Барбара Мертц - Красная земля, Черная земля. Древний Египет: легенды и факты
Притом что египтяне были домовитыми и любили тишину своих обнесенных стенами садов, они много путешествовали по своей стране. Писцы, чиновники, купцы, везущие на рынок свои товары крестьяне особенно часто использовали столь дешевый и удобный путь, как Нил.
Покончив со своими делами в Мемфисе или Фивах, египтяне – как и изнывающие от скуки бизнесмены наших дней – отправлялись осматривать достопримечательности.
Нет ничего удивительного в том, что египтяне очень интересовались своими древностями. От живших во времена Среднего царства египтян пирамиды Гизы и Дашура отстояли на такой же срок, как самые старые средневековые замки от нас. Во времена Саисской династии, в VII столетии до нашей эры, египетские туристы осматривали древности, простоявшие уже два тысячелетия, – эти сооружения были для них древнее, чем для нас римские Колизей и Форум.
Путешественники более поздних времен любили оставлять надписи – в наше время их называют «граффити». Такими надписями буквально испещрены пирамиды Четвертой династии; по «граффити» можно сделать вывод, что пирамиды в Медуме посещались очень часто; большая часть надписей относится к периоду Восемнадцатой династии. Обычно надписи содержат имена, иногда – даты, а в одной посетитель выразил свой восторг храмом: «Словно небеса были в нем, и солнце сияло в нем». Посещали египтяне и частные гробницы; некоторые туристы времен Саисской династии сочли изображения на барельефах столь восхитительными, что скопировали их до последней детали в своих собственных гробницах. Но самый интересный для меня случай относится к гробнице в Дейр-эль-Бахри, которую раскопала в 1925 году экспедиция музея «Метрополитен» под руководством Герберта Уинлока.
Я уже использовала в этой книге немало цитат из работ Уинлока. Порой мнение Уинлока противоречит мнению других ученых, но я все же разделяю его взгляды, поскольку они подкреплены аргументами, приведенными им в одной из самых великолепных из всех когда-либо написанных книг по археологии. Книга носит не очень выразительное название «Раскопки в Дейр-эль-Бахри» и представляет собой подробный, сезон за сезоном, отчет об исследованиях экспедиции музея «Метрополитен». Большая часть текстов взята из издаваемого музеем бюллетеня, но в целом книга написана для непрофессионалов – в ней отсутствуют специальные термины, много юмора, личных впечатлений и гипотез. Судя по этой книге, Уинлока отличают удивительная проницательность и впечатлительность. И не его одного, если судить по описанию Людвигом Борхардтом мастерства скульпторов Амарны и печальным строкам Джорджа Рейснера о скелетах слуг, погребенных живыми в Судане. Все это вызывает сопереживание и увлекает читателя, как и рассказы других участников раскопок. Жаль, что участникам раскопок часто не хватало времени даже на технические отчеты, не говоря уж об увлекательных рассказах для неархеологов. Различие между техническими отчетами и популярными статьями колоссально. Флиндерс Питри написал увлекательнейшую автобиографию, но его отчеты невероятно скучны. Конечно, они необходимы, но при их чтении часто возникает сожаление, что их авторы не писали автобиографий: они могли быть намного интересней, чем популярные сегодня романы об актерах и дамах полусвета. Эти автобиографии, несомненно, отличались бы хорошим слогом, поскольку многие исследователи писали исключительно хорошо.
Но вернемся к Дейр-эль-Бахри. Самые большие сооружения здесь – храмы Хатшепсут и Ментухотепа. В сезон 1924/25 года (раскопки в Египте проводятся с осени по весну, поскольку лето в этих местах ужасно) египетское правительство решило восстановить фасад храма Хатшепсут. Еще со времен Мариета было известно, что под храмом находится гробница царицы Неферу, однако никто не пытался в нее проникнуть, поскольку для этого требовалось проползти, «подобно одной из змей, с которыми все боятся встретиться» (Уинлок), через груды хлама по узким подземным переходам. Еще одним препятствием были груды расчлененных мумий римского времени, которые заполняли часовню храма от пола до потолка.
Когда передняя часть храма была расчищена, исследователи обнаружили кирпичный фасад царской гробницы с коридором, ведущим вниз, в святилище. Им пришлось произвести весьма неприятную работу по расчистке святилища и коридора, но этот труд не был вознагражден никакими ценными находками. Через несколько столетий после погребения царицы ее усыпальница стала мастерской по изготовлению посуды из известняка. Известняковые блоки стояли рядами вдоль всех стен. Удалось обнаружить лишь небольшой фрагмент созданного во время постройки усыпальницы барельефа.
Из святилища в гробницу вел еще один коридор. В древности он был перегорожен стеной, грабители все же проникли в погребальную камеру и все из нее вынесли. Все же кое-что исследователи сочли интересным, конечно, не сам факт разграбления, с чем приходилось сталкиваться довольно часто, а то, что, судя по всему, в древности святилище часто посещали туристы. Надписи на полу и на некогда красивых барельефах выражают восхищение, которое, однако, не удержало туристов от надписей на самих барельефах.
Царица Неферу жила во времена Одиннадцатой династии. Поскольку Хатшепсут, построив храм, перегородила вход в гробницу, высказывалось предположение, что оставившие свои имена туристы посещали гробницу в период между Одиннадцатой и Восемнадцатой династиями, до того, как был построен храм. Но раскопки 1925 года принесли сюрприз – был обнаружен подземный ход, который вел на север от двора храма к дверям гробницы. Есть только одна убедительная причина для сооружения этого прохода – облегчение доступа в гробницу после того, как старый вход будет перекрыт террасой более поздней и более великой царицы, чем Неферу. Кто-то пожелал оставить проход к одному из образцов мастерства в создании барельефов. Был ли этим человеком Сенмут, предполагаемый архитектор Дейр-эль-Бахри, или же им была сама царица, движимая интересом к древностям? Или же просто пришлось уступить требованиям местных жителей, обслуживающих туристов, которых, как и в наши дни, гнали сюда любовь к красоте и желание увидеть чудо?
Глава 7
Будь писцом, запечатлей это в своем сердце
Иероглиф для обозначения принадлежностей писца
1. ОБРАЗОВАНИЕНо вернемся к тому маленькому египетскому мальчику, с которого началась наша книга и который только что стал совершеннолетним. При всем моем феминизме объективность вынуждает признать, что египетскую культуру создали, повзрослев, именно мальчики – художники, скульпторы, управляющие, цари, писцы, плотники и ювелиры… Назовите почти любую профессию – вы обнаружите, что наибольших успехов добились именно мужчины, а не женщины.
Мы уже рассказывали о некоторых ремеслах. Теперь поговорим о профессиях, имеющих более высокий статус, чем простые ремесла. Путь к овладению любой из этих профессий всегда начинался в одном месте – в школе для писцов.
Порой мы говорим о писцах как о особой профессии, но на самом деле они представляли, так сказать, сырой материал, на основании которого формировалось большинство профессий. На вершине лестницы находились придворные, управляющие, жрецы высшего ранга и воины. На более низких ступенях – военные писцы, придворные писцы и храмовые писцы, выражаясь современным языком, секретари, клерки и «белые воротнички», следившие за тем, чтобы государственная машина работала безупречно. Профессор Джон А. Уилсон предложил для обозначения этой категории термин «белые юбки». Это очень удачное и точное выражение, с которым египтяне наверняка бы согласились. Белые одежды писцов были таким же знаком высшего достоинства, как и длинные ногти у китайских вельмож: они означали, что их обладатель не занимается физическим трудом.
Мальчики, чьи отцы желали вывести своих детей в люди, посещали школу, в которой их учили читать и писать. Мы знаем об этих школах очень мало. Кто руководил этими школами – храмы, государство или частные учителя? В каком возрасте мальчики поступали в школу? Учились ли в школах девочки? Сколько времени занимал полный курс? Обучали после его окончания иностранным языкам и бухгалтерии? Мы можем лишь строить гипотезы, но точных ответов не знаем.
В Египте не существовало небольших школьных зданий из кирпича – по крайней мере, ни одно такое здание не обнаружено археологами. Возможно, некоторых мальчиков учили в ближайшем храме. Других, возможно, обучал местный писец-скриба у себя в доме. Вполне можно предположить, что для молодежи из состоятельных и знатных семей приглашали частных учителей. Оборудование комнаты для занятий было простым – археологам не пришлось порадоваться таким находкам, как маленькие столики-парты или черная доска. Не существовало и учебников. Основное время урока занимала диктовка. Все, что требовалось от учеников, – это принести принадлежности для письма: то, что заменяло тогда перо и чернила, а также «остраки» – используемые как грифельные доски гладкие черепки разбитой посуды или камни. Начинающие ученики не пользовались папирусом – это было бы чересчур дорого.
