Макс Рублев - Не прислоняться
Как после этого я должен относиться к пассажирам? Я понимаю, что по большей части в метро ездят нормальные люди. Но… Вы тоже часто судите нас по тем машинистам, которые зажали вас дверьми, возможно (подчеркиваю – возможно) оскорбили вас. То есть огромный цех эксплуатации судят по нескольким работникам.
Пассажиры строчат жалобы на машинистов. Машинисты, получая из-за этого по мозгам, начинают тихо ненавидеть пассажиров и стараются нагадить им в рамках своих должностных инструкций – благо народ то и дело пытается войти после объявления об окончании посадки. После чего летят новые жалобы.
Итог – замкнутый круг. И как разорвать его, не знает никто. Вот Управление и продолжает «драть» машинистов, идя по пути наименьшего сопротивления… Как результат… Читайте выше.
Глава 39
Запах гари
Помните, наверное, были когда-то в вагонах метро стоп-краны. Такие красные, с табличками, с пломбами, ну прямо как в настоящем поезде. Теперь их нет.
Знаете, почему исчезли эти красные рукоятки? А вот угадайте: если вагон загорится, какая первая реакция пассажира? Верно, дернуть стоп-кран. Реакция инстинктивная, животная, неконтролируемая: спасайся, кто может!.. И что дальше? Состав встанет в тоннеле, посреди перегона. И будет там ярко полыхать. С живыми людьми внутри.
Извините, пожалуйста, что у вас отняли шанс все испортить и не дать машинисту спасти горящий поезд. Ехать в вагоне со стоп-краном, может быть, и интереснее (пассажир чувствует себя Очень Важной Персоной – ишь, какой у него есть Важный Красный Рубильник), зато без него надежнее.
Потому что главная задача машиниста, если вдруг загорелось или есть малейшее подозрение, будто загорелось – быстро вывести поезд на станцию. Вытащить нас из «трубы» и открыть нам двери. А потом уже разбираться: «Горим, не горим?!»
Любой намек на горение – стресс для машиниста сильнейший. Тем более что тревога всегда внезапна.
Вот достаточно типичная история: как это бывает.
«…Линия идет. Плавно, без остановок. Время – полдень, опоздание двадцать шесть минут от графика. Периодически в монотонный шум поезда вклинивается диспетчер и начинает раздавать выдержки. Кому минуту, кому две. Машинисты прекращают гонку и «висение на хвосте». Гнали как сумасшедшие, насилуя машину – и, нагнав две минуты, получили в центре выдержку эти же две минуты. Куда, спрашивается, торопились? До свидания, график, здравствуй, опоздание. Только согнали его до двенадцати минут, теперь подняли до двадцати, и это еще пик не начался.
Поезд едет. Нет, это нельзя назвать ездой. Медленно-медленно катимся под желтые. Опоздание растет. Уже тридцать минут. Причина? А кто его знает. Диспетчер молчит – значит, никто не сломался. Сорок минут! Нет, это уже несерьезно. Домой-то хочется!
– N-дцатый маршрут!
– Слушаю, диспетчер.
– Дежурная с Пролетарской доложила: за вами запах гари.
Блин, вот повезло-то…
– Понятно, диспетчер.
Сам по зеркалам вдоль состава: семь вагонов новых, не горит ли где желтая тормозная лампа, нет ли искр из-под вагона. Ничего. Никаких признаков. На Волгоградке закрыл двери и нажал педаль безопасности, чтобы проверить накат. Все нормально. Катимся.
Уффф… Ложная тревога. Видимо, кто-то по второму пути подтормаживал пневматикой, а дежурная посчитала, что это я «повез запах»… Обошлось на этот раз, пронесло…»
Такие ложные тревоги на пустом месте случаются довольно часто. Понятно, что дежурным незачем разбираться в тонкостях работы подвижного состава, но странно, что их не учат считывать показания бортовой сигнализации. Надо выучить всего две лампы: белую и желтую. И никаких проблем. А то начинается крик на всю линию:
– Диспетчер! N-дцатый маршрут уехал с ЗЕЛЕНОЙ горящей лампой!!!
Пафос, с которым эта фраза произносится в селектор, достоин школы Станиславского, а если приплюсовать запыхавшийся голос (бежала аж с середины платформы), то получается портрет минимум спасительницы города.
А горящая зеленая бортовая лампа всего-навсего показывает, что на вагоне выбито реле перегрузки. Чаще всего машинист выбивает его сам, чтобы определить неисправный вагон. Но сейчас встревоженный диспетчер начнет мотать нервы машинисту. Это не подарок – ехать в час пик на семи исправных вагонах и общаться с диспетчером. Переговоры с ним категорически запрещены при режиме «тяги – торможения». Значит, придется сбрасывать ручку в «ноль», что приведет к потере скорости и увеличит интервал (попробуй диспетчеру не ответить, достанет мертвого, вызывая). Нагнать интервал на семи работающих вагонах непросто. А виноват кто? Правильно, машинист! Он же сам ручку в «ноль» сбросил! Поезд потерял скорость, интервал вырос. Как ни забавно, вот так несколько слов дежурной в селектор способны вызвать опоздание…
Тревога тревоге рознь, бывает хуже. Вот случай, когда у машиниста не было оснований сомневаться: до пожара считаные секунды.
«…Будни. Часа четыре вечера, предпиковое время. Текстильщики, первый путь, отправляюсь. Только ушел в «трубу» – и тут истошный писк «Иглы»: сработал пожарный извещатель на вагоне 6548, АРС, левый блок.
Во попал! Тут же доклад диспетчеру. И ручку в «Ход-3». Мчусь вперед, на станцию. «Игла» пищит. В голове – самое худшее. Горим, не горим? Начинаешь сразу вспоминать инструкции, как это все тушить. Взгляд на индикатор ОСП (огнетушитель самосрабатывающий порошковый): он погашен. Только бы не вспыхнул, только бы не вспыхнул… Вспыхнет индикатор, значит, огнетушитель сработал, а это все! Точно тогда горим!
Кузьминки. Двери открыть. В один микрофон: «Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны…», в другой: «Диспетчер, иду осматривать состав». Состав затормозить. И пулей к тому вагону (а он, зараза, седьмой по счету). Пассажиры выходят потоком – и я вдоль вагонов с реверсивкой в руке. Думаете, пропустят? Как бы не так. Приходится вежливо просить:
– Уважаемые пассажиры, не могли бы вы пропустить меня, пожалуйста, а то, похоже, у меня седьмой вагон горит!!!
Вяло реагируют, вяло. Не верят. Плохой я актер.
Добегаю до вагона. Щиток открыть. Все тихо и спокойно. Провода на месте, дымом не пахнет. Бегом обратно.
– Диспетчер, вагон осмотрел, все в порядке.
– Понятно. Будете следовать резервом в депо «Выхино».
Пока бегал туда-сюда, докладывал – дежурная высадила всех и дала диск. Двери закрыть. «Ход-3». Прикурить сигарету. Выдох. Еду.
В депо проверили – оказалось ложное срабатывание. А нервов потрепало почти как настоящее. Но все-таки какое счастье, что ложное!»
Рассказ машиниста
Про задымление в вагоне
Врубается УЭСПМ, а я только уехал с Пушкинской.
– Машинист, во втором вагоне задымление!
Ой, блин! Где дым, там и огонь, а у меня люди! Ручка в «Ход-3», рука тянется к связи с диспетчером, и тут слышу:
– Машинист, во втором вагоне кто-то пернул! Задымление! Ничего не видно!
– Понятно. Ждите пожарную бригаду!
И уже диспетчеру.
– Диспетчер, прошу сотрудников милиции ко второму вагону.
На Баррикадной, хохоча, из вагона выскочили парень с девушкой. Милиции, увы, не было.
Грустно. Вспомнился старый анекдот: «Умом выделяться надо, умом!»
Глава 40
Дневник Метроэльфа: С Новым годом?
Предпраздничный день. Цветы на путях, цветы на платформе, цветы в руках. Развозя «трупы» мужского и женского пола, ощущаю себя катафалком на похоронах…
Один из машинистов: «Точно! А я-то пытался понять, что же мне это все напоминает?!»
Ну что, друзья, Новый год на носу? Помните анекдот: «Оптимисты изучают английский, пессимисты – китайский, и только реалисты – автомат Калашникова». Так и русский человек запасается на НГ чем? «Топливом» и «боеприпасами», то есть водкой и пиротехникой. А если водка уже внутри…
Согласитесь, это безумно весело: зажечь большую петарду в первом вагоне и выбросить в форточку. Правда, тебе не слышно, как она хлопнет, но вот в 6–7-м вагоне бабахнет великолепно, причем еще эхо… И начинаются истошные вопли по УЭСПМ:
– Машинист, у вас тут что-то взорвалось, сделайте что-нибудь, мы все умрем!..
И пока машинист соображает что же там могло взорваться – получи, фашист, гранату! – мы вторую петарду в форточку! Веселье в полном разгаре. В итоге на станции осмотр состава, машинист в мыле, на нервах. С Новым годом, блин!
Текстильщики. Двери закрываются, мужчина сует ладонь. Ее зажимает. Если вам зажало ладонь, что вы делаете? Именно, вытаскиваете. Но тут другой случай, человек практически начал биться в истерике. Ему дежурная:
– Мужчина, уберите руку.
– Ты что, бля, сука, не видишь, бля, мне ее зажало?! Машинист, бля, урод, двери открой!!!
Если он, наивный, после таких слов думал, что я впущу его в салон… Чуть приоткрыл двери. В итоге мужик остался на платформе, пнул со всей силы ногой дверь, обматерил дежурную и пошел ближе к середине.
Сотрудник метрополитена, находясь на рабочем месте, обязан любить пассажиров. Пассажир может тебя материть, смешать с дерьмом, а ты обязан улыбаться и вежливо отвечать. И не дай бог ответить быдлу на его языке – права знают все. Тут же начинаются жалобы ИнфоСОСам. «Дежурная по станции меня оскорбила…»
