Элвин Москоу - Столкновение в океане
Полнейшая паника охватила находившийся еще одной палубой ниже ресторан туристского класса, где пассажиры с увлечением следили за проделками Джейн Рассел и Джефа Чандлера в. кинофильме «Светлячок». Но вдруг одна из зрительниц, медицинская сестра Тереза Лафламм, с удивлением заметила, что ее зажигалка вдруг стала скользить поперек стола. В темноте она не могла определить, что судно в этот момент резко меняет курс влево и грохот столкновения оказался для нее неожиданным. Ее швырнуло на палубу вместе с опрокидывавшимися столами. Когда дали свет, она увидела настоящеее столпотворение. Кричащие, плачущие люди силились подняться на ноги и снова падали. Сказав себе: «Надо избежать паники», — она попыталась успокоить кричавшую от страха женщину, но та убежала. Она принималась успокаивать то одну, то другую пассажирку, но почти все стремились поскорее выбраться вон, а те, кто не рвался наружу, опустившись на колени, молились или плакали.
Из свалки первому удалось выбраться Джеку Грюбенману, который случайно сидел вблизи выхода. Он решил сходить в свою каюту, расположенную одной палубой ниже, за спасательным нагрудником, быстро сбежал по оказавшемуся рядом трапу на палубу «А» и сразу упал там на колени, задохнувшись от дыма и пыли. Спуститься по трапу оказалось делом простым, но для того, чтобы пробиться из кормовой в среднюю часть судна, потребовался почти час. Возможно, что путь показался ему долгим, так как коридор был забит людьми в ночном белье, проталкивавшимися к трапам, возле каждой двери и каюты образовались заторы. Каюта 290, которую он занимал вместе с тремя другими мужчинами, была пуста. Вспомнив про своего брата Дона и его жену Виолетту, размещавшихся в соседней каюте, которая также была пустой, Джек поспешно схватил три спасательных жилета. Но только он вышел в главный коридор, как его заметили два огромных итальянца из числа пассажиров и, не говоря ни слова, напали на него. С трудом Грюбенману удалось удержать только один спасательный жилет, который он тут же поспешно натянул на себя.
Собственно, ему и не следовало бороться за спасательный жилет, припасенный для своей невестки Виолетты Грюбенман, потому что, прежде чем покинуть каюту 288, она поверх ночного халата не забыла надеть свой собственный спасательный нагрудник. Виолетта сразу догадалась, что произошло. Ведь только днем, с наступлением тумана, она с друзьями строила догадки, что будет делать каждый из них в случае столкновения. Однако высказанные ею предположения оказались далеки от действительности. В дымном коридоре царила паника. Люди бежали в обоих направлениях. Слышались крики и причитания. Виолетта Грюбенман направилась к ближайшему трапу, но, не доходя до него, оступилась, ударилась о стену и покатилась на пол. Люди наступали на нее, но не останавливались.
— Пошли дальше, — крикнул какой-то мужчина, на мгновение задержавшись около ее распростертого тела. Но увидев повернувшееся к нему окровавленное лицо, он нагнулся и стал помогать подняться на ноги.
Когда муж Виолетты, Дон, сидевший в баре туристского класса, взглянул в иллюминатор, то как раз в тот момент там промелькнула осыпанная дождем искр белая надстройка «Стокгольма». Он бросился в каюту, где оставил жену. Но спустившись только этажом ниже в кормовую часть палубы фойе, он попал в самую гущу обезумевшей от паники толпы, вырвавшейся из кинозала. Людской поток подхватил и затащил его опять одной палубой выше, в салон туристского класса, превратившийся в импровизированное место сбора по аварийному расписанию. В этом салоне сосредоточилось около двухсот пассажиров.
Какой бы ни была паника, охватившая пассажиров «Андреа Дориа» немедленно вслед за столкновением, но вскоре даже в темном кинозале она стала успокаиваться, уступая место общей неразберихе. Пассажиры, застигнутые в различных салонах, барах, комнатах для карточной игры, библиотеках, а также в бальных залах, расположенных на верхних палубах судна, стали расходиться по своим местам.
Актриса Бетси Дрейк, жена известного киноактера Кэри Гранта, занимала на шлюпочной палубе одну из двадцати девяти просторных одноместных кают первого класса. Она накинула на себя только что снятую одежду и вышла коротким коридором на открытую палубу, с которой были видны спасательные шлюпки, висевшие вдоль поднятого кверху борта судна. Лишь позднее она узнала, что эти шлюпки нельзя было спустить на воду. Двумя палубами ниже жительнице Бруклина Анджеле Грилло, занимавшей тесную каюту в кормовой части по левому борту судна, пришлось в течение двадцати минут с отчаянием растаскивать багаж, заваливший дверь каюты, чтобы выбраться из нее вместе со своим трехлетним сыном Антони. Еще двумя палубами ниже отчаяние довело до истерики жительницу Бирмингема Фанни Уэллс, занимавшую с тремя маленькими детьми каюту на палубе «А». Хотя выход из ее каюты был свободен, уйти она не могла, потому что рука младшей дочери Роз-Мари оказалась прижатой койкой к переборке.
Там же, на палубе «А», растерявшаяся американская туристка, решив, что судно взорвалось, голой вскочила с койки и бросилась вон из каюты. В коридоре ее подхватил человеческий поток, и среди толкотни и воплей она не сразу обратила внимание на взгляды окружающих. Спохватившись, она была вынуждена, расталкивая людей, вернуться в свою каюту за пижамой, аккуратно сложенной под подушкой.
Двадцатишестилетняя американка, возвращавшаяся после работы за границей, оказалась придавленной свалившейся на нее верхней койкой. Тщетно пытаясь выбраться, она плакала и кричала, пока, наконец, дверь каюты не распахнулась и высокий худой стюард, подхватив ее с обломков койки на руки, вынес в коридор. Почувствовав себя в безопасности, она вдруг с ужасом увидела, что обнажена.
— Отпустите меня! Оставьте меня в покое! — принялась она умолять стюарда, но тот все бежал. Она стала колотить его кулаками в грудь. Но он, очевидно от охватившей его растерянности, даже не сознавал, что несет женщину, а не чемодан. Наконец, он выронил ее. Тогда она вернулась в каюту, чтобы одеться.
Но большинство пассажиров успели одеться или хотя бы накинуть поверх ночного белья купальный халат. Многие прихватили с собой чемоданы. Возвращавшийся из Саудовской Аравии служащий фирмы «Арамко» Эллис Д. Хилл не забыл даже запастись для своих двухмесячных близнецов бутылочками с молоком и кипяченой водой.
Встречались и такие, кто оделся «подобающим» для катастрофы образом. Например, Джозефина Форнаро, возвращавшаяся к себе в Роксбари в штате Массачусетс после первого за сорок шесть лет посещения Италии, надела платье, чулки, туфли, два свитера, жакет и шляпу. Эта дама в возрасте семидесяти двух лет не смогла разыскать всего лишь… спасательного нагрудника. Она была совершенно спокойна. Уверенность изменила ей, когда она увидела выбравшихся с нижних палуб перепачканных мазутом людей в ночном белье. «Вряд ли я выживу», — твердила она про себя.
На уровне палубы «С» проходила нормальная ватерлиния судна. Палуба «А», выделявшаяся на черном корпусе лайнера узкой белой полоской, называлась в практике судостроения палубой переборок. Ее стальная поверхность перекрывала сверху поперечные переборки, делившие судно на водонепроницаемые отсеки. Если бы эта палуба представляла собой сплошное перекрытие без отверстий для трапов (ничего лучше с точки зрения обеспечения плавучести судна быть не может), то вода, затопившая один из отсеков, не смогла бы перелиться в другой отсек. Однако тогда нельзя было бы проникнуть через эту палубу внутрь судна. Необходимо какое-то компромиссное решение. Военные корабли, конструируемые с расчетом сохранения плавучести при серьезных повреждениях, имеют в палубе переборок минимальное количество небольших по размерам люков для трапов. Но пассажирские лайнеры строятся для перевозки людей. На «Андреа Дориа» через палубу переборок проходило семнадцать трапов, и они, совершенно необходимые на таком длинном судне, превратились теперь, в стоки, по которым забортная вода, затопившая палубу «А», проникла на нижние палубы.
Пассажиры, разместившиеся на палубах «В» и «С» и не успевшие выбраться наверх в первые пять или десять минут после столкновения, теперь вынуждены были преодолевать потоки черной от мазута воды, стекавшей по накренившимся трапам. Это было ужасно!
Люди быстро поняли, что ползти было легче, чем идти, оказывать помощь соседу было лучше, чем пытаться протолкнуться вперед, молиться, преодолевая ступеньку за ступенькой было благоразумнее, чем кричать в муке беспомощности.
Слабым, престарелым и детям, бежавшим от опасности с нижних палуб, команда и пассажиры оказывали помощь. Родители несли детей на плечах и за спинами. Самый ужасный вид имел отсек, по которому нанес удар «Стокгольм». Там стоял густой дым, смешавшийся с цветной пылью, все палубы были залиты водой. Матросы поспешно закрыли дверь, скрывшую разрушения от взоров находившихся на левом борту пассажиров.
