Николай Прокудин - За речкой шла война…
– Опять буфетчик стирального порошка добавил в бочку! Гад! – сдувая густые хлопья пены с кружки, громко произнес Лебедь.
Равнодушное лицо хозяина стойки осталось каменным и безразличным. Никакой реакции.
Офицеры, морщась, выцедили кислятину из кружек и направились к выходу. Лебедь захватил со стола откупоренную, но так и не начатую бутылку водки. Это заведение никак не располагало к продолжению банкета. Лучше тогда посетить ближайшую лагманную и там под шурпу выпить по рюмочке.
Внезапно шедшему первым Лебедю преградил путь небритый громила с мутными глазами наркомана. Неопределённого возраста и национальности. То ли кавказец, то ли метис, то ли мулат. Тяжелый взгляд не предвещал ничего хорошего, а огромные кулаки с татуировками угрожающе сжались.
– Куда прешь! – прорычал «химик». – Не видишь, человек стоит?
Лыбидь покрутил головой по сторонам в недоумении:
– Где?
– Что – где?
– Где человек?
– Шутишь, да? Издеваешься?
«Химик» явно затевал скандал. Обойти его стороной – никак, мешают столы. Ещё четверо дружков «химика» внимательно наблюдали из угла прелюдию к драке, изготовившись принять в ней самое живейшее участие.
Лебедь вдруг полез на рожон:
– Водки хочешь?
– Хочу! – осклабилась вставными железными зубами рожа.
– На, пей, мурло! – без эмоций ответил Белый, приподняв бутылку за горлышко на уровень этой самой рожи.
Пока «химик» на секундочку соображал, как отреагировать, Лебедь, молниеносно подкинув, перевернул бутылку, подхватил ее в воздухе за горлышко и с силой саданул противника по башке.
Бутылка звякнула и разбилась. Часть осколков осыпалась, а часть впилась «бичу» в массивный лоб. Из рассеченной кожи брызнули струйки крови и перемешались с водкой.
Лебедь-Белый подпрыгнул и ударил каблуками кованых сапог в грудь покачнувшегося ошеломлённого «химика».
– О-о-окхт! – клекотнул тот горлом и, громыхнув, рухнул в проход.
Игорёк взошёл на него, как на постамент, и гаркнул начальственно, словно с трибуны, вскочившим было с мест друганам «химика»:
– Сидеть, суки! Всех попишу! Изуродую! Не двигаться! После подберете эту свою падаль.
– Да ты чо, братан… – мнимо дружелюбно гнусаво затянул один из друганов «химика». – Мы ж ничо…
– Не рыпаться! Двоих самых прытких сразу уложу. Ша, гопники! Не дергаться! – Лебедь-Белый выхватил из внутреннего кармана шинели нунчаки, с которыми никогда не расставался, а второй рукой погрозил «розочкой» разбитой бутылки. – Сидеть, «бичи»!
Он несколько раз подпрыгнул на безжизненном теле, которое после каждого прыжка всхрапывало воздухом, вырывающимся из лёгких.
Бармен бросил растерянный взгляд на офицеров и скрылся под стойкой, при этом с грохотом сдвинув бочки. Несколько кружек, слетев под прилавок, разбились.
Привставшая с места ватага гопников медленно присела на скамейки и замерла.
Лебедь запрыгнул на стол, стукнув коваными сапогами по дереву. Столешница скрипнула, но не сломалась.
– Мужики, быстро на выход! – зашипел сквозь зубы Лебедь. – Я прикрываю отступление! Живо! Не каменейте. Шагайте прямо по этому пугалу, без церемоний.
Никита неуклюже перепрыгнул через тело и торопливо вышел на улицу, вытирая пот со лба рукавом шинели. Шмер же, наступив правой ногой на живот поверженного, левой с удовольствием приложился попутно в промежность.
– О-у! – подал признаки жизни бугай. – У-у-у!
Последним из шалмана выметнулся Лебедь:
– Ну, надеюсь, полдюжины рёбер я этому уроду сломал. Не пить ему пива полгода, а то и больше!
– Рёбра? При чем тут? Ты ж его бутылкой…
– А я когда со стола спрыгнул, так прямо ему на грудь, сучаре! – счастливо улыбнулся Лебедь.
– Игорь, хватит болтать! – воскликнул Шмер. – Бежим отсюда, пока уже и нам бандюги кости не переломали.
– Не бежим, – с достоинством возразил Лебедь, – а отходим на заранее подготовленные позиции.
Они втроём завернули за угол, проскочили два квартала до остановки маршрутки. С полными сумками бежать тяжело. Но надо!
На свежем воздухе дышалось легко, и мелкий моросящий дождик освежал.
Им наперерез вдруг бросились две женщины. Русские? Русские! Одна – в кожаном плаще и высоких черных сапожках. Вторая – в короткой курточке и короткой же юбочке выше колен. Местные так не ходят. Окружённые стайкой молоденьких сально гогочущих азиатов, они старались увернуться от поглаживаний и щипков.
– Ребята! Помогите! Эти пристали! Дикари какие-то!
– О-о-о! Азияты! На наших, на русских! – плотоядно заорал Лебедь, недовоевавший в пивном шалмане. – Ну, ща!!!
«Ща» получилось более чем внушительным. Ни Ромашкин, ни Шмер не успели и глазом моргнуть. Да и сумки тяжелые, не бросать же! В общем, не успели. А уж как азияты не успели!
Игорь одним кударом расквасил нос ближайшему азияту. Второму звучно угодил носком сапога в копчик. Третьему – хук в челюсть – хрустнуло…
И враг бежит-бежит-бежит!
– Ну денек! – с удовольствием отдуваясь, прокомментировал Лебедь. – Давненько я так душу не отводил!
– Вы наши спасители! – защебетала блондинка в короткой юбке. – Сволочь! Такие дорогие колготки порвал, Щипнул, а ногти нестрижены. Я думала, нас изнасилуют прямо на улице.
– Нинка, не надо было такую короткую юбку надевать! – облегченно визгнула чернявенькая, в плаще и сапожках.
– Ладно тебе, Вика! Не изнасиловали же. Или ты, наоборот, расстроилась?
– Дура! Спасибо ещё раз, ребята! – изблагодарилась чернявенькая Вика. – Я готова… ну просто готова вас всех расцеловать!
– Эх, ты, расцеловать! И всего-то! – пристыдила блондинка Нинка. – Ребята, приходите к нам в гости на Новый год! Я мужу расскажу, какие вы отважные герои. Будем вам рады! А тебя я обязательно поощрю ещё как-нибудь! – Она ласково мазнула геройского Лебедя по щеке, одновременно почему-то хитро подмигнув Ромашкину.
– Нинель! Благодарная ты моя! – хмыкнула чернявенькая Вика. – Прямо тут не начни их поощрять.
– Тебе-то что? Не своё, не экономь! – Блондинка Нинка сверкнула похотливыми глазами.
– Так. Всё! Марш на… маршрутку. У тебя одно на уме, с кем пошоркаться.
Да, подошла маршрутка. Народ ломанулся.
Самое забавное, всем троим офицерам места не хватило. Они ещё потоптались у дверцы… А куда, если некуда?!
– Ребятишки, приходите на Новый год! Дом семь, квартира тридцать. Обязательно! – Блондинка Нинка состроила многообещающе глазки.
– Придем! Обязательно придем! – Лебедь потер сбитые в кровь костяшки кулаков.
Маршрутка уехала, подпрыгивая на ухабах, лязгая рессорами и коптя воздух некачественным бензином.
– Да-а-а… Не зря я дал в морду и уркам, и чуркам! Чую, отметим праздник не только хорошей выпивкой, но и легким расслаблением организма… А черненькая ничего, а?
– И блондинка ничего, – справедливости ради отметил Шмер. – Забиваю очередь.
– За мной не занимать. Хочу обеих! Но… так и быть, – смилостивился Лебедь, – поделюсь с друзьями.
– С другом, – поправил педантичный Шмер. – Со мной. Никитушка наш автоматически выбывает. Он празднует в солдатской семье, с ротой. А мы с тобой, Игорёк, к девчонкам – на посиделки, на полежалки!
Как тяжело быть лейтенантом, как тяжело быть лейтенантом. Хуже работы, я вам, ребята не назову…
Подъехал второй, последний, рейсовый «рафик». Загружаемся! Не зевай! А то пешком… Не находились еще?!
Глава 12. Новый год
Досадная, конечно, необходимость – дежурить в новогоднюю ночь. Но унывать? Никита жил по принципу: искать во всём хорошие моменты. Понимая, что попытки изменить решение командования обречены на провал, решил организовать праздник на рабочем месте. Персонально для себя прикупил в городе две бутылки шампанского, ром, «Токай». Коньяк привёз очередной солдатский родитель. Пусть и не «Арарат», но и не «Тбилиси». Настоящий «Белый аист» из весёлой Молдавии. Вот ведь интересно как получается, вино в Грузии великолепное, а коньяк у «генацвали» не лучшего качества. За год дегустаций напитков из национальных республик Никита составил собственный ранжир для коньяков. Во главе, понятное дело, армянские. Далее – молдавские. Затем – дагестанские, узбекские, ставропольские, туркменские, грузинские, грозненские, кабардино-балкарские, киргизские. Последнего и совсем не почетного места удостоились азербайджанские коньяки. Почему-то именно они лейтенанту менее всего нравились. «Бакы» – ну какая же это гадость! Такой напиток коньяком может назвать лишь человек с извращенным вкусом. Возможно, настроение в день дегустации этого «Бакы» было плохое, и отсюда последнее место, но что-то было в напитке не то. Коньяк явно отдавал бормотухой. Видимо, много лишнего украли в процессе и разбавили бочку суррогатной дрянью.
Никита раскрыл дверцы скрипучего шкафа и поместил бутылки на верхнюю полку. Туда же – коробку с ароматными фруктами: апельсинами, яблоками, мандаринами, гранатами. Полезная вещь для восстановления организма витаминами после атаки на него спиртным. В алюминиевую армейскую тарелку высыпал конфеты и шоколадки. На поднос – свежий торт (с трудом, но удалось отразить натиск приятелей и не дать им сожрать по дороге в гарнизон). Внизу на полке – заранее заготовленный ящик, полный грецких и земляных орехов. Ещё один десерт! В общем, сплошной десерт, а поесть нечего.
