Ричард Смиттен - Жизнь и смерть величайшего биржевого спекулянта
Его бывшая жена Нетти вновь появилась в его жизни, когда он начал восстанавливаться после своего банкротства. Он очень мало виделся с ней после их расставания. Он выплачивал ей компенсацию в 1000 долларов в неделю, чтобы покрыть ее расходы: "В порядке возмещения за годы! лишений", - говорил он ей. Он также купил ей довольно большой дом на Лонг Айленд и давал ей деньги на то, чтобы обставить его мебелью и на машину, которую можно было бы поставить в гараж.
Соединенные Штаты не вступили в войну после затопления "Люситании", как предсказывали многие. Американцы были настроены изоляционистски, они не хотели иметь ничего общего с войной за границей. У рынка не ушло много времени на то, чтобы восстановиться. Теперь Ливермор заключал сделки на бычьем рынке военной экономики.
Соединенные Штаты работали на полных промышленных мощностях, поставляя все товары, необходимые разрьшаемому войной миру, в то время как в Соединенные Штаты отправлялось золото зарубежньк стран в счет оплаты за товары. Деловая активность была на подъеме. В течение всего 1916 года Ливермор продолжал играть на повышение и активно заключал сделки. Но также как и медвежий рынок, бычий рынок не мог длиться вечно, и Ливермор стал пытаться нащупать вершину.
Он не спускал глаз с лидеров рынка, так же как он сделал это в 1906 и 1907 году, потому что он знал, что когда эти лидеры приближаются к высшей точке и переворачиваются, это будет первым сигналом к началу подготовки к медвежьему рынку. Он также знал, что рынки не меняются внезапно и резко в любом направлении. Они подают уйму сигналов, подсказок тому, кто умеет их объективно читать.
Он сравнивал направления рынков с атакующими и противостоящими друг другу армиями - армией быков и армией медведей. Когда лидирующие дивизии армии, в данном случае, ведущие акции, начинали терпеть поражения и поворачивать, было пора зажигать предупредительный сигнал. Когда они начинали изменять направление движения и отступать, тогда наступало время изменять стратегию и начать заключать сделки в противоположном направлении. Он верил, что лидеры бычьего рынка 1916 года дают к этому серьезные, хотя и трудно различимые подсказки.
Рынок был похож на спокойного карточного игрока. Он никому не показывал своих карт. Ливермору нужно было быть начеку, быть проницательным, бдительным, готовым прочесть знаки, поскольку при первых же признаках серьезного поворота тренда, он будет идти против общественного мнения -общественного мнения, которое будет соблазнено силой существующего рынка. Опыт Ливермора научил его отстоять от толпы во время этих поворотных моментов на рынке, направляясь в противоположном направлении. Это его никогда не беспокоило, потому что именно в такие периоды он получал свои самые большие деньги.
Он вернулся к своей испытанной временем технике пробных заказов, покупки маленьких позиций, чтобы посмотреть, прав ли он в своей оценке рынка. Медленно он набирал позиции по 12 акциям, включая лидеров рынка "Стил", "Болдуин", "Америкэн Кэн", "Дженерал Моторс", "Крайслер" и "Анаконда Копер". Он продал без покрытия в общей сложности 60 000 акций, что было для него разумно небольшой позицией в то время. Он ждал, а телеграфная лента засвидетельствовала снижение на 4 пункта по всему спектру. Он знал, что он прав, удвоил свою позицию до 120 000 акций и ждал.
Именно в это время произошла скандальная утечка информации из Вашингтона, о том, что президент Вудру Уилсон составил мирный договор, предлагающий Германии и союзникам прекратить войну. Рынок упал при появлении хороших новостей, поскольку мир в Европе мог уничтожить здоровую экономику военного времени, основанную на поставках за границу. У Ливермора было непоколебимое правило, что если какой-то счастливый случай, случайная удача, приходила к нему, он должен ей воспользоваться и не жадничать - принять свою судьбу и закрыть позицию. Также у Ливермора было продано 120 000 акций, что было довольно большой позицией с точки зрения ликвидации на рынке 1916 года.
Утечка информации произошла 20 декабря 1916 года. Ливермор вернулся в Палм-Бич; восстановив свое состояние, он снова мог позволить себе отпуск в своем любимом месте. Он зашел в офис "Финли, Баррелл и компания". У этого брокера у него не было счета. Он просто следил за значениями на ленте и читал газеты, когда ему показали частную телеграмму из головного офиса "Финли, Баррелл".
"Посмотрите на эту телеграмму, господин Ливермор",-сказал управляющий офиса.
"Сегодня немного позднее Уилсон предложит воюющим сторонам заключить мир", - вслух прочитал Ливермор. Телеграмма пришла от корреспондента в Вашингтоне по имени У.У.Прайс, о котором Ливермор слышал. "Думаете, это правда?" - спросил Ливермор клерка.
"Думаю, да, сэр", - сказал управляющий офиса.
Ливермор поблагодарил управляющего, пошел к одному из своих брокеров в Палм-Бич, в офис Хаттона, и спросил, слышали ли они что-либо о предложении мира со стороны президента Уилсона. Они сказали, что не слышали. Он позвонил Эду Хаттону в Нью-Йорк. Хаттон сказал, что он ни о чем подобном не слышал. Ливермор наблюдал, как рынок слабеет у него на глазах. Он заказал обед и начал наблюдать за рынком.
Через некоторое время после 1 часа дня телеграфный отдел Э.Ф. Хаттона прислал сверхсрочную телеграмму всем работникам компании. В ней говорилось то же самое, что Ливермор уже прочитал ранее в офисе "Финли, Баррелл" утром того же дня. Ливермор проверил основные телеграфные службы, но нигде не было информации о том, что президент Уилсон предложит Германии план примирения.
Но слух о мире в Европе родился, и рынок начал падать, по мере того как люди начали избавляться от ценных бумаг прежде, чем новости станут известны широкой публике. Затем всем казалось, что слух подтвердится, и рынок действительно начал падать - вскоре информация о возможном мире была у всех на устах. Заказы отзывались, а цены упали.
Бернард Барух, друг Ливермора, принимал в этом активное участие. У него были короткие позиции, так же как у Ливермора, и он боролся, продавая при каждом удобном случае, который казался ему приемлемым. Но Ливермор хотел закрыть свою короткую позицию в 120 000 акций, и, таким образом, в 2 часа дня он стал покупателем. Он закрыл все свои короткие позиции к 3 часа дня и закрыл сделку.
Недавно Барух получил значительную прибыль - более 3 миллионов долларов - большая часть этой прибыли была результатом внезапной распродажи, последовавшей за слухами из Вашингтона.
Для проведения расследования того, где была допущена утечка информации, при Конгрессе была сформирована комиссия. Барух признал, что он использовал утечку информации при заключении сделок с военными акциями, но утверждал, что он получил прибыль лишь в 465 000 долларов.
Ливермор, со своей стороны, объяснил комиссии, что он часто играл на понижение, и что он открыл свою позицию на 120 000 акций за семь недель до того, как Уилсон выступил с предложением мира, поскольку он почувствовал, что рынок достиг высшей точки.
Его вызвали в суд 1 февраля. На следующий день "Нью-Йорк Тайме" цитировала его слова: "Как я мог знать, что президент Уилсон собирается предложить Германии мир с целью окончания войны? Я сомневаюсь, что сам президент семь недель назад знал, что соберется выступить с мирным предложением".
В результате этого известного инцидента Нью-йоркская фондовая биржа изменила свои правила и запретила трейдерам действовать на основе утечки информации, идея, которая, хотя и является похвальной, совершенно неосуществима.
Именно в этот критический момент с Ливермором вновь произошло нечто странное. Однажды вечером, за ужином много лет спустя он рассказал эту историю своим сыновьям:
"Я провожал друзей на вокзале "Гранд Сентрал Стейшн". Я дошел с ними до своего личного вагона, который я одолжил им, чтобы они смогли доехать до Палм-Бич. Носильщик шел рядом с нами, толкая перед собой тележку с их багажом. Когда мы подошли к вагону, мой друг протянул руку, чтобы забрать из тележки чемоданчик с драгоценностями его жены, у него с головы слетела шляпа и закатилась под вагон. Носильщик полез под вагон, чтобы достать стетсоновскую шляпу с рельсов, и вручил ее мне, чтобы я передал ее своему другу. Я взглянул на внутреннюю сторону перевернутой шляпы. На шляпной ленте золотыми буквами были написаны инициалы "WAR". - Уоррен Аугустус Рид, инициалы моего друга[9]".
"Это было сообщение для меня, ребята, знак, и я бросился назад в офис и начал усердно продавать. Я уже играл на понижение, но теперь в моей голове не осталось вопросов, на Соединенные Штаты надвигалась война".
Четыре месяца спустя, 6 апреля 1917 года, Соединенные Штаты присоединились к союзникам в Первой мировой войне. Народ Соединенных Штатов изначально был против прямого вступления в европейскую войну, но согласился поставлять союзникам товары военного назначения и боеприпасы. Однако после серии инцидентов, в том числе в результате применения немецкой политики неограниченной подводной войны и затопления кораблей США, Соединенные Штаты, наконец, вступили в конфликт и объявили Германии войну.
