Пол Фишер - Кинокомпания Ким Чен Ир представляет
– Она уже десять с лишним дней не была у себя в номере, – наконец произнес он.
– На то похоже, – подтвердил Ким.
– Может, ее ограбили? Вряд ли у нее с собой было много денег. – Син знал свою бывшую жену.
– И вряд ли она попала под машину, – вставил Ким.
– Ну да – в газетах бы написали, – подтвердил Син.
– В отеле все на ушах. Оставили ее сумки в номере, и все.
– Должен же быть какой-то след. Улики какие-то. С кем она тут встречалась?
– С Ван Дон Илем, – начал Ким, – с Ли Сан Хи, с…
– С Ли Сан Хи?
Эту женщину Син помнил. Подруга Кима, часто наведывалась в гонконгский офис, всюду таскала за собой смазливую дочку. Сина от Сан Хи слегка мороз подирал. При каждой встрече она только и делала, что щелкала фотоаппаратом, а фотографии называла «сувенирами». Если Син правильно помнил их беседы, Сан Хи много лет держала кафе в киношном районе Сеула, потом думала баллотироваться в Национальную ассамблею и беспрестанно моталась на выставки-ярмарки в Макао и Гуанчжоу. Муж ее был бизнесмен, симпатизировал Северной Корее, уехал из Южной в Китай и торговал с северянами. Госпожа Ли упоминала, что он часто бывает в Пхеньяне.
Все это промелькнуло у Сина в голове, но мысль зацепилась за одно слово, точно рукав за гвоздь в заборе: «Пхеньян». Последние пару лет поговаривали о том, что северокорейцы похищают людей, а некоторые якобы дезертиры, бежав с Севера, утверждали, что попали туда отнюдь не по доброй воле. Пианист Пэк Кон У с женой, актрисой Ён Джун Хи, заявляли, что северокорейские агенты пытались выкрасть их из Загреба в июле 1977 года – всего полгода назад.
– Как они познакомились? – спросил Сии.
– Через меня. И вроде бы сразу подружились, – ответил Ким.
– А где Ли Сан Хи теперь?
– Я ей несколько раз звонил, но никто не подошел к телефону. Съездил к ней домой – там никого.
– Так они, может, вместе пропали!
– Вполне вероятно, – согласился Ким.
– Может, это северокорейцы подстроили? – как бы невзначай обронил Сии.
Ким понял, что речь о муже Ли Сан Хи.
– Что-то я сомневаюсь. Зачем бы им?
– Кто вообще позвал Ын Хи в Гонконг? Кто оплатил поездку? – не отступал Сии.
– Я не знаю, – смутился Ким.
Оба помолчали. Разговор только начался – и уже зашел в тупик.
Син сообщил об исчезновении бывшей жены в полицию и в посольство Южной Кореи. Поискал дочь госпожи Ли и узнал, что та уже который день не ходит в школу А затем, то ли из характерного эгоцентризма, то ли просто из страха порушить свои планы, Син улетел в Лос-Анджелес. В мемуарах он писал: «Билеты я уже забронировал, а поменять дату было сложно – приближался китайский Новый год, большой праздник». И с этим, так и не разгадав тайну исчезновения Чхве Ын Хи, он сел в самолет.
Он пробыл в Штатах почти три недели, встретился с Ким Хён У ком. Нанял адвоката по делам иммиграции, уплатил ему первый гонорар в размере двух тысяч долларов – деньги немалые, если учесть, сколько у него осталось после банкротства, – и подал заявление на временную визу класса О, предусмотренную для иностранных граждан, «обладающих выдающимися способностями и заслуживших международное признание за выдающиеся достижения в искусстве». Чтобы получить визу, ему требовалось поручительство американской компании, и он навестил Роберта Уайза, режиссера и продюсера «Вестсайдской истории» и «Звуков музыки»[20]. В 1966 году, ставя «Песчаную гальку» со Стивом Маккуином в главной роли[21], Уайз влюбился в Дальний Восток; кроме того, у него было сильно развито чувство локтя, и он активно поддерживал коллег-кинематографистов. Уайз согласился помочь Сину. В свободное время Син набрасывал идеи для фильма «Спящая красавица», который должен был стать его первым англоязычным проектом (сказка универсальна – она помогла бы Сину преодолеть языковой барьер); кроме того, он влюбился в роман Дэвида Моррелла «Первая кровь» 1972 года, о ветеране Вьетнама Джоне Рэмбо – он возвращается с войны, и вместе с ним война приходит в Мэдисон, штат Кентукки. «Коламбия Пикчерз» купила права на экранизацию, продала их «Уорнер Бразерс», те продали еще кому-то, и так оно тянулось уже шесть лет. Син подумывал встать в очередь, купить права, а сценаристом нанять Рюдзо Кикусиму, который давно сотрудничал с Куросавой. Син знал английский неважно, а Кикусима не знал вообще; они планировали написать по-японски и заказать перевод.
Пока Син был в Калифорнии, новость об исчезновении Чхве попала в газеты. Американский корреспондент газеты «Хангук ильбо» разыскал Сина и засыпал его вопросами. Син отвечал как мог; и тут репортер его удивил:
– Многие, между прочим, думают, что в исчезновении госпожи Чхве замешаны вы.
– Что за ерунда, – чуть не рассмеялся Син.
28 февраля, когда он снова приземлился в гонконгском аэропорту, его поджидала дюжина журналистов. А с ними детективы из отдела уголовных расследований гонконгской полиции.
12. Мюзиклы, кино и политзанятия
– Покажи госпоже Чхве кино, – распорядился Ким Чен Ир. – Для начала пусть посмотрит «Сорок первый». Ну, ты знаешь.
Ким Хак Сун кивнула. Они втроем сидели в машине Ким Чен Ира, припаркованной у входа в «Корейскую киностудию». Два часа ночи. Накануне вечером Чхве и Ким Чен Ир были на спектакле художественного театра «Ман-судэ». Потом разговор переключился на кино.
– А в Северной Корее есть киностудии? – спросила Чхве.
– Ну еще бы у нас не было киностудий! – ответил Ким. – Хотите посмотреть?
Чхве собралась было ответить, что да, с удовольствием, к концу недели, но Ким уже вскочил и велел первому попавшемуся под руку телохранителю подогнать машину.
На студии, не выходя из «бенца», катившего меж безмолвных и безлюдных павильонов, Ким устроил Чхве и Хак Сун экскурсию. Вот корейская улица колониальной эпохи, вот японская улица эпохи Мэйдзи, вот подозрительный сеульский квартал 1950-х. Декорации «Европы» – одинокое тирольское шале и английский загородный дом на холме, фасадами друг к другу. У подножия холма фальшивая винодельня и сельская церковь прикидывались югом Франции. Машина сворачивала туда и сюда – стало видно, что каждая стена бутафорских зданий отделана под стереотипные дома разных европейских культур: каждый дом – точно архитектурный кубик Рубика. Чхве надеялась, что идут ночные съемки – не зря же Ким повез ее сюда среди ночи, – но увы: на всей студии не было ни души. И смотрелось все это кинохозяйство довольно уныло и убого.
Непредвиденная экскурсия закончилась, и теперь машина урчала снаружи у ворот.
– Ты знаешь, про что я, – повторил Ким Чен Ир.
Хак Сун кивнула – как будто низко поклонилась от плеч.
– Я покажу госпоже Чхве прямо с утра.
Как ни странно, «Сорок первый» – не северокорейский фильм, а советский; его в 1956 году снял Григорий Чухрай. Фильм собрал прекрасную кассу в СССР и получил специальный приз жюри на Каннском кинофестивале, но Чхве слышала о нем впервые. Субтитров не было, так что Хак Сун по ходу дела объясняла сюжет. Действие происходит во время русской Гражданской войны. Фильм – история красноармейской снайперши Марии, у которой на счету сорок убитых белогвардейцев. Сорок первого она не убивает, а берет в плен, узнает, что он располагает важной стратегической информацией, и решает сама доставить в штаб. Они плывут через Аральское море, лодка опрокидывается, Марию с белогвардейцем выносит на островок. Со временем они друг в друга влюбляются. Затем у островка появляется парусная лодка, которая вот-вот их спасет, – но в лодке белые. Бывший пленный в восторге бежит по отмели к лодке. Мария умоляет его остановиться, но он мчится прочь. Она заряжает винтовку, прижимает приклад к плечу, целится. Кричит ему: «Стой!» Он не слушает, и Мария в слезах стреляет. Затем, не в силах вынести горя, роняет винтовку, бежит к нему и обнимает его труп.
Почему этот фильм Ким Чен Ир выбрал для нее первым, Чхве не поняла. Может, видел его в юности и не смог забыть, а может, сам надеялся снимать такие вот мелодрамы – с большими чувствами на драматичном историческом фоне, идеологически верные и однако достаточно художественные и достойные приза на самом престижном кинофестивале. Кто его знает? Чхве встала, а Хак Сун включила свет.
– Этот фильм сняли сразу после того, как в Советском Союзе к власти пришел Хрущев, – пояснила Хак Сун. – Вы же понимаете смысл фильма, да? Если ты предатель, неважно, возлюбленный ты, друг или кто…
Недосказанная фраза повисла в воздухе.
Через несколько недель после похищения Чхве стали выпускать с территории комплекса. Поездки планировали тщательно и пристально контролировали. Оповещали ее в последний момент, и они с Хак Сун забирались в «бенц». Следом ехали два-три телохранителя. Обычно кортеж направлялся в Пхеньян.
Пхеньян, который американские бомбы сровняли с землей, был восстановлен с нуля и превратился в пропагандистский символ – величественные памятники, просторные площади, широкие проспекты. Повсюду белый бетон, никакого загрязнения воздуха, никаких транспортных пробок. Идеальный город, как утверждал Ким Ир Сен, – идеальная столица идеального рая трудового народа.
