Жилинский - Испано-американская война
Из испанских судов, находившихся в Cienfuegos’е, одно со времени объявления войны постоянно дежурило у входа в канал, а другие держались внутри порта.
Зная о предстоящем прибытии Argonauta и о приближении американских судов и услыхав первые выстрелы, капитан над портом, Manterola, с четырьмя небольшими канонерками (Satelite, Gaviota, Lince и Diego Velasquez) вышел из порта с целью, если возможно помочь Argonauta. Увидев, что она уже взята и что американцы приближаются к входу в канал, капитан 2-го ранга Manterola повернул назад и вошел в канал за батарею Pasacaballos. Когда американские суда появились против канала и одно из их судов стало продвигаться к входу в него, батарея Pasacaballos и одна из канонерок сделали по нему несколько выстрелов, но вскоре прекратили огонь, ибо снаряды их не долетали. Американцы, выпустив в свою очередь около 100 снарядов, также не долетавших до батареи, отошли, оставаясь, однако, в виду и установив блокаду порта.
В последующие дни замечено было, что они стараются выловить кабель.
Дом кабельной станции находится близ маяка. Море здесь мелко и кабель виден, но всего на расстояние 30–40 сажень от берега. Затем дно опускается разом на большую глубину, так что выловить кабель в 5–6 км от берега, где стояли американские суда, очень трудно, особенно еще вследствие неровного каменистого дна.
11 мая в 7 часов утра те же американские суда и еще один вспомогательный крейсер (который в бою участия не принял) в линии кильватера направились к маяку и, остановившись в двух километрах от берега, долго обстреливали его, очевидно подготовляя высадку.
Испанцев было здесь всего полурота батальона Luzon и 4 горных орудия. Они скрылись за возвышенностями и кустами и не отвечали на огонь, чтобы не обнаружить своего присутствия.
Крейсер Nashville, предполагая, что берег очищен, вошел в небольшую бухту против кабельной станции, ведя на буксире паровой катер и две шлюпки с десантом, которые прикрывал своим корпусом. Прекратив огонь, американцы направили шлюпки к берегу, продолжая стрелять только из картечниц, находившихся на носу парового катера и шлюпок. Шлюпки подошли настолько близко к берегу, что люди, спрыгивая с них, имели воду всего по колено.
В эту минуту испанская пехота, выйдя из-за возвышенностей, открыла по американцам огонь залпами. С берега ясно было видно, что у американцев было несколько раненых; они поспешно стали садиться в шлюпки, помогая раненым, и быстро пошли обратно к крейсеру. Все это произошло так быстро, что горные орудия, выкаченные людьми на позицию, успели сделать только два выстрела картечью. Со своей стороны и испанцы растерялись от такого быстрого оборота дела и не преследовали шлюпки огнем своих горных орудий, хотя они вплоть до прибытия к крейсеру находились под выстрелами. Большая часть десантного отряда состояла не из американцев, а вероятно из кубинских эмигрантов, ибо с берега слышен был на шлюпках испанский говор.
Приняв людей со шлюпок, Nashville отошел немного, но остался в бухте, а оба другие судна перешли на западную сторону маяка. Затем все три судна открыли огонь по маяку и кабельной станции, стреляли до 11½ часов дня, выпустили до 800 снарядов и совершенно их разрушили. В 11½ часов американские суда немного отошли, а в 2 часа пополудни снова приблизились, сделали несколько выстрелов и затем ушли окончательно.
Бомбардировка кабельной станции вполне понятна и оправдывается целью самого боя. Аппараты, однако, уцелели, и кабель продолжал действовать. Но разрушение маяка было только диким актом необузданной досады за неудачу высадки. В дисциплинированных флотах маяк считается достоянием международным и нейтральным, ибо в военное время маяки обыкновенно не зажигаются, а в мирное — служат для судов всех наций. Было бы понятно, если бы американцы разрушили выстрелами маяк в Гаване, который зажигался во все время войны, но разрушение маяков в Cardenas и Cienfuegos есть не более как акт варварства.
И здесь, как и в других бомбардировках, оказалось, что большая часть американских снарядов не разрывалась. Снаряды 37 и 57 m.m. морских пушек не разрывались почти все. Как эти снаряды, так и снаряды морских орудий больших калибров имеют донные ударные трубки и в них замечаются два явления: или ударник слабо бьет по капсюлю и не воспламеняет его или же разбитый капсюль не зажигает пороха внутри снаряда. Первое, т. е. слабый удар в капсюль объясняется: а) тем, что стрельба происходила с слишком дальних расстояний и самый удар снарядов о поражаемый предмет на излете был слишком слаб; и б) тем, что американцы без разбора стреляли дорогими бронебойными снарядами большого калибра по каменным зданиям, земляным батареям и другим предметам слабого сопротивления, вследствие чего удар опять получается слишком слабый.
Невоспламенение пороха внутри снаряда объясняется тем, что порох слишком спрессован и вспышка капсюля слишком слаба и коротка, чтобы его зажечь.
В снарядах с головными ударными трубками замечалось оригинальное явление: большую часть их находили не взорванными и без трубок. Это объясняется также двояко: или тем, что американцы, стреляя торопливо и беспорядочно (особенно артиллеристы вспомогательных крейсеров, набранные наскоро), забывали ввинчивать трубки перед выстрелом; или же тем, что нарезы в гнезде для трубки идут в сторону вращения снаряда, почему трубка на лету вывертывается из гнезда. То и другое показывает и плохое обучение, и дисциплину судовых команд американского вспомогательного флота (т. е. большей части американских судов) и технические несовершенства в изготовлении снарядов.
И в Cienfuegos’е, как и в Cardenas’е, испанцы приступили к приготовлениям для обороны уже после второго урока. Так как маяк был разрушен, то испанцы разобрали его остатки и на небольшой высоте позади его построили батарею Faro, предназначенную для обороны входа в канал. Вооружение ее, однако, было очень слабое: 6 бронзовых нарезных 16 c.m, мортир. (obusiers), заряжаемых с дула. Слабая сторона ее, кроме вооружения, представляющего слабую сторону всех испанских батарей, за исключением береговых батарей Гаваны, заключалась еще в том, что левый фланг батареи, обращенный к бухте р. Arimao был открыт; но бухта эта обстреливалась дальним огнем с батареи, расположенной за селением Jagua.
Эта последняя так называемая "мортирная" батарея, вооружена была четырьмя 21 c.m. нарезными мортирами, заряжаемыми с дула. Она построена была на высоте 50 м над уровнем моря и предназначалась для обстреливания входа в канал и бухты Arimao.
Высота линии огня над уровнем моря в батарее Pasacaballos — 5 м, Faro — 20 м.
На западном берегу канала построены были еще две батареи: Cocal (2 м над уровнем моря), вооруженная четырьмя полевыми 9 c.m. бронзовыми орудиями Круппа и Carbonel (13 м над уровнем моря) на южном берегу у открытого моря; на этой последней батарее были поставлены 2 морские 12 c.m. орудия Hontoria (снятые с парохода испанской трансатлантической компании Reina Cristina, который вошел в Cienfuegos, прорвав блокаду), два нарезных бронзовых 12 c.m. орудия, заряжаемых с дула и 2 таких же 21 c.m. мортиры.
В канале установлены были две линии минных заграждений, из коих каждая состояла из 7 донных мин (зажигаемых электричеством), поставленных, как всегда, в шахматном порядке.
Со стороны суши на север от города построены были стрелковые ложементы для пехоты, имевшие форму люнетов и предназначенные для обороны против инсургентов. У селения Auras, где находится единственная переправа через реку Arimao, имеющую очень болотистые берега, также были построены для обороны против инсургентов ложементы для пехоты и горных орудий, но самые орудия предполагалось поставить только в минуту необходимости.
По прибытии в Cienfuegos в половине мая 1898 г., согласно новому квартирному расписанию, второй бригады 1-й дивизии 2-го корпуса один батальон поставлен был лагерем между батареей Faro и селением Auras для действий, как против десанта, так и против инсургентов.
13 июня близ Cienfuegos произошел еще бой испанской канонерки 2-го класса Diego Velasquez, вооруженной двумя орудиями Nordenfeldt 57 m.m. и одной револьверной пушкой Hochkis, с американским крейсером. Заметив приближение неприятельского судна, лейтенант Carranza, командир канонерки, смело пошел прямо на него. Сначала крейсер также наступал, но вероятно приняв канонерку за миноноску, повернул назад и стал уходить, поддерживая сильный огонь. Лейтенант Carranza преследовал его на близком расстоянии; но когда в Diego Velasquez попали 2 снаряда 16 c.m. калибра и нанесли аварии в носовой части, он прекратил наступление. Американское судно, рассмотрев, что имеет дело не с миноноской, в свою очередь погналось за Diego Velasquez, который, чтобы избежать снарядов, стал отступать зигзагами.
Когда американское судно подошло на выстрел, батареи открыли по нему огонь и оно удалилось.
XII. Бомбардировка городов Casilda, Tunas и Manzanillo
После разгрома маяка и кабельной станции в Cienfuegos’е американский флот бомбардировал на южном берегу еще порты Casilda, Tunas и Manzanillo. Через первые два пункта идет береговой кабель на Manzanillo и американский флот по-видимому имел целью, как уничтожение небольших испанских судов, ютившихся в этих портах, так и захват кабеля. Последнее было ясно видно при атаке Tunas 30 июня и 1 июля 1898 г.
