Николай Еленевский - Время пастыря
Но если на одни предметы обращено преимущественное внимание, то из этого никак не следует, что другие оставлены вовсе без внимания. Напротив. Преподается семинаристам и география, и арифметика, и история, и все прочее, согласно уставу семинарии. Из всех этих предметов, в начале июня, проводил испытание господин попечитель Виленского учебного округа, посещавший семинарию и удостоивший ее самого лестного одобрения. Конечно, все эти предметы преподаются в самом сжатом виде, (кроме, впрочем, арифметики, которая проходится в надлежащем объеме). Да, принимая в уважение непродолжительность семинарского курса, иначе и быть не может.
Не имея возможности на первых порах существования семинарии расширить круг преподавания этих предметов, отчего же не обратить особенного внимания на Закон Божий, когда нужно было начать преподавание его с объяснения крестного знамения, или на русский и славянский язык, когда пришлось начинать с обучения правильному чтению и письму? Ведь это предметы главные и служат основанием всем прочим.
Автор письма почему-то хочет видеть во всем, что касается семинарии, темную сторону и отступление от устава. Задавшись ошибочною мыслию, что в семинарии целый год не преподавалась арифметика и не сообщены воспитанникам основания геометрии, он удивляется, каким образом может преподаваться практическое землемерие? А между тем оно преподается. И преподается с успехом.
Ему кажется непонятным, отчего объяснение Положения 19-го февраля, равно как и практическое землемерие, преподается воспитанникам в настоящем году, когда можно было бы отложить его на следующий. А нам представляется это дело совершенно логичным и естественным. Занимаясь практическим землемерием, воспитанники семинарии убеждаются наглядным образом, что арифметика и геометрия не есть цифирная неприложимая к делу мудрость, а науки весьма полезные в быту житейском. Точно также, слушая объяснение общественного крестьянского управления, в котором все это изложено на десяти страницах большого формата, по Положению 19-го февраля, они знакомятся с законами, на которых основываются дарованные им права и наложенные на них обязанности и от которых зависит все их общественное благосостояние.
Неужели для крестьянских детей могут быть полезными сведения в роде следующих: например, по географии, что китайцы – народ, отличающийся своею неподвижностью; или что земля, вращаясь неопределенное время в беспредельном пространстве вселенной, получила от этого в течение тысячелетий шарообразный вид; или по естественной истории – что в мясе свиней водятся какие-то микроскопические существа, называемые в науке трихинами, от которых однажды умерло в Лейпциге 150 человек; или около того, и что, поэтому, было бы очень полезно, чтобы каждый крестьянин-домохозяин обзавелся микроскопом и, готовясь употреблять сказанное вещество, рассмотрел бы прежде, посредством этого благодетельного снаряда, нет ли в куске свинины сказанных смертоносных животных.
Да не подумает кто-либо, что мы приводим этот педагогический курьез как плод собственного юмора. Нет, мы говорим то, что сами видели и слышали. Некоторым из нынешних молодых педагогов кажутся необходимыми для воспитанников семинарии познания естественных наук, а Закон Божий, в состав которого входят священная история, катехизис, объяснение богослужения, история православной церкви, к которой принадлежит столь поучительная, столь близкая сердцу каждого русского в здешнем крае, история церкви западно-русской, по их понятию дело второстепенной важности!
После этого нам становится понятным, от чего так не понравились автору письма слова г. Забелина, что «народныя училища пробудили в молодежи жажду знания, на которую с участием и надеждой смотрят отцы и деды, преимущество жажду знания Закона Божия, истории церкви православной, церковного пения и чтения и вообще всего относящегося до церкви».
А какого же знания, по мнению автора, жаждет в настоящее время простой народ?
Да полно, знакомы ли вы с нуждами простого народа?
Мы считаем себя вправе сделать этот вопрос, основываясь на том месте письма, где автор говорит, что направление в образованности народа едва ли будет зависеть от влияния школ (так зачем и школы? зачем разглагольствовать о них и об учительской семинарии, приготавливающей для них учителей?), а от влияния всего общественного народного строя и от литературы, то есть книг, какие будет читать народ.
Оставляя «общественно-народный строй» в стороне как громкую фразу не совсем понятную (а такого набора слов в статье сказать мимоходом – много), мы скажем, не обинуясь, что не скоро, очень не скоро наступит то время, когда чтение будет иметь влияние на направление в образованности простого народа. А пока будет несомненно влиять на это направление прежде всего церковь, потом школы, а когда, наконец, наступит то блаженное время, когда народ станет читать книги, то, без сомнения, он прежде всего возьмется за книги духовно-нравственного содержания.
Мы вполне уверены, что противники нравственно-религиозного направления в образовании народа не скоро, очень не скоро дождутся исполнения своих надежд, да и едва ли когда-либо дождутся. А пока и народные школы, и учительская семинария должны стараться удовлетворить именно ту жажду знания в народе, которая выражена в статье г. Забелина и против которой ратует автор разбираемого нами письма, называя указанное выше направление относительно семинарии односторонним и уродливым.
А жажда именно такого знания ныне существует в народе, автор легко бы мог убедиться, если б он действительно наблюдал ту самую Молодечненскую семинарию, которая, по его словам, ему близко знакома. Разговаривая с родителями, навещающими своих детей в семинарии, он мог бы ясно увидеть, что ни о каком другом образовании для своих детей они не имеют понятия и о другом образовании не мечтают, кроме церковного! Он мог бы увидеть, с каким чувством слушают они стройное пение семинаристов во время их молитвы. Он мог бы увидеть, что ученики в свободное время от уроков занимаются в своих квартирах большей частию списыванием или пением церковных песней по нотам, или громким чтением церковных книг. Из устроенной для учеников библиотеки брались ими для чтения почти исключительно книги религиозного содержания.
Что доказывают все эти явления?
Конечно, совершенно не то, что хочется доказать неизвестному корреспонденту, извратившему по своему произволу весь характер семинарии – какой он есть и какой он должен быть. (Всякий воспитатель, честно преданный служению своей церкви и своему отечеству, конечно, радовался бы этим явлениям и продолжал бы развивать это направление учеников в семинарии. Человек с противоположными качествами постарался бы сообщить и направление противоположное – прим. К. Говорского, издателя «Вестника западной России). Душа отрока, особенно в простом народе, то же, что лист белой бумаги, на котором пиши, что хочешь. Из крестьянского мальчика можно сделать и нигилиста, и атеиста, и анархиста, и это еще легче, чем из детей других сословий, которые получают нравственную основу в семействах и в семействах же могут находить отпор вредным внушениям своих наставников.
Крестьянский мальчик лишен всех этих опор, и какое же надо иметь развращенное сердце, чтобы вскружить головы этим простым людям неестественным с ними обращением, развитием их самолюбия и напичкиванием их голов всякими модными бреднями, которые передаются как последние слова наук! Опять повторим: вскружить голову крестьянскому мальчику легче, чем всякому другому, особенно здешнему крестьянину, только что освободившемуся от неслыханного гнета и унижения. Конечно, семинария здешняя могла принять и тот космополитический характер, о котором пишет скрывшийся автор. Но прозорливые и опытные люди, с широким кругозором, указали, какое направление семинарии будет полезно и для правительства, и для народа, и для самих воспитанников. И весь служащий персонал семинарии добросовестно исполняетэти указания, вполне сознавая, что всякое отступление от них было бы грехом перед Богом и преступлением перед правительством и народом.
В дополнение к сказанному нами о том, что в простом народе существует в настоящее время жажда нравственно-религиозного, или, что то же – церковного образования, – мы считаем нелишним рассказать следующий случай.
Спустя несколько времени после открытия в приходах школ для детей поселян, крестьянский мальчик, обучавшийся в одной из этих школ, прочитал в своей приходской церкви в праздничный день апостол. Явление это было доселе невиданное в приходе. И когда священник после обедни спросил отца этого мальчика, что он чувствовал, когда сын его читал апостол, отец отвечал: «Батюшка, что и спрашивать об этом, я только слушал и плакал от радости».
Дай, Господи, чтоб еще долго, долго такие святые чувствования одушевляли наш народ и чтобы наши народные школы не ослабляли, а укрепляли и развивали в нем эти высокие чувствования!
