Э. Вагнер - Шерлок Холмс: наука и техника
Далее, показывая осведомленность о деле Тичборна, Фолдс замечает: «За пределы этого принципа не выходит и случай „Самозванца Тичборна“, поскольку должен существовать определенный тип отпечатков пальцев Тичборнов». Фолдс обосновывал это заключение своими наблюдениями, показывающими, что рисунки отпечатков пальцев в некоторых семьях довольно похожи, но их все равно недостаточно для точной идентификации. (Тем не менее, если бы леди Тичборн сохранила предмет, к которому точно прикасался ее сын, то с этого предмета можно было получить четкие отпечатки пальцев Роджера в качестве образца. Если ни один из отпечатков не совпал бы с отпечатками самозванца, это могло бы повлиять на мнение леди Тичборн.) Фолдс продолжает:
"Сделав общие выводы из своего необычного и требующего терпения эксперимента, я узнал, что еще в древности делали оттиски пальцев китайских преступников с той же целью, с которой сейчас их фотографируют. Тем не менее мне не удалось пока обнаружить какие-либо точные письменные подтверждения этого факта… Но без сомнения, помимо фотографий важных преступников, было бы удобно иметь в наличии копии неизменных борозд на их пальцах."
Генри Фолдс был уже не первым человеком, заметившим структурность узоров на человеческих пальцах. Как он сам отмечает, отпечатки пальцев использовались еще в древней Азии. Что касается Европы, то еще в 1686 г. анатом из Болонского университета Марчелло Мальфиньи упоминает о них. В 1823 г. профессор Иоганн Евангелист Пуркинье, патологоанатом и терапевт из университета в Бреслау, представил работу, посвященную оттискам пальцев, где перечислил девять основных типов и предложил метод их классификации. Тем не менее Фолдс был первым, кто высказал идею о том, что отпечатки пальцев могут помочь в расследовании преступлений.
Уже через месяц после публикации письма Фолдса в журнале «Природа» работавший в Индии британский государственный служащий Уильям Гершель написал журналу письмо, в котором заявлял, что пользуется отпечатками пальцев для установления личности еще с 1860 г. Однако не было никаких свидетельств того, что он предвидел судебную важность отпечатков пальцев.
Сэр Френсис Гальтон, кузен Чарльза Дарвина и известный антрополог, никогда не был убежден в том, что методика Бертильона является идеальным решением проблемы опознания. Прочитав статьи в журнале «Природа», он сразу понял преимущество использования отпечатков пальцев и посвятил много времени их изучению. Он часто и подробно переписывался по этому вопросу с Гершелем (игнорируя, таким образом, вклад Фолдса, чем сильно разъярил этого джентльмена). Гальтон был убежден в том, что в природе не существует двух абсолютно одинаковых листочков, ни одна снежинка в точности не повторяет другую, так и отпечатки пальцев каждого человека уникальны. Далее он предположил, что отпечатки пальцев конкретного человека не меняются на протяжении всей жизни. Гальтон писал:
"Ни одна характеристика тела, за исключением шрамов и татуировок, не может сравниться в постоянстве с отпечатками пальцев. Длины конечностей и тела изменяются в процессе роста и старения; цвет, количество и свойства волос, тон и особенности кожи, количество и форма зубов, черты лица, жесты, почерк и даже цвет глаз меняются через многие годы. Видимые части тела, кажется, постоянно меняются, за исключением этих крошечных, до недавнего времени не привлекавших внимание, рисунков на пальцах."
Конечно, эти слова полностью противоречили принципу Бертильона, согласно которому большинство измерений тела не меняются со временем.
Гальтон настаивал на том, что в Британии отпечатки пальцев должны использоваться в процессе установления личности. Единственной нерешенной проблемой для него было то, как именно следует демонстрировать в суде соответствие двух отпечатков пальцев. Простое заявление о том, что они похожи, не подходило — повешение человека на основании такого сомнительного утверждения было бы бездумным даже для жесткого правосудия того времени.
В своей книге «Отпечатки пальцев», изданной в 1892 г., Гальтон представляет результаты своих исследований и разработанную им систему классификации завитков, петель и треугольников, которые можно обнаружить на кончиках пальцев. Этот метод лег в основу процедуры идентификации, используемой в Скотленд-Ярде.
В том же году глава статистического бюро полиции Ла-Плата в Аргентине Хуан Вукетич разработал собственную методику классификации отпечатков. Ее сразу же удалось испытать на практике. На залитой кровью кровати нашли двух детей, забитых до смерти тяжелым предметом. Их безутешная двадцатишестилетняя мать Франциска Рохас обвинила в убийстве своего соседа. Она сказала полиции, что тот угрожал уничтожить то, что мать любит больше всего на свете, если она не поддастся его романтическим ухаживаниям. Но у соседа было безупречное алиби.
До следствия дошли слухи, что у Франциски был любовник, неоднократно заявлявший, что с удовольствием женился бы на ней, если бы не дети. Детектив Альварез, занимавшийся расследованием, помня о системе Вукетича, тщательно осмотрел каждый миллиметр на месте преступления и, в конце концов, обнаружил на двери крошечное бурое пятно. Это была засохшая кровь, хранившая отпечаток большого пальца. Кусок двери с отпечатком был доставлен в участок, где уже находилась Франциска. С помощью штемпельной подушечки сделали отпечаток ее большого пальца. Сравнив оба отпечатка с помощью увеличительного стекла, полицейские обнаружили, что они полностью совпадают.
Под грузом такой улики «любящая» мать призналась в том, что романтические чувства заставили ее размозжить собственным детям головы камнем. После этого она выбросила орудие убийства в колодец. Это первое документально зафиксированное убийство, которое было раскрыто с помощью отпечатков пальцев.
(Подозрительно похожая улика появляется через несколько лет в рассказе Конан Дойля «Подрядчик из Норвуда», когда Ватсон говорит: «Он театральным жестом зажег спичку, и мы увидели на белой стене темное пятно крови. Лестрейд поднес спичку поближе – это оказалось не просто пятно, а ясный отпечаток большого пальца».)
Во Франции же Бертильон новую процедуру опознания встречает с неохотой. Он видит в ней угрозу своему методу и престижу. Он возмущен действиями Гальтона и Вукетича. Он готов терпеть науку об отпечатках пальцев, или дактилоскопию, но только в качестве дополнения к его методике. Поэтому он вынужден позволить бюро по идентификации записывать и хранить данные об отпечатках пальцев преступников вместе с их антропометрическими характеристиками. Отрицание Бертильоном дактилоскопии привело к позору его методики опознания в августе 1911 г.: французский народ проснулся от ужасной новости – легендарная «Мона Лиза» была похищена из Лувра.
Это случилось в понедельник, когда музей был закрыт для посещений. Стеклянный футляр, в котором находилась деревянная рама с картиной, был открыт. Осмотр, проведенный полицией, выявил на стекле отпечаток пальца. Если он окажется в огромных архивах Бертильона, злоумышленник будет определен. Франция и весь мир судорожно затаили дыхание в ожидании результатов, но ответ был отрицательный. Предполагалось, что записей о дерзком воре не было.
Прошло два года, и полиция вышла на итальянского торговца картинами, утверждавшего, что у него есть «Мона Лиза». Он оказался маляром по имени Винченцо Перуджа, который спрятал ее под своим рабочим халатом и вынес из Лувра, а потом хранил под кроватью. Во Франции о Перудже имелась полицейская запись, а значит, его отпечатки пальцев должны были быть среди архивов Бертильона. Почему же их не нашли?
Бертильону пришлось объяснить, что он фиксировал только отпечатки большого пальца правой руки, а Перуджа, по всей видимости, оставил после себя четкий отпечаток левого большого пальца. После этого случая негодование Бертильона в отношении дактилоскопии только увеличилось, но, несмотря на это, новая наука набирала новые обороты за пределами Франции.
С 1893 г. глава полиции индийской провинции Бенгалии Эдвард Ричард Генри, прочитав книгу Гальтона, использовал отпечатки пальцев в дополнение к антропометрическому методу Бертильона. Этот метод настолько пришелся ему по вкусу, что, в конце концов, в сотрудничестве с Гальтоном он разработал систему классификации отпечатков пальцев Гальтона-Генри, которую до сих пор используют в англоязычных странах.
В 1900 г. британское правительство, принявшее за основу сочетание антропометрии и дактилоскопии, назначило на пост главы комитета по изучению «идентификации преступников с помощью мерок и отпечатков пальцев» лорда Эдварда Генри Белпера. Он был приглашен в качестве свидетеля-эксперта и дал показания в поддержку дактилоскопии как метода, точность которого существенно превосходит антропометрическую методику Бертильона. В итоге комитет согласился с этим мнением. В том же году Генри стал главой нового дактилоскопического отдела Скотленд-Ярда.
