Александр Карелин - Регистан где-то рядом (сборник)
Через 15–20 минут после начала операции на улице прозвучал приглушенный, взрыв. На несколько секунд работа замерла. Стало ясно, что это прекратила существование злополучная граната. Чуть позже вошла постовая сестра и тихо сообщила, что уничтожение прошло без происшествий, офицеры-техники, те, что были в шлемах и уносили носилки, справились с задачей отлично. Общий единый вздох облегчения раздался в помещении.
Невский исполнял роль второго ассистента, поэтому в основном «держал крючки», расширяя рану, всю основную работу выполняли его старшие товарищи. Ему в подобной операции приходилось участвовать впервые, смотрел «во все глаза», учился, запоминал. Наибольшие повреждения, как и ожидалось, выявились в правом легком. Пришлось удалить особенно поврежденные доли легкого. При ушивании легочной ткани использовались замысловатые инструменты, накладывающие металлические скобки, остающиеся потом на всю жизнь – это напоминало принцип работы степлера. Быстро и надежно. В связи с наличием здесь гемоторакса (кровотечения из самого легкого), плевральную полость дренировали широкопросветными трубками, провели ряд мероприятий по расправлению правого легкого. Зияющие раны грудной стенки ушили. Впрочем, Невский не во всех нюансах операции разобрался – не хватало опыта.
Проще оказалась работа со вторым легким – к счастью, здесь не было больших повреждений. Затем наступила очередь обеих рук. Провели первичную хирургическую обработку раны правого плеча, пришлось иссякать размозженные, омертвевшие ткани, в полость раны также вставили трубки для промывания и орошения лекарствами. Совсем немного времени заняло и левое плечо. В заключение были наложены швы с резиновыми выпускниками на кожу обеих рук. Уже когда оставалось немного работы, все услышали, наконец, так ожидаемое пение. Иван Владимирович разрядил обстановку – все самое тяжелое было позади:
И крики «Ура!» застывали во рту,
Когда мы пули глотали.
Семь раз занимали мы ту высоту,
Семь раз мы ее оставляли.
Не преминул он напомнить и свои знаменитые «Правила от ШЕФА». Извинившись за ряд резких выкриков сегодня во время операции в адрес операционных сестер, он важно изрек: «Шеф не кричит – шеф убедительно высказывает свою точку зрения».
Затем попросил Олесю почесать ему любым не нужным уже зажимом затылок. От удовольствия он постанывал. Совсем развеселил всех, когда опять изрек: «Шеф не почесывает затылок – шеф обдумывает решение».
– Слухай все сюды! Сейчас вызываем перевязочную сестру, накладываем парню гипс на руки, его передаем в реанимацию под круглосуточное наблюдение. А сами идем все праздновать наши успешные действия в течение сегодняшнего дня. Возражения не принимаются!
На левую руку наложили сплошной гипс с «окошечком» для зашитой раны, на правое плечо – лонгету, пока гипсовую (предстояли еще регулярные перевязки, промывание раны и т. д.).
– Всем спасибо! – закончил операцию начальник от деления.
Все загалдели, стали расправлять затекшие руки – ноги. Анестезиолог, не отключая бойца от аппарата, вместе с санитарами переместил каталку с раненым в палату реанимации, выкатив и свой дыхательный агрегат. Операционная постепенно освобождалась. Дело было сделано…
9Когда, спустя несколько минут, умывшись и переодевшись, плотной группой участники операции вошли в ординаторскую, то невольно ахнули: в комнате был накрыт «шикарный стол». Начальник госпиталя встретил их широкой улыбкой, обнял каждого, поблагодарил. Он уже сообщил об операции в Кабул. Обещали пособствовать быстрой переправке прооперированного в Союз.
Подполковник широким жестом пригласил всех рассаживаться за «скромным» столом. Но руководитель явно лукавил. Было от чего прийти в изумление: всевозможные колбасы, рыбные и мясные консервы, соки, овощи, фрукты, включая громадные гранаты, жареная свежая рыба («китайские» разноцветные караси, размером с ладонь, рыба маринка и др.). Главным же украшением стола было огромное блюдо с настоящей жареной картошкой, еще дымящейся. Первым нарушил изумленное молчание Борисов:
– Хамид, откуда все это?
– Это все летчики вам передали. Классные ребята! Я ведь сразу к ним за помощью обратился. До 70-й бригады далеко. Они и здоровых ребят выделили, чтобы вынести гранату. Шутка ли, носилки под 50 кг весили. А нести далеко пришлось, не останавливаясь. Они с лейтенантом Жигачом организовали уничтожение. Лейтенант, кстати, обещал точно такую гранату, но учебную, позже привести, чтобы вы на стенд поместили. Очень ему этот стенд понравился. Так что, угощайтесь на здоровье!
Просить дважды никого не пришлось. Старшая операционная сестра по команде Ивана Владимировича извлекла бутылку с чистым медицинским спиртом (где она ее до этого прятала, непонятно). Вообще, это являлось еще одной своеобразной традицией – после тяжелой операции в конце рабочего дня выпить по пятьдесят грамм (а кто и больше) за здоровье раненого. Старшая операционная сестра всегда безропотно выделяла спирт из своих запасов. Однако присутствие начальника госпиталя немного смущало.
Но Борисов взял управление в свои руки. Всем налили в стаканы, чокнулись. Странно, но Невский даже не почувствовал крепости «огненной воды», выпил как воду, даже не запивая. Видимо, слишком велик оказался выброс адреналина в кровь за сегодняшний день, сразу нейтрализовав алкоголь. Подобное было и у остальных. Набросились на еду. Кажется, не приходилось раньше есть ничего вкуснее.
Вскоре подполковник Файзуллин, сославшись на неотложные дела, ушел. Без него ужин продолжился уже свободнее. Борисов сразу включил магнитофон. И опять полились песни Владимира Семеновича Высоцкого, начальник, размахивая ложкой, начал подпевать, ему вторил женский хор:
Мерцал закат, как блеск клинка.
Свою добычу смерть считала.
Взвод зарывался в облака
И уходил по перевалу.
Отставить разговоры!
Вперед и вверх, а там…
Ведь это наши горы,
Они помогут нам.
Они
Помогут нам!
Уже ближе к полночи все отправились проведать Юрского. В реанимации горел дежурный свет. Медсестра внимательно изучала содержимое, выделяющееся по трубкам, записывала в журнал цифры. Нисколько не дивясь позднему визиту большой компании, она кратко и толково доложила Ивану Владимировичу о состоянии прооперированного. Начальник отделения остался доволен. Сам все осмотрел, проверил. Сергей Юрский лежал на спине, за него по-прежнему дышал аппарат (решили пару дней подержать таким образом), множество трубок разных диаметров выходило из груди, из рук, из других «естественных отверстий». Начальник остался доволен количеством выделившейся мочи. Почки работают! Дав еще несколько наставлений, он пошел к выходу, уводя и всю компанию.
В коридоре Борисов устало улыбнулся, произнес:
– А сейчас всем «по матрешкам», срочно спать. Завтра снова понадобитесь для работы!
Люди разошлись на отдых. Уже в комнате, засыпая на кровати, Невский пытался охватить в палате события сегодняшнего дня. Никак не верилось, что все это произошло в один день…
10Спустя два дня Сергея Юрского перевели на самостоятельное дыхание. А еще через пять дней его можно было транспортировать в Союз – он уже очнулся, состояние улучшилось, можно было даже поговорить с ним. Сергей хорошо помнил все обстоятельства ранения. Очень просил медсестру записать в свою записную книжку (все его личные вещи привез еще пару дней назад лейтенант Олег Жигач, как и обещанную учебную гранату – ее тут же поместили на стенд, снабдив пояснительной надписью) всех, кто оперировал его. «Чтобы знать, за кого Богу молиться». Сестра исполнила его просьбу.
Через час все в хирургическом отделении прощались с Юрским. За ним прилетел специально оборудованный самолет АН-26М «Спасатель», на нем Сергей был переправлен в Ташкент. А позднее, как сообщил Борисов, «нашего Серегу» перевезли уже на санитарном самолете ИЛ-76 «Скальпель» прямо в его родной город Ленинград в Военно-медицинскую Академию им. Кирова, в отделение ВТО (военной травматологии и ортопедии). Все верили: теперь все страшное для него закончилось.
А потом появился корреспондент одной из центральных газет. Начальник отделения, сославшись на необходимость подготовки к операции, переправил его к своему старшему ординатору. Михаил Васильевич Копытов и в жизни-то был человек не разговорчивый (Невский редко от него слышал подряд десяток слов), тут же «отфутболил» визитера к Невскому, подмигнув ему при этом, мол, выкручивайся, как хочешь. Пришлось выкручиваться.
Стараясь быть предельно точным, Александр обстоятельно описал всю проделанную операцию с раненым Юрским.
