В. Наумов - Лаврентий Берия. 1953. Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы.
Председательствующий тов. Булганин. Имеются ли какие поправки?
Голоса. Нет.
Председательствующий тов. Булганин. Голосую резолюцию в целом. Кто за то, чтобы принять постановление Пленума ЦК КПСС — О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия — в целом, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Нет. Есть ли воздерживающиеся? Нет. Постановление принято единогласно. (Аплодисменты.)
Председательствующий тов. Булганин. На этом, товарищи, работа Пленума заканчивается. Объявляю заседание Пленума закрытым.
СЕКРЕТАРЬ ЦК КПСС Н. Хрущев
АП РФ, ф.2, оп.2, д. 198, лл. 1–9. Заверенная копия.
№ 11
СТЕНОГРАММА ИЮЛЬСКОГО (1953 Г.) ПЛЕНУМА ЦК КПСС[37]
2-7 июля 1953 г.
ЗАСЕДАНИЕ 2 ИЮЛЯ
Хрущев. По поручению Президиума Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза[38] объявляю Пленум открытым.
Повестка дня рекомендуется следующая:
1. О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия.
2. О созыве очередной Сессии Верховного Совета СССР[39].
3. Организационные вопросы. Будут ли какие замечания к повестке дня Пленума?
Голоса. Нет.
[Хрущев]. Никто никаких других вопросов не выдвигает?
Голоса. Нет.
[Хрущев]. Голосовать или считать принятым?
Голоса. Считать принятым.
[Хрущев]. По первому вопросу докладчик товарищ Маленков; по второму — товарищ Ворошилов и по третьему — организационным вопросам — Хрущев. Замечаний не будет по повестке дня?
Голоса. Нет.
[Хрущев]. Слово для доклада имеет товарищ Маленков.[40]
Председательствующий тов. Хрущев. Товарищи, есть предложение после этого доклада сделать перерыв минут на 20 с тем, чтобы товарищи подумали, и потом приступим к обсуждению доклада товарища Маленкова. К товарищам, желающим выступить, просьба записываться. Не будет других предложений?
Объявляется перерыв на 20 минут.
Булганин. Продолжим, товарищи. Слово имеет товарищ Хрущев.
Хрущев[41]. Товарищи{5}, товарищ Маленков доложил ЦК партии, как члены Президиума организовали свою работу и в этой работе как дорожили сохранением единства коллектива членов Президиума — не дать повода не только для раскола, а чтобы нарушено было какое-то единство, с тем чтобы это единство через Президиум ЦК передавалось на весь Центральный Комитет и тем самым иметь сплоченную, монолитную всю нашу великую партию.
И вот это стремление к единству, товарищи, очень ловко использовал этот авантюрист Берия.
Товарищи, товарищ Маленков довольно обстоятельно доложил о Берия. Ведь много лет мы знаем Берия. Я знаю его лет двадцать и знаю хорошо по пленумам ЦК, потом непосредственно вместе с ним работали.
Я хочу сказать о своих взглядах на эту личность уже до того, пока мы стали приходить к определенному мнению, в связи с которым мы пошли на такие решительные действия.
Берия был большим интриганом при жизни товарища Сталина. Это ловкий человек, способный, он очень, я бы сказал, крепко впился своими грязными лапами и ловко навязывал другой раз свое мнение товарищу Сталину. Он ловко, умело, другой раз намеком каким-то глухим, другой раз более определенным образом посеет сомнение или в тот или иной вопрос, или так или иначе показать в каком-то нехорошем свете того или иного товарища и нервировать без всякого основания товарища Сталина, добиваясь на какое-то определенное время восстановления товарища Сталина против того или другого товарища. Это мы наблюдали. Ловкость, нахальство и наглость — это основные качества Берия.
Товарищи, умер товарищ Сталин. Да еще когда жил товарищ Сталин, но после болезни, которая наступила внезапно. — паралича, когда оставила речь товарища Сталина и мы приехали и увидели его в таком состоянии, и врачи говорили, что он безнадежен, мы обменивались мнениями, правда, не все. Мы все тогда обменяться мнениями не могли по этому человеку.
Я, например, при жизни товарища Сталина, когда мы дежурили у него по два члена Бюро ЦК[42] неотступно, мне и Булганину пришлось дежурить вместе. Это было, наверное, за сутки до смерти товарища Сталина. Я товарищу Булганину тогда сказал: «Николай Александрович, вот Сталин безнадежно больной, умрет, что будет после Сталина?»
Это же каждого волнует. Я говорю, вот моя тревога: после смерти Сталина Берия будет всеми способами рваться к посту министра внутренних дел. Зачем ему этот пост? Этот пост ему нужен для того, чтобы захватить такие позиции в государстве, с тем чтобы через свою разведку установить шпионаж за членами Политбюро, подслушивать, следить, создавать дела, интриговать, и это приведет к очень плохим последствиям, а может быть и больше, для партии.
Булганин. Был такой разговор.
[Хрущев.] Нельзя, я говорю, допустить до этого, гибель будет всем.
Но вы скажете, ну хорошо, потом умер товарищ Сталин, а все-таки, мол, Берия стал министром и, мол, ты также думал и говорил с Булганиным, но и ты, и Булганин не выступили, когда было формирование и распределение обязанностей.
Я говорю, я обнажаю этот вопрос.
Товарищи, почему? Я вам скажу, почему. Одно дело, когда думаешь умирает, но еше живет, и другое дело психологическое состояние. когда уже умер Сталин. Мы собрались, и это как-то еще больше сплачивало людей. Кроме того, я считал, что при обсуждении выступить и сказать это мнение не совсем правильно. Вы, дорогие товарищи, имейте в виду, что Берия добился своего еще при жизни товарища Сталина, он разобщения между членами Бюро ЦК добился.
Ворошилов. Правильно.
[Хрущев.] Я думаю так, но думать — одно, а сказать — другое, может быть, не так понимаю. Еще не остывший труп товарища Сталина — и поднять этот вопрос, скажут: воспользовался смертью товарища Сталина, сразу вносит раскол и смятение в руководство партии, и, таким образом, ловко используя это, выставят против тебя, и будешь в дураках, да еще в каких! Могло это быть.
Голоса . Вполне правильно, могло это быть.
[Хрущев.] Берия очень домогался этого. Берия стал министром внутренних дел. Вы, товарищи, каждый знаете, какой удельный вес этой «персоны» в партии. Довольно большой. Казалось бы, раз человек добился такого удельного веса, то, следовательно, такому человеку надо дать участок работы самый острый.
Товарищи, я, может быть, по своим выводам встречу какие-то замечания, но я хочу все-таки сказать: самый ли острый у нас вопрос сейчас — это Министерство внутренних дел? Я бы сказал — нет. Это мое личное мнение, и я вам скажу, почему.
Давайте мы сейчас разберем 10 лет пройденной нами деятельности. Берия скажет, что он это время не был министром. Возьмем позже период. Давайте разберем, какие заговоры внутри нашей страны были открыты Министерством внутренних дел, Министерством госбезопасности[43]?
За исключением липовых, дутых — ничего.
Ворошилов. Правильно, никаких.
Хрущев. Давайте пересчитаем, мы же с вами знаем: до 1937 года и после 1937 года — больше половины липы.
Голос из Президиума. Больше половины липы, правильно.
[Хрущев.] А после этого давайте разберем. Давайте не только здесь, на Пленуме, мы это сделаем, мы возьмем поднимем все документы, наиболее важные донесения, все открытые заговоры групповые, индивидуальные и всякие. Мы, товарищи, там и встретим их. Почему я обращаю внимание на это? Потому что монолитность наших рядов партии, сплоченность нашего народа вокруг нашей партии — это главная сила.
Голоса с мест. Правильно.
[Хрущев.] Товарищи, только кончилась война, Гитлер рассчитывал, что он пройдет на танках по степям Украины и сразу завоюет, и будет захвачена Москва, и все падет. Но теперь весь мир знает, как началось и чем кончилось. Это о чем говорит? Опять-таки это говорит о силе нашей партии, о сплоченности нашего народа, о безграничности доверия нашему руководству и руководству нашей партии.
Если взять поздние вопросы — врачей[44], — это позорное дело для нас, это же липа. Если взять мингрельское дело, грузинское дело[45] — это же липа. Взять другие дела как наиболее выделяющиеся — это липа.
