Сергей Бушуев - Водитель трамвая
— Вы же для чего учитесь? — наставлял он нас. — Чтобы быстрее окончить комбинат, и пойти зарабатывать деньги. Правильно? Вот и давайте, оканчивайте, сдавайте…
Петухов, разумеется, так распекался не от сострадательного отношения к нам. Просто за каждого не сдавшего экзамен с него срубали часть премии. Пусть и нищенской но для него крайне щекотливой. Однако на сей раз ему несказанно повезло. Проскочили все. Я, правда, немного заартачился с одним придурком из комиссии, но, в конце концов, всё закончилось благополучно. Только Петухов мне потом высказал всё, что он обо мне думает. Я на сей раз признал свою вину, и кажется, после этого его обида на меня прошла. Он вообще как я понял, был человек отходчивый и в основном неплохой. Просто жизнь его скрутила в бараний рог и заставила извиваться пиявкой. Вот он и оскотинился малость. Впрочем, это скверное оправдание. Тогда жизнь скрутила не только его, хотя и не он один оскотинился. Ну да ладно. Если у меня будет время и желание, как-нибудь напишу отдельную книгу о девяностых годах и людях в них миражировавших. Тема интереснейшая. И персонажи колоритнейшие. А пока о трамваях.
Сдавать экзамен в ГИБДД мы отправились всей группой. Я к тому времени сильно сдружился с Жанной Васильевой, и потому мы держались вместе. Собственно как и все. Шли группами, растянувшимися в шеренгу. Как каторжане при проклятом царском режиме. А дорога оказалась далёкой. От станции метро Речной Вокзал мы тряслись на автобусе, после чего пёрли пешкарусом мимо каких-то подворотен и помоек в звенящую снежную даль. Было часа три дня. Тёмный зимний день. Пасмурно. Тревожно. Угрюмо. Мы шли, повинуясь движимой нами великой цели. И всех нас грело ощущение избранности, ответственности момента и внутренняя убеждённость, что только мы можем… м-м-м… премного извиняюсь, это я перечитал в детстве героической советской литературы. Ну там цикл «Подвиг», если помните и всё такое. Словом, это уже очковтирательство какое-то. В общем, мы преодолели все преграды и оказались в ГИБДД. Долго нас там не мурыжили, рассадили как сорняки за убитые компьютеры, загрузили карточки и айда. Я пошёл среди первых — вместе с Жанной, и кажется, первый же и отстрелялся. Не сделал ни одной ошибки. И лишь выйдя оттуда, впервые ощутил чувство уверенности за всё время обучения. Теперь я знал: права мне дадут. А потому успокоился. Однако ждать пока сдадут все, пришлось долго. Большая часть из наших сидела, подолгу обдумывая каждый ответ. У кого-то было по одной ошибке. И только у Гены Николаева уже было две. Он пошёл среди последних.
— Завалится хохол, — сообщил мне, выйдя из кабинета, Володька Фролов. Он сдал, как и я без единой ошибки. И теперь стоял рядом, наблюдая, как сдают экзамен остальные. — Уж очень он долго думает над каждым ответом.
— Ну думать не вредно, — отозвался я.
— Там чем дольше думаешь, тем больше путаешься, — пояснил свою мысль мой собеседник. — Карточки-то придуманы идиотами.
Однако сдал и Николаев. Он вышел оттуда самый последний, раскрасневшийся, но счастливый.
— Да ерунда это всё! — воскликнул он. — Я бы и одной ошибки не сделал. Просто не туда нажал.
— Ну давай попросим мента загрузить тебе ещё двадцать вопросов если так, — предложил ему Фролов, питавший к Геннадию личную и стойкую неприязнь. — Я думаю, они будут не против.
Эта мысль не слишком пришлась по душе Николаеву, и он угрюмо замолк.
Обратно мы возвращались кто как. Мы с Жанной отбыли вместе, поскольку жили в одном районе, и ехать нам было удобнее через метро Войковская. Остальные также разбежались кто куда. Из того дня я ещё запомнил как мы ехали с Жанной в набитом до отказа автобусе прижимаясь друг к другу и рассматривая оледеневшие тёмные улицы с ярким светом фонарей и окон домов. Прошло уже много лет, а я до сих пор помню лицо моей тогдашней спутницы. И то, с каким доверием она прижималась ко мне, глядя на меня по своему обыкновению спокойно и доброжелательно. До сих пор не могу понять, отчего тогда у нас с ней не сложилось? Какой-то дурацкий муж… какие-то полунамёки, и тут же полуостановки с её стороны. Бред какой-то. Вернее — молодость. Сейчас бы я разобрался со всем этим на раз. Но не было бы тогда ни «Горького осадка» и скорее всего и этой книги. Хотя это и не большая потеря. Но оставим лирику.
Таким образом, все предварительные экзамены — включая самый страшный для большинства в ГИБДД — оказались позади, и перед нами замаячил основной — экзамен экзаменов. Краеугольный можно сказать. Экзамен по вождению трамвая. Все предыдущие являлись лишь подготовкой к нему. И все преподаватели в комбинате, и наставники больше всего стращали нас именно им. Мол, тут уж шутки кончились. Начинается по-настоящему серьёзное испытание. В чём смысл экзамена? Вы садитесь в водительское кресло вагона Татра — 3, включаете всю дребезжалку, давите педаль в пол и едете по маршруту — правильно! — соблюдая все ограничения и особенности пути, останавливаетесь на остановках, объявляете название остановки и едете дальше. Казалось бы всё просто. Однако. Всё вышеперечисленное необходимо делать правильно. Что это означает? Включать управление трамвая следует строго перед реверсом. Иначе — минус. Трогаться медленно и постепенно без рывков. Умело нажимать на педаль, не задерживаясь ни на одной промежуточной позиции. Дабы крутился барабан, и не залипали пальцы. Не дай бог вагон начнёт дёргаться прямо во время сдачи экзамена. Кроме того — подъезжать к остановкам нужно на скорости 15 км в час. И никак иначе. Забудешь, не сбросишь скорость перед остановкой — опять же минус. Да и объявлять остановки можно забыть. Ты ведь поглощён вождением. А кроме всего прочего надлежит ведь ехать хорошо — дабы никого не сбить и никуда не врезаться. А помните, я рассказывал, что Татру я к тому времени основательно забыл? Я — то ведь провёл две недели в Октябрьском депо, на КТМ-ме. И привык к ручному управлению. А на Татре я сидел всего пару раз, да и то минут по 15–20 максимум. Ну и как я мог научиться её водить? За такое время? А между тем, требования, если вы не забыли, причём повышенные предъявлялись именно к нам — представителям Краснопресненского, Бауманского и Апаковского депо. Нам-то ведь на Татрах работать. А к представителям Октябрьского и Русаковского депо — где имелись исключительно КТМ-мы, придирок было минимум. А вот они-то как раз за последние две недели учебной езды весьма неплохо изучили Татру. Что тут скажешь? Это не лечится.
В положенный день мы все собрались в Апаковском депо. По традиции экзамены всегда происходили в нём. В данном депо я не был, следовательно, трасс его не знал вовсе. Как и многие другие. И, разумеется, вы понимаете: пройти гладко задуманное дело не могло в принципе. Оно и не прошло. Хотя поначалу вроде всё выглядело культурно. Народ собрался, курил, плевался, хохотал и падал духом при мысли о предстоящем экзамене. Это было заметно. Причём плевались не только те кто сдаёт, но и те кто принимает. Всем пришлось тосковать в равной степени и мечтать о скорейшем завершении никому не нужной экзекуции. Почему я так считаю? Во-первых, весь данный экзамен не более чем профанация. На мой взгляд. Ведь вне зависимости от того как человек управляет трамваем, его всё равно никто никогда не допустит на линию самостоятельно. Перед этим ему дадут наставника, и он ещё двести пятьдесят часов! — будет наматывать с ним карусельку по одному маршруту. Двести пятьдесят часов это полтора месяца полноценных рабочих дней! Обезьяну можно научить за это время. Если она конечно человекообразная и не склонная к либерально-демократическим ценностям. Склонность к последним не позволяет надеяться даже на трамвай. А во-вторых, я сделал этот вывод из собственных наблюдений за комиссией, принимающей у нас езду. Комиссия… красиво звучит, не так ли? Солидно прямо скажем. Отдаёт чем-то значительным и даже суровым. Настоящим если разрешите так выразиться. А на деле?
На деле, по моей памяти, это оказались две-три бабки, с трудом забравшиеся в трамвай вслед за нами, да парочка дородных тёток лет так по пятьдесят, также с одышкой прокряхтевших следом. Им бы семечками торговать возле рынка, а они экзамены принимают. Да ладно бы ещё экзамены… но… у кого они их принимают?! У нас — раздолбаев?! У нас пролетариев девяностых с вопросами от Чернышевского в черепных коробках?! Словом, когда весь данный балаган рассредоточился по сидениям учебного вагона, стали решать, из кого сотворять Гагарина. Кто достоин, получить приз стать первым? А достойных у нас как говориться, завались. Каждый с лучезарной улы… вернее рожей, и такой народный — принародный знаете ли. Жалко Королёв не дожил, порадовался бы старичок, какие таланты его возят. Впрочем, Королёв на трамвае не ездил, если уж по чесноку. Но это был его выбор. Я бы не мог ему объяснить, сколько он потерял от этого. Однако о выборе космонавта. Хотите знать, как это выглядело? Слышали ли вы когда-нибудь споры бабок в очереди к терапевту? Вот один в один. Только на более вежливом уровне. Чтобы не осложнять и без того непростой жизни ненужными конфликтами из-за очередной группы «мастеров» трамвайного вождения. А так… пообсуждали, поогрызались, порешали, руками друг на друга помахали и начали с КТМщиков. То есть с тех из нас, кто представлял депо работавшие на КТМах. Мы — сдающие расположились в конце вагона, комиссия понятное дело — в начале. Вызывали по одному, обкатывали, обкладывали, объясняли, почему ты (сдающий) не можешь претендовать на звание «Водителя года» и отфутболивали в зад к своим. Так было со всеми. Кто-то бурчал нечто неразборчивое в матюгальник, кто-то дёргал вагон, кто-то… ну, вы понимаете. Это вам не балет какой-нибудь. И не серенада оперная. Тут дело серьёзное. Государственной чуткости. И мастерство обязано быть представлено. Так вот. Мы все сидели в своём заду и с нетерпением и воодушевлением — граничащим с полным равнодушием — ждали своей очереди. Хотя иные возвращались с лёгкой дрожью и успокаивали остальных — ещё не сдававших, дескать, дело гиблое. Тёмное. Без невропатолога и ста грамм фронтовых не справиться. Мол, эмоции звенят в дурной башке когда не надо, и вообще. Дескать, сколько репу свою не чеши против роста волос, всё равно где-нибудь высокую комиссию разволнуешь.
