Майкл Джексон: Заговор (ЛП) - Джонс Афродита
Как-то Мезеро попросил Стара припомнить случай, когда, в отсутствие Майкла дома, его и брата застали в винном погребе за распитием вина. Стар отрицал случившееся, однако сказал, что они оба знали, где лежали ключи от погреба. Стар отрицал, что его с братом когда-либо ловили за распитием алкоголя, что такого никогда не было. Так или иначе, но работники Неверленда позже засвидетельствовали, что Стар пил ликёр, который добавлял в свой молочный коктейль. И в другом случае его так же видели употребляющим алкогольные напитки – всё это творилось в отсутствие Майкла.
Стар хотел выглядеть невинным. Но, наблюдая за тем, как он давал показания, было ясно что он парень с гонором, с вызовом. Связывая показания Стара воедино, присяжные начинали доверять им всё меньше. Стар отрицал, что занимался чем-либо предосудительным, будучи в Неверленде; он отрицал, что рыскал и лазал по выдвижным ящикам Майкла и его туалетным комнатам. Правда, он упомянул, что однажды его и Гэвина застали спящими в спальне Майкла, когда того не было дома.
Когда Мезеро продемонстрировал папку, полную журналов "лёгкого содержания", Стар опознал их как журналы, которые Майкл показывал ему и его брату. Тогда защитник спросил Стара о журнале "Barely Legal" [25], и Стар подтвердил, что это тот самый журнал, который показывал им Майкл. Стар настаивал, что это именно тот журнал, пока Мезеро не отметил для присяжных, что этот номер вышел в августе 2003 года – спустя несколько месяцев после того, как семья Арвизо покинула ранчо навсегда.
Другой вещью, обратившей на себя внимание Тома Мезеро, была странная подпись Стара, вырезанная на обложке гостевой книги Неверленда. Стар подписался как "Отверстие". Когда Мезеро спросил мальчика об этом, Стар заявил, что придумал это прозвище себе сам, потому как "заторчал на это имя". Тот факт, что на красивой гостевой книге в хорошем кожаном переплёте, где отмечались благодарностями такие знаменитости, как Марлон Брандо и Джессика Симпсон, Стар вырезал подобное слово, ужаснул присутствовавших в зале.
Чем дальше Стар Арвизо говорил, тем сильнее люди в зале задумывались о том, как же можно быть таким наглым и беспардонным, как можно столь беззастенчиво портить чужие вещи и не сожалеть об этом. Позже Стару продемонстрировали открытку, которую он подписал Майклу на День Отца, и где он называет Майкла "супер, самым лучшим, наилучшим другом". Подпись под открыткой гласила: "Отверстие Стар Арвизо".
В открытке было сказано многозначительное : "Майкл, мы любим тебя безмерно, бесконечно и на веки вечные. Спасибо тебе, Майкл, ты – наша семья".
Мезеро продемонстрировал несколько открыток и записок от Арвизо, адресованных Майклу, и все они были написаны в эпитетах, диаметрально противоположных тем словам, которыми Стар Арвизо характеризовал Майкла Джексона присяжным. В одной из открыток Стар написал: "Даже когда наши сердца разбиты на крохотные кусочки, мы любим тебя по-прежнему, потребность в тебе и заботу о тебе испытывает каждый крохотный лоскут наших сердец, ведь ты исцелил нас так, как умеешь делать только ты..."
Стар сказал присяжным, что когда он написал эту открытку, ему было 10 лет, и заявил, что он на самом деле не испытывал к Майклу того, о чём написал. Он утверждал, что просто скопировал эти слова из открытки, которую его бабка купила в супермаркете. В течении всех своих показаний Стар старался низвести тот факт, что он с братом и сестрой относились к Майклу как к члену своей семьи.
Стар отрицал, что Майкл относился к ним словно родной отец. Он унижал милосердие Майкла к ним.
Хотя Стар и отказывался признать, что отождествлял Майкла со своим отцом, он говорил совершенно иные слова на двух записях. Одна была сделана Брэдом Миллером 16 февраля, и другая, в опровержение обвинений [26], была записана Арвизо 20 февраля 2003 года.
Фильм-опровержение от Арвизо будет прокручиваться много раз в течении всего суда, к нему будут возвращаться снова и снова, и оно будет висеть "живым укором" над обвинителем и его семьёй, уверяющих, что ничего из того, что было сказано на этом видео, не было правдой. Стар и его родные говорили присяжным, что они никогда и ни в какой форме не были намерены благодарить Майкла. Однако в конце концов их заявления утратили остатки правдоподобности.
Их слова звучали неискренне, особенно когда все Арвизо, как один, показали что они совершенно не договаривались между собой по поводу того, что говорить о Майкле Джексоне и этом деле. Более того, когда каждый из Арвизо настойчиво твердил, что видео-опровержение – сплошная ложь, Джанет Арвизо пошла дальше – она стала отнекиваться, что Майкл делал что-либо для спасения её сына. В своих показаниях она сказала присяжным, что она и её дети повторяли за бегущей строкой на экране, и непреклонно заявила, что ни единая благодарность, высказанная Майклу, не была сделана от чистого сердца.
Но если Арвизо и не любили Майкла, они, определённо, не показали этого в фильме-опровержении. Даже и близко. На том видео дети Арвизо казалось, были частью ближнего круга Майкла. Аккуратно одетые и производящие хорошее впечатление, они явно вторили своей матери, играющей первую дудку на той записи. В унисон друг другу, они пели Майклу дифирамбы на все лады. Стар Арвизо, равно как и его мать, брат и сестра, смотрели в камеру и вещали о Джексоне как о родном человеке. Каждый из них уверял, что благодарность их не знает границ, что Майкл не остался равнодушен к ним, что он помог им в самую трудную минуту, когда от них все отвернулись.
Глава 9. Asking Him To Change His Ways
Показания Стара Арвизо по поводу демо-записи "программы из Неверленда" ещё крутились в головах у присутствующих в зале. Изучая внимательно его показания, и глядя на ликующего Стара, заводилу группы ребятишек в забегах, играх и обстрелах попкорном, многие были очень удивлены. Мальчик на записи не имел ничего общего с молодым человеком, сидящим перед присяжными. Слова Стара о том, что ему "не было дела" до происходящего на видео, и заявления что его "утомляли" съёмки, Майкл выслушивал, сидя за столом защиты абсолютно неподвижно. В его лице не напрягся ни единый мускул за всё время опроса молодого человека. Он словно застыл на своём месте, наблюдая за тем, как Стар рассказывает свои, говоря откровенно, неправдоподобные истории.
Следующая запись, которая была продемонстрирована присяжным, показывала больного Гэвина и открыла всем Майкла, совсем не похожего на все те образы, которые с ним привыкли ассоциировать. Это был Майкл, который очень неспешно шёл рядом с умирающим ребёнком, и они направлялись к фонтану у озера.
Майкл и Гэвин шли, сложив вместе руки, и нежно обнимая друг друга, и это было так трогательно. Голос Стара за кадром:
– Я ужасно переживаю за брата. Ведь всё, что известно о его болезни, это то, что она быстро прогрессирует и всё такое.
Где-то на заднем плане была слышна песня, которую напевал Майкл: "Улыбайся, даже когда сердце стонет. Улыбайся, даже когда оно разбито". Это была попытка Майкла раздуть в Гэвине огонёк жизни, и мальчик держался храбро, стараясь не выдавать свою грусть. Этот видеоклип производил тяжкое впечатление. Присяжные увидели, что Майкл всеми силами старается поднять дух Гэвина, но мальчик был так тяжело болен, что Майклу большим трудом удавалось вызвать в нём улыбку.
Том Мезеро спрашивал Стара о том, проводил ли Майкл много времени с Гэвином, пытаясь излечить его от болезни, старался ли Майкл помочь мальчику победить рак. Позиция Стара тут же становилась враждебной. Стар не припомнил о том, как Майкл учил Гэвина методу "визуализации желаний" – внушению, с помощью котрого мальчик мог попытаться "поглотить все больные клетки". Пожалуй, Стара злили вопросы Мезеро, ведь ему так хотелось убедить присяжных в том, что Майкла на самом деле не заботило окончательное выздоровление Гэвина.
