Нина Зверева -Прямой эфир: В кадре и за кадром
у меня микрофон, я понимала, что мне достаточно
будет того микрофона, который есть на камере.
Но что прокричать? И как обратить на себя вни-
мание?
Варианты в голове сменяли друг друга ровно
до той секунды, пока около нас метров за тридцать
не появился Ельцин. И тогда я крикнула:
— Борис Николаевич, пожалуйста, всего один
вопрос!
Господи, с какой ненавистью посмотрел на меня
человек с моим микрофоном в руках! Я даже поду-
мала, что он мне его никогда не вернет обратно.
Но Ельцин радостно закрутил головой, подошел пря-
мо ко мне и улыбнулся:
— А вот и Нина.
ПРЯМОЙ ЭФИР 153
И тогда я вылезла из-под стенда с показателями
уверенного роста какого-то предприятия и оказалась
нос к носу с президентом. Интервью длилось минут
пять. Оно было искренним и откровенным. Его по-
казали полностью в программе «Вести» этим же ве-
чером.
Это была моя последняя встреча с Ельциным, да и из «Вестей» я ушла вскоре, так как работать
там стало совсем не так интересно. А может быть, мое время закончилось?
Мне нелегко слышать, когда годы правления Ель-
цина люди называют «лихие 90-е», «страшные 90-е», и вообще когда его имя связывают исключительно
с беспределом, убийствами, коррупцией. Все это
было. Но было не только это. Надеюсь, время каждо-
му воздаст по заслугам. В том числе и неоднозначной
фигуре первого президента России. А для меня встре-
чи с ним стали яркими моментами журналистской
жизни, испытанием на прочность и подарком судьбы.
Сахаров в Горьком
Конечно, в нашей семье не раз обсуждалась ссылка
академика Андрея Дмитриевича Сахарова в город
Горький. Мой папа категорически не одобрял ни идей
Сахарова, ни стиля его поведения. Всегда сердился
и очень нервничал, когда кто-то при нем вступался
за опального академика. Папа говорил, что плох тот
физик, который занимается политикой, и «не наше
это дело». В смысле науки они были коллегами — се-
кретными физиками, членами Академии наук СССР, только мой отец занимался гидроакустикой и внед-
рял какие-то важные приборы на подводных лодках, а Сахаров занимался атомной водородной бомбой, став ее автором и создателем. Сегодня мало кто пом-
нит, что в молодости Сахаров почти 20 лет жил и ра-
ботал под надзором специальных служб в закрытом
городе Сарове (тогда Арзамасе-16), и этот город на-
ходится также в Горьковской области. Он был одним
из руководителей проекта по созданию новой бомбы
и был, по словам очевидцев, абсолютно счастлив.
Интересная работа, которая защищала Россию ядер-
ПРЯМОЙ ЭФИР 155
ным щитом, плюс комфортные условия проживания
для семьи и детей, высокая зарплата и государствен-
ные награды, близкий круг друзей-единомышленни-
ков. Таким был его первый период пребывания в Ни-
жегородской (Горьковской) губернии, но это была
не ссылка, а скорее специальная командировка.
А вот второй приезд Андрея Сахарова в город
Горький стал настоящей ссылкой. Кто-то достаточ-
но метко назвал эту ссылку «горькая ссылка в городе
Горьком».
Однажды всех сотрудников Горьковского телеви-
дения на одной из творческих летучек предупреди-
ли, что говорить о жизни Сахарова в нашем городе
нельзя и снимать что-либо в районе того дома, где он
поселился, тоже не рекомендуется.
Затем было забавное происшествие, которое выз-
вало большой переполох на телевидении. Нашего
кинооператора Глеба Бабушкина забрала милиция, после чего на несколько часов он оказался в здании
КГБ. Люди старались говорить об этом шепотом, но при этом трудно было удержаться от колких ком-
ментариев и шуток, так как более боязливого и за-
конопослушного человека, чем Глеб Бабушкин, надо
было поискать.
Оказалось, он получил задание с разных ракурсов
сделать кадры новой деревянной детской площадки, которую построил какой-то комсомольский строй-
отряд. К несчастью, одна из точек съемок позволяла
увидеть угол того дома, где находился академик Саха-
ров, о чем Глеб Бабушкин не имел ни малейшего по-
нятия. Молчаливые люди в серых пиджаках скрутили
ему руки, отняли камеру, отвезли в КГБ.
НИНА ЗВЕРЕВА 156
Мы с любопытством наблюдали как через пару
часов по тому же адресу поехала наша любимая ди-
ректриса Рогнеда Александровна Шабарова, которая
привезла тихого и потрясенного оператора назад, а потом долго ругала наших мужчин-операторов, ко-
торые отмечали возвращение коллеги, как большой
национальный праздник.
Следующая история случилась вскоре — о ужас! —уже со мной. Моя любимая программа — студенче-
ский телевизионный клуб «Потенциал» — выходила
в прямой эфир раз в две недели. Я вела ее со второго
курса университета, была автором всех сценариев
и сама приглашала людей в студию. Шеф-редакто-
ром программы и автором идеи был мой любимый
редактор Владимир Близнецов. Мы каждый раз об-
суждали с ним, кого позвать и какие темы вынести
на обсуждение участников клуба. Программа была
живой, яркой, веселой, как сама студенческая жизнь.
Прямой эфир придавал градус программе, к тому же
было много звонков в студию, общение напрямую
с телезрителями.
В тот раз я позвала в эфир группу студентов инсти-
тута иностранных языков, которые только что вер-
нулись из поездки во Францию. Как вы понимаете, жизнь в нашем закрытом городе Горьком не дава-
ла возможности даже мечтать о поездке в Париж
или в Америку, и мы ловили каждое слово тех, кому
повезло увидеть другую жизнь и другие страны.
Студенты, как я теперь понимаю, перед эфиром
получили инструкции от своих кураторов и стара-
лись рассказывать не только о хорошем, но и о тех
«язвах капитализма», которые они наблюдали свои-
ПРЯМОЙ ЭФИР 157
ми глазами. Мне это совсем не понравилось, и я ре-
шила задать несколько конкретных вопросов.
— А что французы знают о городе Горьком? —спросила я.
В ответ — тишина. Тогда я спросила с напором: — Неужели они не знают наши машины «Волга», нашу реку, наш Кремль?
В ответ — опять тишина. Я даже растерялась.
И тогда один из студентов не выдержал и сказал: — Они знают наш город, потому что к нам сосла-
ли Сахарова.
Эта тишина в студии показалась просто зловещей.
Никто не знал, как реагировать на невольную репли-
ку. Я быстро взяла себя в руки и сказала что-то вроде: «Надеюсь, что после знакомства с вами они узнали
о нашем городе много интересного и достойного вни-
мания…» В общем, как-то вывернулась. Тем не ме-
нее гром грянул ровно через минуту, хотя передача
еще даже не закончилась. Я помню, как меня потря-
сла опустевшая режиссерская рубка, и я заволнова-
лась: есть ли там кто-нибудь, кто отвечает за картин-
ку в эфире. Оказалось, что Близнецов и Гончарова, которая была режиссером этой программы, были
срочно вызваны к начальству и получили по выго-
вору. Меня лишили гонорара и премии, но самым
тяжелым для нас всех стало решение руководства
о переводе программы «Потенциал» в режим предва-
рительной видеозаписи. Мой любимый телевизион-
ный живой «Потенциал» превратился в «консервы»
и достаточно быстро закончил свое существование.
Прошло несколько лет. Наступила перестройка.
Горбачев позвонил Сахарову прямо в его холодную
НИНА ЗВЕРЕВА 158
казенную квартиру в Щербинках и предложил вер-
нуться в Москву. Тот ответил, что вернется только
при условии, что из тюрем и лагерей России отпустят
политических осужденных. Горбачев обещание дал
и сдержал его.
Сахаров вернулся в Москву, стал народным депута-
том и вскоре внезапно умер в своей московской квар-
тире. Мне ужасно жаль, что я так и не успела познако-
миться с ним лично. Но случилось так, что мне при-
шлось делать достаточно много материалов о жизни
академика Сахарова в нашем регионе — как в начале
его пути, так и под конец жизни.
Первое задание, которое дали мне на Россий-
ском телевидении, звучало именно так: в течение
двух недель сделать документальный фильм о жиз-
ни Сахарова в Арзамасе-16 для показа в прайм-тайм
в эфире нового российского телевидения. Это был
май 1991 года, еще до августовского путча. Нас с опе-
ратором Михаилом Сладковым никто не собирался
