ВЛАДИМИР ШИГИН - АПРК «КУРСК» ПОСЛЕСЛОВИЕ К ТРАГЕДИИ
К 2000 году он был уже опытным подводником. За плечами три боевые службы, отличник боевой подготовки, специалист 1-го класса, награжден четырьмя медалями, по итогам боевой службы 1999 года представлен к ордену.
Из воспоминаний друга и сослуживца Дмитрия Мурачева Д. Кучеренко: «Очень больно и тяжело писать о друзьях, которых уже нет, осталась только память... Все началось, когда мы молодыми лейтенантами летом 1991 года начали службу в 150-м экипаже Ежова. Экипаж лодки чем-то напоминает собой семью, где командир как отец и экипаж называют между собой по фамилии командира... Мы дружили много лет семьями. Ходили друг к другу в гости, чем могли, помогали друг другу. В Диме меня всегда поражали его прямолинейность и порядочность. В последний раз мы виделись на дне рождении его дочери Наташи. Дети играли, рассказывали стихи, а Дима не расставался с камерой, все время снимал детей. У него заканчивался отпуск. Последний для него отпуск. Иногда кажется, что он это чувствовал. Он пытался все успеть сделать по ремонту квартиры, везде побывать, ходил и ездил на экскурсии, в музеи. Он обладал огромной жаждой жизни. На «Курске» Дима был командиром дивизиона управления энергетической установкой. Реактор «Курска» заглушён, и свой долг перед Родиной Дима выполнил полностью, а выполнит ли государство свой долг перед вдовами и сиротами — покажет время...»
8 августа перед выходом в море Дима позвонил жене в Севастополь, сказал, что выход небольшой, всего-то на три дня, просил не переживать, сказал, что, когда вернется, позвонит. О трагедии первой узнала на работе Маринина мама Ирина Семеновна.
Марина рассказывает:
— Дима служил на износ. Его папа когда-то служил вместе с Лячиным, Лячин знал Диму с детства и взял к себе, потому что был в нем уверен. Когда-то Дима мне сказал: «Если что случится в море, ты не верь в худшее и не оплакивай меня раньше времени», и я не верила в его гибель, пока не нашли записку Колесникова. Когда я приехала в Видяево, дома был идеальный порядок, а на серванте разложены наши фотографии, словно в последний раз, уходя в море, он, глядя на них, с нами прощался...
* * *Офицеры с соседнего АПРК «Воронеж» рассказывают и рассказывают о своих товарищах и друзьях. Их рассказы порой сумбурны, но искренни и честны.
Командир дивизиона движения Дмитрий Мурачев запомнился всем требовательностью, принципиальностью и превосходным знанием своего дела. Его дивизион был самым дружным на корабле. Все офицеры как один рвались в море. Не ради денег, ради службы!
Капитан 3-го ранга Мурачев, как и командир электромеханической боевой части, был человеком обстоятельным. Приходит, к примеру, лейтенант на «Курск» и идет сдавать к нему зачеты. Мурачев два вопроса задал, ответа нет. Он бедолагу не гонит, а начинает все объяснять. Когда объяснит, заставляет тут же все повторить. Пока не увидит, что материал усвоен, не успокоится.
Уже позднее рассказ о Диме Мурачеве дополнил его бывший командир капитан 1-го ранга Сергей Ежов. «Дима пришел ко мне в экипаж лейтенантом. Командовал 9-м отсеком. Сам коренной видяевец. Отец его был флагманским химиком на эскадре. Мурачев — отличный служака и очень болел за дело. По характеру этакий «упертый мужичок», чего бы это ни стоило, своего добьется. Помню, приняли мы у первого экипажа «Воронеж», а 9-й отсек запущен донельзя. Так через несколько дней отсек уже сверкал так, что и узнать нельзя было. Все подчиненные у Димы всегда были заняты делом: что-то изучали, чистили, убирали, да и сам он никогда без дела не сидел».
Командир группы дистанционного управления № 2 капитан-лейтенант Сергей Любушкин запомнился всем большим и добрым человеком. Как все большие люди, был очень спокойным и добродушным, сходился практически со всеми и практически со всеми дружил.
Командир группы дистанционного управления № 1 капитан-лейтенант Денис Пшеничников до перевода на «Курск» служил на «Воронеже». На «Курск» был откомандирован на боевую службу да так и остался. По натуре был очень общительным. С удовольствием шефствовал над лейтенантами, был им как нянька. В экипаже его так и звали: «господин лейтенантский учитель».
Командир трюмной группы дивизиона движения капитан-лейтенант Рашит Аряпов был одновременно командиром б-го отсека. Очень обстоятельный, серьезный человек. К себе был требователен вплоть до самокритики. Пять лет проплавал на лодках и никто не видел, чтобы он когда-либо раслабился. Всегда предельно собран и серьезен.
В противоположность ему командир турбинной группы капитан-лейтенант Дима Колесников, командовавший на «Курске» одновременно и своим 7-м турбинным отсеком, наоборот, был очень веселым и непоседливым человеком. Но специальность свою знал дай бог! Друзья его звали Золотой за рыжий цвет волос. Вокруг Колесникова всегда были люди, всегда стоял хохот. Ко всему прочему, он был очень начитанный. Почему-то мечтал сходить обязательно пять автономок, а потом когда-нибудь съездить отдохнуть на Средиземное море и посмотреть на него, что называется, «сверху».
Летом 2000 года из училища выпустился младший брат Димы. Разумеется, он попросился туда же, где служил старший. В дивизии получил назначение на «Нижний Новгород». Братья успели провести вместе в Видяеве буквально несколько дней. О многом даже не успели переговорить — старший уходил в море на ученье. Договорились сесть и обо всем поговорить сразу же после его возвращения... А еще у Димы осталась молодая жена, с которой он прожил всего три месяца. Именно Дима Колесников возглавит оставшихся в живых в 9-м отсеке. Именно он станет, по существу, последним командиром «Курска», вернее, его последних кормовых отсеков. Именно у него в кармане найдут записку, которая так поможет в выяснении обстоятельств последних минут катастрофы. Именно он напишет в своей записке слова, которые станут последними словами, словами прощания экипажа, обращенными ко всем оставшимся на земле: «Не надо отчаиваться!..»
Сергей Саделенко, инженер группы дистанционного управления № 1, остался в памяти товарищей человеком, который никогда ни на кого не обижался. С его лица не сходила улыбка. В свое время он поразил начальников сверхбыстрой сдачей на допуск к самостоятельному управлению своим заведованием. Вместо положенного полугода управился всего за каких-то два месяца. Даже на боевой службе не ходил смотреть видеофильмы, а конспектировал инструкции и руководящие документы. С боевой службы привез целую кипу тетрадей.
Старший лейтенант Саша Бражкин являлся инженером группы дистанционного управления № 2 и командовал кормовым 9-м отсеком. Как и Денис Пшеничников, он раньше служил на «Воронеже», а перед боевой службой ушел на «Курск». Сослуживцам Денис запомнился своей безотказностью, необидчивостью и потрясающим трудолюбием — он мог ночи напролет сидеть за изучением материальной части.
Что касается командира электротехнического дивизиона капитана 3-го ранга Ильи Щавинского, то едва речь зашла о нем, как все собравшиеся в один голос сказали:
— Илья — это всё!
Капитан 3-го ранга Щавинский, как и все в экипаже «Курска», прекрасно знал свое дело. За глаза его именовали «наш суперспец», а в глаза звали ласково Ильюшей. Воспитанник Нахимовского училища, он отличался особым тактом и никогда не позволял себе грубостей по отношению как к начальникам, так и к подчиненным. Понятие офицерской чести было для него основополагающим. При этом Илья Щавинский был по жизни чрезвычайно остроумным и веселым человеком, что называется, душа любой компании. Он мог сутками травить флотские байки да так, что никто не мог понять, где кончается правда и начинается вымысел. На все случаи жизни и службы у него всегда была наготове новая потрясающая история. Где был Щавинский, там всегда были смех и хорошее настроение. А как он рассказывал о своей жизни! Впечатление создавалось такое, будто вся жизнь Ильи Щавинского была сплошной чередой самых невероятных приключений. В свободное от службы время командир электротехнического дивизиона любил поесть, а потому его часто можно было увидеть у камбуза. Там Щавинскии сходился в словесном противоборстве с коком-инструктором Анатолием Николаевичем Беляевым, который всегда выносил своему оппоненту добавку, и тогда уж от их шуток и прибауток сотрясался весь корабль. Как и Беляев, Щавинскии серьезно увлекался музыкой, прекрасно играл на электрогитаре, сочинял песни и сам же их исполнял. Во время боевой службы они вдвоем с «Николаичем» подготовили и дали несколько концертов. Как говорят ребята, после возвращения Илья со значением сообщал всем, что они с Беляевым прибыли с международных гастролей по Средиземноморью... Что ж, если принять во внимание панику в б-м американском флоте, то следовало признать, что гастроли удались на славу!
Кто-то из сидевших рядом офицеров сказал мне в заключение нашего разговора об Илье Щавинском так:
