KnigaRead.com/

Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 4

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Павел Щёголев, "Падение царского режима. Том 4" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Начиная с ноября, настроение в столице и во всей стране стало подниматься. Обострялись вопросы продовольствия и дороговизна. Меры, принимаемые правительством, были неудачны. Резкая критика его действий в речах членов Государственной Думы, разносимая печатью, находила отклик всюду. В Петрограде влияние Думы было особо заметно; умеренные люди переходили на сторону оппозиции, резкие речи членов Думы повторялись и обсуждались в частных домах и собраниях; их размножали на гектографах и в типографиях, рассылали в войска и распространяли среди рабочих; забастовки, временно стихнувшие, стали чаще повторяться; сведения департамента полиции указывали на возможность рабочего движения в столице.

У меня снова явилась мысль о необходимости иметь наготове план охраны не только полицейской, но и войсковой. Я спросил А. П. Балка, в каком положении находится выработка этого плана? Он мне ответил, чтобы я не беспокоился, что у него на квартире ежедневно происходят заседания по этому делу под председательством ген. С. С. Хабалова, что план вырабатывается. Вырабатывался ли план по распоряжению ген. С. С. Хабалова, или по инициативе А. П. Балка, которому я, при его вступлении в должность, дал распоряжение подготовить этот план, — мне неизвестно. В половине января А. П. Балк мне передал план охраны. Я его не изучал и плохо помню. По плану предполагалось прекратить беспорядки в четыре дня; если это не удастся, командующий войсками округа продолжал давать указания, соответственно обстоятельствам. Предполагалось сначала действовать одной полицией; в случае нужды — вызвать казаков с нагайками; при необходимости — вызывались войска. Предполагалось вызвать те части войск, которые «благонадежны», т.-е. не откажутся стрелять; они были поименованы и разделены между шестью полициймейстерами города. В каждом полициймейстерстве был особый начальник военных частей. Численность всех вызываемых войск, жандармов и полиции была 1.200 человек. Ген. Чебыкин командовал войсками охраны, его помощником был полк. Назаров. План я представил царю. Доложил ему, что в 1905 году прекращали беспорядки 60 тысяч человек солдат; что теперь, хотя общая численность всех благонадежных частей только 12.000 человек — все же, надеюсь, беспорядки будут прекращены; что ген. С. С. Хабалов — верный ему слуга и исполнит свой долг. Царь оставил план у себя и поблагодарил меня. После царя я был у царицы; рассказал ей вкратце про план охраны, хвалил С. С. Хабалова, сказал, что ему следует дать больше самостоятельности и выделить петроградский военный округ из состава Северного фронта, иначе ген. Н. В. Рузский уволит ген. Хабалова; просил царицу его принять. С. С. Хабалов был принят царем и царицей. Через неделю я жаловался царю на генералов Рузского и Савича[*], притеснявших ген. С. С. Хабалова; напомнил, что прежде петроградский округ составлял особую, шестую армию, и предложил царю, не пожелает ли он восстановить старый порядок. Указал, что ген. С. С. Хабалов будет иметь больше самостоятельности при подавлении революционного движения среди рабочих. Царь выслушал мой доклад и поручил мне передать С. С. Хабалову явиться к нему. В конце января царь сказал мне, что петроградский округ выделен в особую армию.

В половине февраля царь с неудовольствием сообщил мне, что он приказал ген. В. И. Гурко прислать в Петроград петергофский уланский полк и казаков, но Гурко не выслал указанных частей, а командировал другие, в том числе моряков 2-го гвардейского экипажа (моряки считались революционно настроенными; они при призыве пополнялись из фабричной и мастеровой среды). Я ответил царю, что моряки, действительно, присланы неудачно и я считаю полезным увеличение числа лишь благонадежных частей войск в Петрограде, но не удивлен ослушанием ген. Гурко; думаю, что царь пожелает настоять на исполнении своего приказа. Царь сказал: «Да конечно!». Сделал ли он ген. Гурко выговор и повторил ли свое распоряжение, я не знаю.

Я много раз говорил царю, что считаю деятельность ген. Батюшина вредною. Он часто производил недостаточно обоснованные обыски и аресты среди лиц торгово-промышленного мира и делал выемки и обыски в банках. Его деятельность уменьшала русское производство, пугала капитал и откидывала в оппозицию торгово-промышленный мир и банки. Я считал, что он плохо исполняет свою прямую обязанность — знать настроение войск и дозволяет своим помощникам полк. Рязанову[*] и прапорщику Логвинскому брать взятки и вымогать деньги. Я мало знал Батюшина; стеснялся обращаться в нему с ходатайством по просьбам царицы, А. А. Вырубовой и своих знакомых (царица и Вырубова просили меня переговорить с Батюшиным об освобождении Д. Л. Рубинштейна); мне хотелось заменить его человеком, которого я бы поставил на это место; с которым бы не стеснялся. С. П. Белецкий очень желал занять ответственное место; я считал его умным, правых убеждений и очень способным к сыску человеком. Знал, что он был нечист в денежных делах, но надеялся, что он исправится и будет честно исполнять свой служебный долг; в этом я взял с него клятву перед иконою. Я решил его назвать царю, как кандидата на пост ген. Батюшина. Мне очень советовал это и Н. Ф. Бурдуков; Белецкий часто у него бывал, и они были дружны. Н. Ф.Бурдуков мне говорил, что Белецкий будет полезен на месте Батюшина, но не советовал доверяться ему: «предаст». В половине февраля царь уезжал в ставку. Я хотел, чтобы он приказал ген. Гурко уволить Батюшина и назначить С. П. Белецкого на его место; напомнил царю о вредной деятельности ген. Батюшина и сказал, что считал бы полезным его заменить С. П. Белецким. Царь мне ответил, что он знает дурную репутацию Белецкого, но согласен со мною относительно его выдающихся способностей к делу сыска и подумает о его кандидатуре. За два дня до своего отъезда царь мне сказал, что он думает назначить С. П. Белецкого на место Батюшина, был со мною очень ласков, простился и приказал беречь царицу. Больше я в Царском Селе не был. Полковник Рязанов[*] был послан командовать батальоном в Хабаровск, прапорщик Логвинский отдан под суд.

За несколько дней до своего отъезда царь помиловал сахарозаводчиков по моему представлению (Цехановского, Доброго, Гепнера и еще двух, фамилии которых не помню). Он согласился поставить резолюцию, мною ему представленную: «Дело сахарозаводчиков прекратить; водворить их на место постоянного их жительства; пусть усердною работою на пользу родины они искупят свою вину, если таковая за ними и была».


А. Протопопов.

XVI.

Господину Председателю Чрезвычайной Следственной Комиссии. Дополнительное показание

[Начало революции. Доклад Балка. Распоряжения Протопопова. День 23 февраля и события следующих дней. Совет министров. Протопопов у Балка. Благодарственный приказ Протопопова по жандармерии. Телеграмма в ставку о событиях. Телеграмма б. царя. Хабалов. Невозможность примирения правительства с Гос. Думой. Назначение перерыва занятий Гос. Думы на 26 февраля. Бессилие власти. Отказ Гос. Думы подчиниться указу о роспуске. Опасение Протопопова о разгроме дома. Переход совета министров в Мариинский дворец. Уход Протопопова. Подыскание ему преемника. Скитания и арест Протопопова. (11 сентября.)]


23-го февраля началась революция. Она открылась забастовкою рабочих, забастовка перешла в рабочее движение, произошли беспорядки, прекратить которые силами одной полиции не удалось. Вызванные войска действовали недолго и стали переходить на сторону народа. Народ требовал и правительство к ответу за гнет и лишения, которые он долго терпел. События наступили внезапно. Я не ожидал движения в войсках, не ожидал и сильного движения среди рабочих. Сведений о готовившихся событиях не имел: департамент полиции оказался неосведомленным: его сотрудники, вероятно, скрыли правду. После ареста рабочих депутатов и зачинщиков рабочего движения я считал, что рабочие скоро вновь не соорганизуются, и наступит некоторое успокоение. Мое предположение будто бы оправдалось: 14 февраля, в день открытия Государственной Думы, забастовок и уличных беспорядков не произошло, правда, меры охраны, по моему предложению, были приняты ген. А. П. Балком, но рабочие и не делали попыток произвести демонстраций. А. Т. Васильев предупреждал меня о возможности забастовки и шествия рабочих депутатов и зачинщиков рабочего движения, я считал, что благополучно, сведения департамента были успокоительные, я допускал возможность забастовок на отдельных заводах, но организованного выступления рабочей массы, а тем более перехода войск на сторону народа не ожидал. Поэтому я не придал должного значения первому сообщению ген. А. П. Балка утром 23-го февраля. Он мне сказал, что много фабрик и заводов стало, рабочие собираются толпами, ходят по улицам с красными флагами, осаждают пекарни, накупая хлеб в запас на сухари, в виду распространения неверных слухов об отсутствии муки в городе; сообщал, что запаса муки у уполномоченного председателя совещания по продовольствию имеется на 20 дней и он согласился выдать по настоянию А. П. Балка пекарям на следующий день вместо обычных 35.000 пуд. — 40.000 пуд. муки; что волнение вызвано опоздавшею выпечкою хлеба вследствие несвоевременной выдачи муки пекарям. Я сказал А. П. Балку дать в газеты сведения об имеющихся запасах муки или поместить о том объявления и опровергнуть ложные слухи. Последовал ли он моему совету, я не знаю. План охраны Петрограда был быстро приведен в исполнение; поименованные в нем части войск были разведены по полициймейстерствам и заняли определенные здания. Наряды полиции приступили к прекращению беспорядков. День прошел сравнительно спокойно; толпы рабочих в большинстве случаев расходились по требованию чинов полиции, и только на Невском проспекте отряды конной стражи и жандармов принуждены были рассеивать толпу, пуская лошадей вскачь и врезываясь в нее. О ходе событий я справлялся у А. П. Балка и А. Т. Васильева и посылал ген. Невражина объезжать город. К шести часам дня движение стихло, ночь прошла спокойно. Днем по телефону в Царское Село я просил ген. Гротена предупредить царицу и А. А. Вырубову о начавшихся беспорядках; поздно вечером говорил ему вторично и выразил надежду, что движение на следующий день успокоится. Вечером А. Т. Васильев мне сказал, что движение рабочих имеет массовый характер; организованности не наблюдается, нет вожаков; по его сведениям, была надежда, что утром рабочие встанут на работу. Ночью я объехал город; на улицах было меньше народу, чем обыкновенно. Невский проспект освещался сильным рефлектором, установленным на шпице адмиралтейства. 24-го февраля с утра беспорядков не было. На некоторых фабриках и заводах рабочие явились во-время, была надежда, что забастовка прекращается. Вскоре однако стали появляться забастовщики, которые снимали товарищей с работы, они ходили в одиночку или кучками. Общая забастовка возобновилась около полудня. Почти все заводы и фабрики остановились, в пригородах Петрограда было разбито несколько съестных лавок, и произошли столкновения рабочих с полицией. Рабочие проходили в одиночку или небольшими группами мимо нарядов полиции у застав, собирались толпами на Лиговке, Петергофском проспекте, Выборгском шоссе и других местах. В городе стали появляться на главных улицах большие скопления народа, пелись революционные песни. По распоряжению ген. С. С. Хабалова были вызваны казаки. Они выехали с пиками, без нагаек. По улицам, ведущим к Невскому проспекту, шли большие толпы народа, — Невский проспект был запружен, езда прекратилась. На площади перед Казанским собором были попытки произносить речи, выкинули красные флаги. В отряд конных стражников, на Караванной улице, бросили бомбу: ранили двух лошадей и одного стражника. К пяти часам Невский проспект был очищен от толпы. Она вновь собралась на Знаменской площади, около памятника Александра III, оказывая сопротивление полиции. Жандармский офицер (фамилии не помню) был убит выстрелом в спину. Вызванные войска произвели несколько залпов в толпу и заставили народ бежать. Мне говорили, что стреляли и в других местах, но меньше, чем на Знаменской площади. Действиями войск толпы были рассеяны, полиция препятствовала им вновь собираться. К вечеру рабочие разошлись по домам, народу на улицах было мало. Казалось, наступило успокоение. День прошел, сравнительно, благополучно. Можно было ожидать более сильного столкновения полиции и вызванных войск с народом и большего количества жертв. Жандармы, конная стража и отряды пешей полиции действовали энергично, что озлобляло народ. Их бранили, кидали в них камни. К казакам злобы не было, к ним подходили, разговаривали, помогали поправить седловку или уздечку на лошади. Толпа часто встречала их криками «ура». Казаки уговаривали ее разойтись, но не разгоняли силой и не пускали лошадей вскачь. Вообще действовали вяло, не помогали полиции прекращать беспорядки и подавали дурной пример другим войскам. Вечером кн. Н. Д. Голицын собрал совет министров. Он хотел узнать и обсудить положение. Приглашен был и ген. С. С. Хабалов, который давал объяснения. Он находил положение серьезным, но верил, что прекратит беспорядки; считал достаточным количество пехоты и сказал, что потребует новые кавалерийские части из Петергофа и еще казаков. Он не мог подробно доложить совету о происходившем в этот день, так как еще сам не получил донесений от начальника[*] войсковых частей. Он уехал к градоначальнику, где они все собрались. После отъезда ген. С. С. Хабалова я доложил те события дня, которые мне были известны, сказал, что движение рабочих носит массовый характер, что вожаков у них нет, и выразил надежду на прекращение беспорядков силами полиции и войск. Кн. Голицын поставил вопрос, как поступить с Государственной Думой. Следует ли ее распустить или прервать ее занятия? Члены совета знали, что Дума имеет влияние как в рабочей, так и в военной среде и идет вместе с народом. Некоторые министры (в том числе и я) считали, что организаторы рабочего движения имеются среди членов Государственной Думы и находили ее влияние опасным. Все же роспуск был единогласно отклонен, было решено, до объявления указа о перерыве занятий, сделать попытку склонить прогрессивный блок к примирению с правительством и общими усилиями успокоить народное волнение. Переговоры поручено было вести Н. Н. Покровскому и А. А. Риттиху. Они должны были увидеть П. Н. Милюкова, В. А. Маклакова и Н. В. Савича и о результате доложить совету на следующий день. От кн. Голицына я поехал к градоначальнику. Хотел видеть А. Н. Балка и начальников воинских частей, собранных у него, и узнать их настроение. А. П. Балк был серьезен, но спокоен; он понимал опасность положения. Я обошел всех начальников воинских частей и поговорил с ними; видел и своего товарища, полковника А. А. Троилина, командовавшего отрядом донских казаков; он был немного смущен вялыми действиями своих солдат. В общем, я вынес впечатление, что начальники воинских частей постараются прекратить беспорядки. Это меня ободрило. Дома меня ждал А. Т. Васильев; он мне сказал, что положение более запутано, чем казалось, что он поручил ген. Глобачеву собрать новые сведения; все же надеется, что народ может еще успокоиться. 24-го февраля я подписал составленный по моему распоряжению ген. Никольским приказ по отдельному корпусу жандармов, благодарил их за верную службу и обещал доложить о ней царю.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*