последняя станет избранной «в соответствии с избирательным правом, которое будет сочтено наиболее подходящим». Действие кортесов и Конституции 1931 года, без сомнения, будет приостановлено. Законы, не соответствующие «новой органической системе» государства, отменяются, а тех, кто «черпает идеи из-за границы», объявят вне закона. Новая система во многом будет напоминать ту, что хотел ввести прежний диктатор Примо де Ривера, несмотря на некоторые вербальные уступки фаланге и карлистам.
Карлисты (с которыми Мола теперь поддерживал контакты), однако, не согласились на немедленную реализацию этой программы, хотя у Молы состоялась шестичасовая беседа с Фалем Конде в наваррском монастыре Ираче20.
С такими настроениями Испания, страна, о которой историки Средневековья торжественно говорили, что демократия в ней родилась на несколько поколений раньше, чем в Англии, пришла к дебатам в кортесах 16 июня.
Примечания1 Доктор Мараньон встретил Франко в Париже, на обеде в испанском посольстве. Франко вернулся из Лондона, с похорон короля Георга V. Он представлял Испанию и в траурной процессии шел за обреченным маршалом Тухачевским, представлявшим Россию. Эрудированный врач и генерал легиона пошли прогуляться по набережной Сены, и Франко сказал, что через несколько недель в Испании все успокоится.
2 Мистер Лоренс Фернсуорт, автор книги «Борьба Испании за свободу», сообщает, что Портела сказал ему, будто в данный момент Хиль Роблес замышлял переворот. Все же я склонен верить Генри Бакли, который, посетив на следующий день после выборов штаб-квартиру CEDA, убедился, что Хиль Роблес пришел в ярость, когда ему предложили пойти на антиконституционные действия. Визит Франко к генералу Посасу, командующему гражданской гвардией, в то время занимавшему пост министра внутренних дел, тоже не принес успеха. Тот также отказался выступить против Народного фронта.
3 Так, Хуан Марч покинул страну уже 16 февраля и впоследствии поддерживал тесные связи с заговорщиками из числа военных.
4 К тому времени испанских коммунистов насчитывалось всего около 10 000 человек, хотя сама партия утверждала, что она имеет 35 000 членов. Особым влиянием компартия пользовалась в окрестностях Мадрида, а в Каталонии и в Стране Басков сторонников у нее было куда меньше. Если не считать Пассионарии, лидеры партии были сравнительно неизвестными личностями. Секретарь партии Хосе Диас, бывший анархист, бывший чистильщик обуви из Севильи, был человеком скромным, хотя и энергичным. На людях он безоговорочно следовал политике Коминтерна, в частных же беседах он неоднократно осуждал ее. Его ближайшим доверенным другом был Хесус Эрнандес, глава отдела пропаганды и редактор «Мундо обреро». Этот человек, несмотря на свои тридцать с небольшим лет, был ветераном коммунистического движения. Уже в шестнадцать лет, когда его признали виновным в попытке покушения на Прието, он считался профессиональным террористом. После пребывания в Москве в 1936 году Эрнандес был избран в кортесы, где обрел известность призывами к насилию, звучавшими в его речах. Другими ведущими коммунистами были Педро Чека, Михе и Урибе, марксистский теоретик партии.
5 Полная численность CEDA никогда не предавалась гласности. Ядро партии составляло примерно 12 000 человек.
6 Во втором туре выборов, 3 марта, Народный фронт получил 8 мест, баски и правые – по 5, а центристы – 2. Таким образом, у Народного фронта оказалось всего 278 мест и еще он мог рассчитывать на другие 10 мест басков. У правых оказалось 134 места, а у центра – 55.
7 Хотя их разговор был на удивление уклончив. «Вы не правы, – сказал Франко, – отсылая меня. В Мадриде я был бы куда более полезен и армии и миру в Испании». – «Я не боюсь развития событий, – ответил Асанья. – Я знал о мятеже Санхурхо и мог бы предотвратить его. Я предпочел, чтобы он сам рухнул».
8 Хотя его мемуары об этом периоде работы в министерстве внутренних дел пользовались большим успехом.
9 Как оно и было. Хотя карлисты еще не установили контактов с Молой, в военном комитете председательствовал Сен-Жан де Люс, принц Франсуа Ксавьер из пармских Бурбонов, племянник (и возможный наследник) пожилого дона Альфонса Карл оса, претендента на престол от карлистов. Комитет закупил 6000 ружей, 150 станковых и 300 ручных пулеметов, 5 миллионов патронов и 10 000 пулеметных лент. Тем не менее из этого количества до июля 1936 года в Испанию попали лишь пулеметы, закупленные в Германии. Остальное оружие было конфисковано в Антверпене, и даже личное вмешательство принца Франсуа Ксавьера вкупе с королем Бельгии не принесло результатов.
10 Существует, возможно, апокрифическая история, как перед арестом Хосе Антонио его пригласил к себе Асанья и попросил покинуть страну. «Не могу, – ответил тот. – У меня больна мать». – «Но ваша мать умерла много лет назад», – ответил Асанья. «Моя мать – Испания, – якобы сказал Хосе Антонио, – и я не могу оставить ее». Эта история появилась в лиссабонской газете 21 ноября 1936 года. Доподлинно известно, что примерно в это время Эдуардо Аунос, один из ближайших сподвижников Хосе Антонио, уговаривал его улететь из Испании. «Ни в коем случае, – сказал Хосе Антонио. – Фаланга – это не старомодная партия заговорщиков, руководители которых сидят за границей».
11 На трибунах арены для боя быков места называются Sol или Sombra, в зависимости от того, затенены они или нет.
12 Фалангиста звали Ортега, и в начале Гражданской войны он был убит в своей тюрьме в Сантонье.
13 Это конечно же было неправдой. В то время Бела Кун был слаб и болен, и к тому же его вскоре расстреляли. Достойный доверия информатор встретил Куна в 1935 году в Москве, и тот сказал, что болен и не может добраться до Испании. Да и в этом случае он бы не представлял никакой опасности. Тем не менее вполне возможно, что в это время Испанию посетил Эрне Гере, тоже венгерский коммунист, который под псевдонимом Сингер был «инструктором» у французских коммунистов.
14 Эти слова были сказаны Генри Бакли, в то время корреспондентом «Таймс» в Мадриде. Аракистайн, который был страстным антикоммунистом, рассказывал, что нередко видел, как к Альваресу дель Вайо заходит агент Коминтерна Витторио Кодовилья (он жил в том же доме этажом выше). Но необходимо помнить, что это был период, когда Народный фронт признавали силой огромное количество людей во всем мире. Агент Коминтерна воспринимался как желательный союзник и соратник. И в то время вряд ли требовалось старательно уговаривать «Социалистическую молодежь», чтобы она объединилась с коммунистами.
15 Раньше карлисты хотели сами поднять восстание, и Санхурхо согласился возглавить временное правительство для реставрации монархии (королем должен был стать претендент от карлистов), если такое изолированное восстание вообще состоится.
16 Между февралем и июлем 1936 года число фалангистов, как и коммунистов, значительно выросло – скорее всего, теперь их было не менее 75 000. Кроме организации Онесимо Редондо в Вальядолиде (которое обрело себе сторонников и среди рабочих в Севилье) были и молодые представители среднего класса и студенты, еще не окончившие учебу.
17 Я пришел к выводу, что три документа, как говорят, найденных в четырех различных местах после начала Гражданской войны, содержавших планы переворота социалистов и коммунистов, который должен был выглядеть как мятеж правых, – не поддельные. Их часто перепечатывали, вместе с факсимиле подписей. Эти три документа включают в себя а) план Ларго Кабальеро, его сторонников и коммунистов в период 11 мая – 29 июня установить Советы, б) исчерпывающие инструкции проведения революции, в) подготовленный отчет о митинге коммунистической партии в Валенсии 16 мая. Первое упоминание об этих документах я нашел в «Наваррском дневнике» от 7 августа 1936 года, то есть к этой дате просто не успели бы сделать убедительную политическую фальшивку. Факт подлинности документов еще не означает, что прописанные в них планы были бы обязательно претворены в жизнь. Это были скорее мечты, а не чертежи или наброски предполагаемых планов, которые могли никогда и не возникнуть. Они не могут оправдать мятеж генералов, ибо их планы составлялись задолго до того, как были подготовлены планы их врагов. Необходимо отметить одного лишь историка, Б. Феликса Маэса, который считал, что возможность восстания «коммунистов» или левых сил играла какую-то роль в мотивах, заставивших генералов поднять мятеж.
