Николай Жогин - Решая судьбу человека…
И когда следователь одно за другим предъявил Швецову доказательства его вины, преступник не выдержал.
— Признаюсь, — и сразу облегченно вздохнул. — Теперь уже все кончено…
И Павел Швецов, и Альфред Урманчеев были учащимися школы киномехаников. Между прочим, директор школы Асаф Ибрагимович, классные руководители Матвеев и Богданов дали о них прекрасные отзывы. Как это случилось? Очень просто — преподаватели их не знали.
Все они, равно как и общественные организации этой школы, услышали о «проделках» хулиганов и воров только от работников следствия. В пространной характеристике, выданной Швецову, нет ни одного слова, ни одной строчки о безобразном поведении этого прохвоста. Но разве здесь не знали, что ученики Швецов и Урманчеев не раз появлялись в стенах школы во хмелю? И на уроках их можно было видеть с красными заспанными глазами. Конечно, знали, но…
Такое «невмешательство» привело к очень тяжелым последствиям.
Итак, допрошенные один за другим Юра Данилевский, Павел Швецов, Саша Соколов, Шамиль Имамов, Альфред Урманчеев и, наконец, Виктор Курочкин полностью признались в совершенных ими преступлениях. Прокурором республики все они, за исключением Юры, были арестованы. Юра сбился с пути под дурным влиянием взрослых, а для его исправления суд может найти другие меры наказания, не лишая его свободы…
Спрашивается: откуда же взялись эти отбросы в нашем советском обществе? Кто виноват в их моральном падении?
Следователь, допросив по делу немало людей, убедился, что прежде всего виноваты сами преступники, те, кто, начав с невинной забавы, дошли до открытого разбоя. Им были чужды радости труда и творчества, они хотели только брать и ничего не давать взамен.
Хорошо, что таких у нас ничтожно мало: капля в море.
Но не одни они виноваты: большая вина лежит на их родителях, на глазах у которых сынки сползали с правильного пути. Советские законы возлагают на родителей обязанность не только кормить и одевать детей, но и заниматься их воспитанием.
Немало горьких слов можно сказать и в адрес руководства школы киномехаников, ее общественности.
Закончив дело, старший следователь довел до сведения школы свои выводы о серьезных недостатках в воспитании учащихся.
Такова печальная история духовного краха группы молодых людей, грязные делишки которых были окончательно разоблачены органами следствия.
«СВЯТЫЕ ОТЦЫ»
Органами прокуратуры Татарской АССР расследованы факты преступней деятельности некоторых «святых отцов» из среды казанского духовенства.
Архиепископ Кресович В. А. (в монашестве Иов) и значительная часть его приближенных длительное время скрывали от финансовых органов свои действительные доходы, уклоняясь от уплаты подоходного налога.
Личное обогащение за счет верующих и обман государства — вот две стороны деятельности Кресовича, всю свою жизнь посвятившего служению не столько богу, сколько «желтому дьяволу».
Ради духовной карьеры, достижения личного благополучия и обогащения Иов еще в период Великой Отечественной войны вел себя как неприкрытый враг Советского государства.
Будучи священником в захолустном сельском приходе — местечке Рожище — и не имея высшего духовного образования, Кресович понимал, что духовная карьера на оккупированной фашистами территории Западной Украины возможна для него только при условии усердного служения немецким властям. И вот он организует богослужения у символических могил «жертв большевизма», созданных гитлеровцами и украинскими националистами.
«После освящения могил, — говорил впоследствии Кресович, — молебны превращались в митинги, где выступали немцы, украинские националисты и произносили речи против большевизма».
В своих проповедях с церковного амвона он всячески оправдывал нападение гитлеровской Германии на СССР и призывал верующих оказывать помощь врагам советского народа.
В феврале 1945 года Кресович переезжает в Измаильскую область, где назначается правящим епископом. Здесь он собирает вокруг себя и назначает в церковные приходы священников, вместе с которыми творил грязные дела в период оккупации.
Однако деятельность Иова вызвала серьезное недовольство верующих, и уже в апреле 1946 года решением синода он был отстранен от занимаемой должности и помещен в Измаильский монастырь.
Монашеская жизнь пришлась не по душе привыкшему к «светским забавам» Кресовичу. Через полгода он обратился в Московскую патриархию с заявлением «о тяжелых условиях жизни». Просьбу удовлетворили. Он был назначен викарным епископом Горьковской области.
Проповедуя с церковного амвона воздержание и смирение, сам Иов в то же время начинает лихорадочно обогащаться, живет на широкую ногу. Он даже упрекает церковный совет в том, что тот не заботится о приобретении особняка, который нужен ему для того, чтобы, по собственным его словам.
«…не всякий видел, что делается в семейной жизни епископа».
Иов громогласно предупреждает верующих, что
«…религия не велит развратничать… Мы видим, что развращенность развита среди не признающих бога…»
И в это самое время вместо келейника содержит у себя молодую женщину Нонну Максимчук.
Пользуясь тем, что, будучи епископом, он одновременно являлся и казначеем, Кресович самочинно сводит на нет деятельность церковного совета, получая тем самым возможность беспрепятственно распоряжаться церковными средствами. Когда же его стали упрекать в этом, он назначил казначеем неграмотного сторожа. Проповедуя одно, а делая другое, духовный отец сильно погряз в земных соблазнах и грехах.
Неблаговидные поступки Кресовича становятся достоянием гласности и в Горьковской области.
Возникает скандал, и Кресовича опять увольняют. Впрочем, ненадолго.
Вскоре стяжатель — в сане архиерея Чувашской епархии. Здесь «святые отцы» роскошно отметили новое назначение Иова. Вопреки ежедневным проповедям о недопустимости пьянства, в помещении Чебоксарской епархии была организована попойка, сопровождаемая пением церковного хора. «Отцы» налакались до бесчувствия. Священнослужителей по одному выносили в прилегающий к зданию епархии сад и складывали рядком под охраной монахов.
Дальше все идет «обычным» порядком.
Для увеличения своих накоплений Иов заставляет оплачивать церковными деньгами налог с личных доходов.
Правда о жульнических махинациях пастыря снова становится известна верующим. Почуяв, что его греховные дела зашли слишком далеко, Иов-Кресович через Московскую патриархию добивается перевода.
В 1953 году он назначается архиепископом казанским и марийским.
Получение казанской архиерейской кафедры Иов считал для себя большой удачей. Во всем исходя из корыстных мотивов, он в первые же дни убедился, что занял теплое местечко. Иов заменяет неугодных ему казанских церковников и в то же время подбирает для епархии «нужных людей». На должности, связанные с денежными операциями и дележом доходов, протаскивает особо приближенных священнослужителей.
Жизнь на широкую ногу потребовала устранения всяких препятствий, мешающих обогащаться. Вот почему не мог удовлетворить Кресовича существовавший дележ церковных и причтовых денег. Так называемый «дележ братской кружки» был вдвойне невыгоден Иову, ибо, с одной стороны, не позволял беззастенчиво обогащаться, а с другой — доставлял много беспокойства со стороны финансовых органов.
Чтобы избежать установленного законом обложения всех личных доходов казанского духовенства, Иов заявляет финансовым органам, что «дележ братской кружки» отменяется. А доходы приказывает делить между епископом и настоятелем церкви. Остатки от раздела по церкви поступают на счет Казанской епархии. Все это дает возможность еще более завуалировать и без того неучтенные доходы.
Умышленно созданная обстановка полной бесконтрольности помогала «святым отцам» на протяжении ряда лет растаскивать по карманам сотни тысяч рублей. Вот что говорят об этом очевидцы:
«Подсчет собранных денег в церквах производят старосты. Деньги по окончании служб складываются в обычные, завязанные простой бечевкой, мешки, которые передаются шоферу, а тот отвозит их в епархиальное управление. Взять 10—15 тысяч рублей имел возможность каждый, кто хотя бы в какой-нибудь мере соприкасался с деньгами».
«Из 115 тысяч рублей выручки, привезенных мне из кладбищенской церкви, — показывает казначей Бытыр, — 10 тысяч взял неизвестно для каких целей секретарь Евтропов. А в апреле месяце 20 тысяч взял Иов… Но никогда и никто не говорил, на что берутся деньги, хотя приходилось периодически выдавать от 40 до 60 тысяч в один раз…»
Трудно было удержаться от соблазна и епархиальному шоферу Коноплеву, который однажды «взял» пять тысяч рублей.
