Людмила Алексеева - История инакомыслия в СССР
Программа определяет НОП как «национально-демократическую партию», общеармянскую организацию, членом которой может стать каждый армянин независимо от его политических и религиозных убеждений и даже партийной принадлежности, если только он готов поставить «общие интересы нации выше личных выгод и интересов». НОП мыслится скорее как национальный фронт, чем как партия, так как она стремится не к приходу к власти, а к независимости Армении и имеет в виду свое распадение на разные партии в соответствии с политическими взглядами отдельных своих членов после достижения Арменией независимости.
Во главе НОП стоит партийный Совет, состоящий из руководителей группировок НОП. Руководителя партии выбирают члены Совета. Все решения принимаются голосованием, причем руководитель партии имеет два голоса. Решение Совета обязательно для исполнения членами НОП.
НОП разрешает выступать от ее имени группам и индивидуумам, не нашедшим еще контактов с НОП, если они действуют под ее основным лозунгом: «Да здравствует независимая Армения! Требуем референдума!». Члены НОП распространяют этот лозунг с помощью листовок, надписей на стенах зданий, разъясняют его в самиздатских статьях, для чего организуют издание соответствующей самиздатской периодики, ведут исследовательскую и организационную работу, цель которой - развитие национального самосознания армян.
Обращаясь к зарубежным армянам, НОП призывает их поддерживать ее основной лозунг демонстрациями перед советскими посольствами, петициями, и заявлениями, публикацией и распространением документов НОП. [11]
Паруйр Айрикян, на суде в 1974 г. признавший свою принадлежность к НОП, но отрицавший свою ведущую роль в партии, в лагере открыто объявил, что он - секретарь НОП. Некоторые члены НОП - политзаключенные - последовали его примеру и тоже стали открыто выступать от имени партии с ее требованиями. Так, 5 августа 1974 г. П. Айрикян и пятеро его товарищей по партии провели трехдневную голодовку в поддержку своего обращения в ООН к К. Вальдхайму с просьбой создать международную комиссию для расследования преступлений советской власти против народа Армении.
В 1976 г. в День конституции (5 декабря) провел голодовку член НОП политзаключенный Размик Маркосян, пославший председателям Верховных Советов СССР и Армянской ССР заявления, в которых настаивал на законности НОП,
«…ставящей своей задачей добиться независимости Армении в ее исторических границах мирными средствами, в том числе путем проведения референдума в советской части Армении».
В тот же день политзаключенные П. Айрикян, Р. Маркосян и А. Аршакян выпустили общее заявление, требуя легализации НОП и проведения референдума в Армении. Их требование было поддержано заявлениями в Президиум Верховного Совета Армянской ССР 15-ти политзаключенных разных национальностей (русских, евреев, украинцев и литовцев). [12]
В 1974-1975 гг. голодовки политзаключенных в поддержку требований НОП сопровождались петиционной кампанией: в советские инстанции и в ООН писали армяне, требовавшие легализации НОП и освобождения ее арестованных членов (к этому времени прошли через суды около 80 членов НОП).
1 апреля 1977 г. была объявлена открытая правозащитная ассоциация - Армянская Хельсинкская группа (АХГ). В нее вошли: экономист Эдуард Арутюнян (1926 г.р.), он стал руководителем Группы; студент политехнического института Самвел Осян и Роберт Назарян (1948 г.р.) - физик и дьякон армянской православной церкви. Позднее в АХГ вошли рабочие - Шаген Арутюнян (один из основателей НОП) и Амбарцум Хлгатян. АХГ обнародовала декларацию, в которой к целям, определяемым Заключительным Актом Хельсинкских соглашений, добавила: стремиться к принятию Армянской ССР в члены ООН
«…с целью решения общенациональных проблем рассеянных по всему миру армян»,
добиваться
«…воссоединения с Армянской республикой включенных ныне в территорию Азербайджанской СССР Нагорного Карабаха и Нахичеванской автономной области»;
«…требовать использования армянского языка во всех сферах жизни в Армении»
(дело в том, что сейчас в Армении примерно половина школ является русскими, и среди молодых армян нередки люди, не знающие толком родного языка).
Армянская Хельсинкская группа сделала несколько сообщений о нарушениях гражданских и человеческих прав на территории Армянской ССР. Сообщение в адрес Белградской конференции является суммарным, в нем отмечаются факты подавления национальной армянской культуры; дискриминации армянского языка; приводятся фамилии людей, лишившихся работы по идеологическим мотивам; указывается на нарушение человеческих прав политзаключенных-армян; перечисляются лица, которым отказано в праве эмигрировать; перечисляются книги, изъятые из библиотек и уничтоженные только потому, что их авторы эмигрировали из СССР. [13]
Роберт Назарян, который поклялся не говорить на армянском языке до тех пор, пока Карабах не вернется в состав Армении, выступил с обращением к советским и зарубежным армянам оказать материальную помощь армянским политзаключенным и их семьям. 22 декабря 1977 г. Назарян был арестован, обвинен в «антисоветской агитации» и осужден на 5 лет лагеря и 2 года ссылки. В один день с ним был арестован другой член АХГ - Шаген Арутюнян, получивший 3 года лагеря по сфабрикованному делу о «злостном хулиганстве» - избиении работников милиции.
После их ареста руководитель АХГ Э. Арутюнян выступил с обращением к армянскому народу за рубежом - он сообщал, что АХГ разгромлена. [14] И действительно, вскоре из нее вышел С. Осян, убедившийся, по его словам, в бессмысленности правозащитной работы в советских условиях. Группа не пополнилась новыми членами. Деятельность ее прекратилась. Однако другая форма правозащитной деятельности - более привычная, чем открытая общественная ассоциация, приобрела в это же время довольно широкие масштабы и дала заметный эффект. Я имею в виду обсуждение проекта новой конституции Армянской ССР, происходившее весной 1978 г.
В Армении, как и в Грузии, основное внимание во время обсуждения сосредоточилось на требовании сохранить родной язык как язык государственный. Здесь не было многотысячной демонстрации по этому поводу, как это имело место в Тбилиси, но были соответствующие письма в газеты и выступления на собраниях, проходивших в учреждениях, на предприятиях и в институтах.
После событий в Грузии рисковать в Армении не решились, формулировка о языке в ст. 72 конституции Армянской ССР осталась неизменной.
Одновременно с обсуждением новой конституции в Армении шли многочисленные допросы по делу Степана Затикяна (1947 г.р.), арестованного 3 ноября 1977 г., и двух молодых рабочих, живущих с ним по соседству, - Акопа Степаняна (1949 г.р.) и Завена Багдасаряна (1954? г.р.). С весны 1978 г. от побывавших на допросах стало известно, что этих троих обвиняют во взрыве в московском метро, случившемся 8 января 1977 г. и повлекшем человеческие жертвы (44 раненых и 7 убитых, по сведениям в «Известиях», 8 февраля 1979 г.). [15]
Степан Затикян был одним из основателей НОП. Отбыв за эту свою деятельность заключение в 1968-1972 гг., после освобождения он не имел возможности продолжать образование (он был арестован на 3-м курсе Ереванского политехнического института) и стал работать сборщиком трансформаторов на Ереванском электромеханическом заводе. Женился (на сестре П. Айрикяна), имел двух маленьких детей. К деятельности НОП не вернулся, полагая ее безнадежной. В 1975 г. отказался от гражданства и подал заявление на выезд из СССР. О Степаняне и Багдасаряне известно только, что они - родственники, свидетельств о какой-либо их причастности к армянскому национальному движению нет.
Из допросов можно было заключить, что следствие стремится связать воедино НОП, Армянскую Хельсинкскую группу и дело о взрывах.
Суд был проведен в Москве, и происходил настолько тайно, что неизвестен день, когда он начался. Никто из родственников о суде извещен не был, никто из них на нем не присутствовал.
Приговор был вынесен 24 января 1979 г.: всем троим - расстрел.
Известно, что подсудимые виновными себя не признали (хотя в «Известиях» утверждалось обратное).
Родственники узнали о приговоре лишь на свидании после суда. «Нас осудили за 10 минут в пустом зале», - сказал А. Степанян. «За все 15 месяцев я не сказал им ни слова», - сказал Затикян. На вопрос брата - «Скажи мне, ты действительно участвовал в этом преступлении?» - он ответил: «Единственная моя вина в том, что я оставил в этом мире двоих детей. Другой вины на мне нет».
Приговор был приведен в исполнение до 31 января 1979 г., до истечения срока обжалования. [16]
А.Д. Сахаров и Московская Хельсинкская группа выступили с протестами против чудовищных нарушений принципов гласности судопроизводства.
«Невозможно понять, - писали в своем обращении члены Московской Хельсинкской группы, - почему процесс по такому обвинению понадобилось проводить в полной тайне… Ведь взрыв в метро вызвал всеобщее возмущение, и убедительное доказательство вины обвиняемых, если только обвинение располагает такими доказательствами, содействовало бы всеобщему осуждению преступников. Отсутствие гласности и вся обстановка секретности дают основания сомневаться в обоснованности обвинения, в объективности и беспристрастности суда». [17]
