Мэри Роуч - Кадавр. Как тело после смерти служит науке
В 1988 г. шведский нейрофизиолог А. М. Горансон, тогда работавший в Университете Лунда, решил разгадать эту головоломку. Подобно Тобину, Горансон считал, что попадание пули может вызывать перегрузку центральной нервной системы. Наверное, он не знал, что человеческий мозг больше всего похож на мозг шестимесячной коровы джерсейской породы, и поэтому он по очереди подсоединял к анализатору энцефалограммы мозг девяти находящихся под наркозом свиней и стрелял в заднюю часть туши. Горансон пишет, что использовал для эксперимента «высокоэнергетическое оружие», которое является менее разрушительным, чем принято считать. Можно было бы подумать, что Горансон уселся в автомобиль, отъехал от лаборатории на какое-то расстояние и начал оттуда метать по несчастным свиньям что-то вроде шведского эквивалента томагавка. Но, на самом деле, как я сказала, высокоэнергетическим оружием называют небольшую, быстро движущуюся пулю.
Сразу после выстрела амплитуда волн энцефалограммы всех свиней за исключением трех снизилась примерно на 50%. Поскольку свиньи уже были обездвижены наркозом, невозможно сказать, перестали бы они двигаться после выстрела или нет. Горансон предпочел не спекулировать на эту тему. И если они потеряли сознание, Горансон не имел возможности установить механизм этого явления. К глубокому сожалению для свиней всего мира, Горансон предпринял дальнейшие исследования.
Защитники теории нервной перегрузки указывают в качестве ее причины образование «полости временного напряжения». Любая пуля, проникшая в тело, образует в ткани вокруг себя некую полость. Эта полость практически мгновенно схлопывается, но за те доли секунды, пока она существует, нервная система подает настолько сильный сигнал, что его может быть достаточно, чтобы перегрузить всю систему и заставить ее перестать работать.
Кроме того, защитники данной теории считают, что именно по этой причине те пули, которые создают полости большего размера, с большей вероятностью могут привести к шоку и стать тем самым «хорошим останавливающим оружием». Если все это верно, для определения калибра подходящего останавливающего оружия необходимо иметь возможность каким-то образом увидеть полость напряжения в открытом состоянии. Вот зачем Господь в тандеме с желатиновой компанией Kind Knox создал заменитель человеческой ткани.
Я открываю огонь по тому, что является лучшей аппроксимацией человеческого бедра, — по куску баллистического желатина размером 15x15x18 см. Баллистический желатин — это модифицированная версия десертного желатина Knox. Этот желатин плотнее, поскольку он должен как можно точнее отражать среднюю плотность человеческой ткани, он не окрашен и, поскольку не содержит сахара, вряд ли подходит для приготовления десерта. Преимуществом желатина по сравнению с фрагментами трупа является то, что он позволяет зафиксировать полость временного напряжения. В отличие от реальной ткани, имитатор человеческой ткани не восстанавливает своей формы: полость остается, что позволяет анализировать и регистрировать свойства пуль. Кроме того, имитатор человеческой ткани не нужно вскрывать, поскольку он прозрачный. Просто подойдите к нему после выстрела и оцените повреждение. После чего вы можете взять его домой и съесть, а через месяц у вас отрастут крепкие здоровые ногти.
Подобно другим продуктам на основе желатина, баллистический желатин изготавливают из обработанных фрагментов коровьих костей и «свежесрезанной» свиной шкуры [39]. На сайте компании Kind Knox в списке производимой продукции я не нашла имитатор человеческой ткани, что меня удивило, как удивило и нежелание представителя компании ответить на мои звонки. Казалось бы, компания, расхваливающая на своем сайте достоинства лучшей в мире смазки из свиного жира («материал высокой чистоты», «доставляется в автоцистернах или железнодорожных вагонах»), вполне могла бы рассказать что-нибудь о баллистическом желатине, но, видимо, это не так.
Имитатор человеческого бедра, по которому мы стреляем, изготовлен инженером Риком Лоуденом, специализирующимся в области экспертизы пуль. Лоуден работает в Национальной библиотеке Департамента энергии в Окридже, штат Теннесси. Его лаборатория больше известна в связи с созданием атомной бомбы в рамках Манхэттенского проекта, но сейчас занимается гораздо более широким кругом менее непопулярных проблем. В частности, Лоуден в последнее время был привлечен к созданию нетоксичных несвинцовых пуль, удаление которых из окружающей среды не требовало бы от военных больших расходов. Лоуден любит оружие, любит рассказывать о нем. Как раз сейчас он пытается поговорить на эту тему со мной, тогда как я пытаюсь увести беседу обратно к мертвым телам, которые, совершенно очевидно, гораздо меньше нравятся Лоудену. Казалось бы, человек, который восхваляет достоинства пуль с полой головкой («увеличивается в размере до двух раз и просто взрывает человека»), легко может поговорить и о мертвецах, но, по всей видимости, это не так. «Это довольно неприятно», — говорит он, когда я упоминаю о возможности стрелять по человеческим трупам. А затем издает звук, который на бумаге можно изобразить примерно как «уфф».
Мы стоим под навесом на стрельбище в Окридже. Идет подготовка к первому тесту останавливающего оружия.
Покрытые легкой испариной «бедра» лежат в открытом пластиковом холодильнике у наших ног. Они имеют цвет мясного бульона и благодаря примеси корицы, добавленной для маскировки запаха самого материала, пахнут жевательной резинкой. Рик переносит холодильник к стенду в десяти метрах от нас и устанавливает суррогатное бедро в гелевую раму. Я беседую со Скотти Доуделлом, который сегодня руководит экспериментом. Он рассказывает мне о нашествии на местные леса лубоедов-стригунов. Я смотрю в сторону ряда мертвых деревьев — в двухстах метрах позади мишени. «Вот это?» Скотти говорит, что нет. Он говорит, что эти погибли от пуль. Я раньше не знала, что сосны могут погибать от пуль.
Рик возвращается и начинает устанавливать пистолет, который, вообще говоря, вовсе и не пистолет, а «универсальный магазин» — настольное устройство, в которое можно вставить ствол любого калибра. Когда он заряжен, вы нажимаете на проволоку и выпускаете пулю. Сегодня мы тестируем пару новых пуль, которые, как было сказано, являются слабыми и распадаются при ударе. Слабые пули были созданы для решения проблемы «сверхглубокого проникновения» и рикошета, когда пуля проходит через жертву насквозь, ударяется о стену и поражает находящегося поблизости случайного прохожего, полицейского или того самого солдата, который выпустил эту пулю. Недостатком пуль, разваливающихся при ударе, является то, что они разваливаются в теле жертвы. Другими словами, они служат действительно прекрасным останавливающим оружием. Они действуют как маленькие бомбы внутри тела жертвы и по этой причине используются главным образом для специальных задач, например спецназом при освобождении заложников.
Рик вручает мне пусковое устройство и начинает обратный отсчет. Блок желатина стоит на столе, весь пропитанный солнечным светом, наслаждаясь покоем синего неба Теннесси. Тра-ля-ля, жизнь прекрасна, хорошо быть блоком желатина, и тут я… БАБАХ!
Блок желатина взлетает в воздух и падает на траву около стола. Как сказал Джон Уэйн [40] или сказал бы, если бы у него была такая возможность, этот кусок желатина еще долго не сможет никого побеспокоить. Рик подбирает блок и устанавливает его обратно. В «бедре» виден след пули. Она не пропорола его насквозь, но остановилась внутри. Рик указывает на полость напряжения: «Посмотрите сюда. Пуля отдала всю энергию. Противник полностью выведен из строя».
Я спрашиваю Лоудена, пытаются ли современные разработчики оружия, как пытались когда-то Кохер и Ла Гард, создать пули, которые бы останавливали противника, но не калечили и не убивали его. Лицо Лоудена выражает нечто похожее на то, что оно выразило некоторое время назад, когда я назвала бронебойные пули «хорошенькими». Он отвечает, что военные выбирают оружие на основании того, какой силы удар они могут нанести по мишени, «вне зависимости от того, является ли мишенью человек или машина». Это еще одна причина, по которой для тестирования останавливающего оружия используются не человеческие трупы, а баллистический желатин.
Эти исследования направлены не на спасение человеческих жизней, а на поиски способов уничтожения людей. Я предполагаю, вы мне ответите, что это оружие поможет спасти жизнь солдат и полицейских. Да, это так, но лишь в обмен на жизнь кого-то еще. В любом случае использование в экспериментах человеческих тканей не поможет найти поддержку у широкой общественности.
Безусловно, еще одной важной причиной, объясняющей применение в экспериментах баллистического желатина, является необходимость воспроизведения результатов. В данном случае, если вы придерживаетесь стандартного протокола, мишень всегда имеет одни и те же свойства. А вот бедра трупов различаются по плотности и толщине — в зависимости от возраста, пола и физической подготовки их бывших владельцев. Еще одно обстоятельство — легкость уборки. Остатки сегодняшнего бедра были собраны и упакованы в холодильник — аккуратное, бескровное массовое захоронение низкокалорийного десерта.
