Ольга Батлер - Моя маленькая Британия
Музыканты заиграли, и люди, собравшиеся на площади, запели. Многим не понадобились бумажки стек стами, потому что слова и мелодии рождественских гимнов хранятся в их памяти с детства.
В этой английской толпе девятнадцатого века, на фоне одного из древнейших замков, в декабрьских сумерках, неизбежно в какой-то момент теряешь чувство реальности. Были моя зимняя Москва и недавний отлет из Шеремегьева в этой жизни или в какой-то другой?
Хотя на дворе по-прежнему — третье тысячелетие. Спет последний «кэрол», снеговьюжная установка выключена, и продрогшая миссис достает из ридикюля мобильный телефон. Для настоящего белого Рождества нужен снег, а он здесь выпадает редко. На юге острова его не видят иногда по два-три года.
Я смахиваю с плена искусственную снежинку и вдруг догадываюсь, что англичане тайно завидуют нам. В России есть то, что нельзя купить в супермаркете и о чем они мечтают и поют каждую зиму.
День отца
Как танцуют хоки-коки.
Наступил день отца. Дочки моего мужа давно нас предупреждали, что подготовили специальную программу. Сначала они привезли отца и мачеху (меня) в деревенский паб и посадили за столик под деревьями. Вокруг выпивали такие же компании с папашками. Некоторых доставили в инвалидных креслах.
Были старички, которые с трудом держали голову и, по-моему, не вполне понимали, что вообще происходит.
— А в России день отца есть? — спрашивают Никола и Холли.
Получив ответ, снова интересуются:
— Что же тогда отмечают?
Рассказываю им про 23 февраля, который считает своим личным праздником каждый российский мужчина старше четырех лет.
— Также есть день пограничника, геолога, учителя, железнодорожника, работника леса, кого там еще… архивиста, дорожника, таможенника, работника водного транспорта, — перечисляю я, потягивая вино и оценивая производимый моими словами эффект.
По лужайке перед нами бегает куча шоколадных детишек от смешанных браков, ходит пугливый павлин, а в пруду плавают утки с желтыми утятами. В домике за сетчатой оградой копошатся две гигантские свиньи. Мы подошли поближе к свиньям: одна хрюкнула и рухнула спать прямо у наших ног. Это был хряк. Никола сняла его на мобильник, отправила картинку жениху. Жених отмечал день отца у своих родителей, но живо откликнулся. Сказал, что похоже на него, когда он ест чипсы, валяясь перед телевизором. Вид у хряка жуткий: перемазанная навозом черная туша, морда с бородавками и прилипшей к пятачку соломой.
Над входом в свинячий домик висит объявление, от ветра оно свернулось рулончиком: «Если вы… свинью, то…». Я говорю девчонкам, что за несанкционированные съемки хряка придется платить. Младшая сразу прячет мобильник. А старшая фыркает — нечего слушать Ольгу, она уже выпила свои два бокала. Никола бесстрашно опирается на спящего хряка, расправляет рулончик: «Если вы потрогали свинью, то обязательно помойте рук и».
Дома нам с мужем приходится отрабатывать угощение — готовить барбекю и закуски, потом мыть посуду. Девушки смотрят телевизор. Но это ничего. Холли рассказала, что ее приятель пригласил своего отца в паб, они там душевно посидели, а в момент расплаты сын сообщил, что денег у него негу, ни фунта…
За ужином было приказано не объедаться — программа вечера продолжается. Нам с мужем выдали синтетические пиратские костюмы универсального размера, а также сабли, мушкеты, остроугольные шляпы и рваные ленты, чтобы манжеты подвязывать. Из зеркала на меня вытаращилась одноглазая пиратка, другой глаз был спрятан под черной повязкой с черепом и костями.
Народ на маскарадной вечеринке оказался полузнакомый: за столиками сидели дети, друзья детей, отцы (конечно же) со своими женами или партнершами. Лишь чуть больше половины британских детей имеют неразведенных родителей. Остальные так и кочуют с юных лет меж двумя домами. Но то ли статистика устарела, то ли в нашем районе показатель из наихудших — мачех было очень много. Разумеется, день матери будет отпразднован в другом семейном составе.
Заиграла музыка, народ пошел танцевать. Сразу стали заметны смешные костюмы.
Тигр (бедняга упарился в шкуре), дама-зайчик, пара пожилых индейцев в боевом обличье, монах с монашкой, римский папа, женщина-пчела (она была вся пушистая и полосатая, с длинным упругим хвостом, который бил ее по пяткам, и с желтым зонтиком), мускулистый мужчина в розовой балетной пачке, с волшебной палочкой — его нарядили феей.
Монашка расплясалась с папой римским. Их кресты ударяли друг о друга. Фея, или фей, размахивая волшебной палочкой, околдовал всех сразу. Тигр кокетничал с Пчелой — оба были полосатые, но она, хохоча, отталкивала его зонтиком:
— Это невозможно, мы из разных сказок.
А Зайчик так закружилась, что ей стало плохо и она упала. Но то был еще не конец.
— Танец хоки-коки! — крикнул бодрый голос массовика-затейника.
За объявлением последовала заводная музыка. Ноги сами принялись отбивать ритм.
— Сначала — упражнения для правой руки!
Вытянули руку, обратно отвели,
Вперед-назад, вперед-назад и дружно потрясли!
Хлопаем в ладоши, следите все за мной —
Быстро покружились, руки над головой!
— Теперь то же — для левой ноги!
Выставили ногу, обратно отвели,
Вперед-назад, вперед-назад и дружно потрясли!
Хлопаем в ладоши, следите все за мной —
Быстро покружились, руки над головой!
Все, смеясь, с бешеной скоростью дергают ногами и руками, наклоняются, хлопают: не послушаться веселых приказов невозможно.
«С ума сошли», — думаю я, кружась, наклоняясь, хлопая и выкрикивая вместе с ними:
Ээээ-то хоки-коки, прооо-сто хоки-коки!
Тааа-нец хоки-коки, и больше ни-че-го!
— Перепутали руки? — Нестрашно! Повторим сначала!
— Не могу, — задыхаюсь я. Сабля давно на полу, наглазная повязка съехала на шею. Краем глаза замечаю, что наши наряженные древними гречанками девушки хихикают надо мной вместе с подругами в углу.
— Больные и пожилые могут отдохнуть. Остальные начинают упражнения для левой руки! — командует неумолимый затейник.
Муж, обливаясь потом, прыгает рядом: наизусть знает этот проклятый хоки-коки. Они тут с детства натренировались. А я даже слова разбираю с трудом, поэтому, дабы не портить картину, копирую движения танцующего напротив монаха в рясе и в парике с фальшивой лысиной. Он дернет рукой — и я дерну, он покрутится — и я. Но фигуры сменяются быстрее, чем я к ним приноравливаюсь. Народ уже хлопает в ладоши и трясет ногой, а я по-прежнему кручусь вокруг собственной оси. Спохватываюсь — и старательно хлопаю, трясу… Шустрый монах в это время по третьему разу приседает.
Дома я падаю в кресло:
— Ничего себе, хоки-коки… день отца и мачехи.
Из-под меня раздается мелодия — оказывается, я села на музыкальную открытку.
«Дорогой папа, поздравляю с днем отца, желаю хорошо отметить. Холли», — написано внутри. На обложке два человечка: один — большой, с квадратной головой, на него подобострастно глядит другой — маленький и круглоголовый. «Ты самый лучший, — читаю под человечками. — Хочу повторить тебя во всем, кроме того, как ты ешь и танцуешь; а некоторые твои взгляды… откровенно говоря, полная чушь!»
Джон и Шармейн
Британская свадьба, большая и белая
Свадьба американской актрисы Гвинет Пэлтроу и британского вокалиста из «Кодцплэй» Криса Мартина проходила в обстановке секретности. Даже родители не присутствовали на церемонии. Друзья, узнавшие о событии, когда оно уже состоялось, отнеслись к конспирации с пониманием. «Гвинет не хотела превращать все в очередную потеху для публики, — сказал один из них в газетном интервью. — Когда-то она мечтала о большой свадьбе, но после смерти отца пересмотрела свои прежние взгляды и поняла, что важнее всего — соглашение провести всю оставшуюся жизнь вместе, которое они заключили с Крисом».
Вариант, выбранный Гвинет Пэлтроу, можно назвать идеальным для любой невесты, не желающей стрессов. Многомесячная подготовка, расходы — и все ради получасовой церемонии, не говоря о таких издержках торжества, как ссоры между родственниками, выходки какого-нибудь подвыпившего дядюшки и буйство юных подружек невесты. Не слишком ли большая дань традициям? Но, с другой стороны, свадьба без друзей и без родителей — крайне бескомпромиссный вариант, который принижает важность события и лишает близких людей возможности вместе порадоваться за новобрачных.
Отказ Гвинет и Криса от публичной церемонии кажется еще более необычным на фоне многих звездных пар, заранее продававших права эксклюзивной фотосъемки их свадеб глянцевым журналам.
