Зардушт Ализаде - Конец второй республики
Я начал убеждаться, что связался с людьми без чести и достоинства. Народу еще предстояло убедиться в этом, но для этого ему придется потерять землю, свободу и надежду жить в демократической стране. Когда я дома рассказал жене о том, что произошло на конференции, она расстроилась:
— Мой заведующий кафедрой говорил, что избрание Абульфаза будет началом конца Народного Фронта.
— Ничего, я буду настаивать на проверке документов делегатов и добьюсь отмены результатов конференции.
На следующее утро выяснилось, что все документы учредительной конференции НФА украдены. Пропали. Никто из ответственных за оргвопросы «не знают», где они. Все кивали друг на друга. Так прятали и прячут концы в воду фальсификаторы всех выборов в Азербайджане. Что в советское время, что потом…
Для организации опорных групп НФА я весной 1989-го года дважды выезжал в Исмаиллинский район вместе со своим соседом Расидом, доцентом АЗИИ. Он был родом из знаменитого своими ремесленниками села Басгал, знал многих людей в районе и всей душой болел за Карабах. Именно Расид познакомил меня с народным судьей Исмаиллинского района Тахиром Керимли, который рассказал мне о том, как в дни Мейданного движения 1988-го года, получив информацию о завершении массовой депортации азербайджанцев из Армении, он организовал транспортную колонну и в течение нескольких дней выселил из района 14 тысяч армян, отправив их в Армению. Мне еще раз вспомнились слова Гарри Каспарова о том, что «армяне Карабаха, когда начали свое движение, совсем не подумали об армянах Баку».
Расид следил за моей деятельностью, и когда узнал, что у нас состоится учредительная конференция, попросил у меня для себя мандат участника. Я отказал ему, объяснив, что мандаты даются избранным районным конференциями делегатам. Он согласился с моим доводом, хотя я почувствовал, что внутренне он обиделся. Спустя два дня после конференции, встретив меня во дворе, он с обидой мне сказал: «Как же так получается. Я всей душой болею за Фронт, езжу по районам на своей машине по делам Фронта, но вы мне мандат не даете. А вот абсолютно чуждый Фронту Муса Гейдаров, доцент АЗИИ, сегодня мне рассказал, как 15-го июля он сидел в чайхане с ордубадскими ребятами, как к ним пришел некий их земляк и предложил пойти на учредительную конференцию НФА с тем, чтобы выбрать Абульфаза председателем, раздал им 25 мандатов, и все они стали «делегатами». Так вот, этот Муса Гейдаров хвалился еще тем, что выступил на конференции в поддержку своего земляка, и вместе со своей чайханской командой провел того в председатели».
Мне нечего было ответить соседу, он был прав, меня ловко обвели вокруг пальца мошенники. Этот Муса Гейдаров в 1992-ом году стал одним из «девяносто одного интеллигента», которые написали письмо Гейдару Алиеву с просьбой прийти к власти и «спасти» Азербайджан. К слову, в отличие от многих подписантов, награду в виде хлебной должности или депутатского мандата он не получил.
Что мы получили после учредительной конференции? Получили повод апеллировать к факту легитимизации руководящих структур НФА, хотя лично я сам в этом сомневался. Но это были мои личные проблемы, вытекающие из моего печального «многомудрия». Публика не знала того, что знал я, и была воодушевлена без меры. По радио «Свобода» Этибар Мамедов и Мехди Мехдиев, сообщили о конференции и прошедших выборах руководителей. Председатель — Абульфаз Алиев, 15 членов Правления — Лейла Юнусова, Тофик Гасымов, Сабит Багиров, Наджаф Наджафов, Юсиф Самедоглу, Хикмет Гаджизаде, Иса Гамбаров, Неймат Панахов, Рагим Газиев, Этибар Мамедов, Сульхеддин Акперов, Алякрам Гумматов, Джанбахыш Умидов, Панах Гусейнов и Зардушт Ализаде. Остальные члены ВИЦ целиком вошли в Меджлис НФА, плюс несколько новых активистов из провинции. Пять человек стали членами КРК (контрольно-ревизионная комиссия), в том числе Агаджавад Саламов, Мамедгасан Гамбаров и Беджан Фарзалиев.
В своих выступлениях я часто повторял, что НФА — птица, тело и голова ее в Баку. Два сильных крыла у этой птицы — одно в Ленкорани, другое в Нахчыване. Именно в этих двух регионах местные фронтисткие организации заставили власти считаться с собой. Организации НФА в Гяндже, Нагорном Карабахе, Евлахе, Барде, Газахе, Сабирабаде, Исмаиллы, Товузе, Шеки и Мингячевире все еще были не столь сильны, чтобы заставить партийные комитеты считаться с собой.
На учредительной конференции окончательно определилось название организации — Народный Фронт Азербайджана. Была прекращена дискуссия, а стоит ли называться районным организациям НФА также народными фронтами, как это было в Эстонии, например: Народный Фронт Тарту. У нас же было решено, что должны быть отделения НФА в районах, структура которых копировала бы республиканскую — правление, меджлис, контрольно ревизионная комиссия. Правление избирало себе председателя.
За время до учредительной конференции и после — до конца октября — я сдружился с нахчыванскими фронтистами — Сардаром и Сульхеддином. Оба они — врачи-патологоанатомы, друзья по жизни и работе. Меня подкупали их огромная энергия, оптимизм. Сульхеддин даже ночевал у меня дома несколько раз, когда наши заседания завершались поздно и не было транспорта до Сумгаита, где жила его сестра, у которой он останавливался. Мой старший сын, студент, был просто очарован этим «человеком из народа» и называл его «дядя».
У интеллигенции всегда присутствует некая вина и чувство невыполненного долга перед «простым народом». Так же европейски образованные люди млеют перед «корневым националистом». Я долго размышлял над этим феноменом. И нашел простое объяснение. Все дело в занятности. Предположим, что некий французский ученый приезжает в Габон, бывшую французскую колонию. Страна бурлит, идет борьба, в том числе и идеологическая. На одном фланге — выпускник Сорбонны, проповедник идеи эволюции и согласия. Вокруг него небольшая группа европейски мыслящей интеллигенции. На другом фланге — габонский народный вождь, с его идеями верховенства габонцев над всем остальным миром, о необходимости полной независимости Габона. Сорбоннец — в брюках и рубашке. Вождь — в леопардовой шкуре, сопровождается толпой танцующих аборигенов. Кем будет очарован этнограф? Ординарным сорбоннцем? Или оригинальным для француза вождем? Ответ ясен. Этнограф-политолог вернется и напишет, что страшно далек сорбоннец от народа, а вождь — плоть от плоти народной. Вождь победит, а потом с Габоном случится то, что случилось. Все спишут на национальную особенность. Габон ли, Азербайджан ли, Армения или Грузия ли — какая разница…
Через несколько дней, как я понял, новый председатель и его «группа поддержки» решили проучить меня, потому что я открыто говорил о фальсификации на конференции и не скрывал своей решимости вынести всю эту грязь на обсуждение съезда, который планировался на сентябрь. Меня почти каждый день приглашали на учредительные собрания опорных групп НФА на различных предприятиях. Все еще продолжалась инерция традиции, заложенной инициаторами НФА: Фронт — это организация единомышленников, которые на основе конкретной программы обновления своего предприятия работают на перестройку, на реформирование общества. Вот почему сложилась такая практика, что признавались только те ячейки, которые имели свои конкретные программы. Вся республика была охвачена эпидемией творчества: писали, обсуждали, исправляли, принимали программы реформ. Чаще всего это были программы пожеланий трудового коллектива. После учредительной конференции меня как раз пригласили на одну из таких учредительных конференций опорной группы НФА в ремонтно-строительном тресте № 7 в поселке «8-й километр». В основном это были рабочие, которые со знанием дела обсуждали, как улучшить условия труда, как повысить производительность труда, покончить с приписками и воровством на ремонтно-строительных работах. Я был рад: несмотря на грязные делишки и двойную игру верхушки, база НФА, его народная основа была здоровая. В конце собрания из задних рядов поднялся молодой человек и задал мне вопрос о моем отношении к председателю Фронта. Я ответил так, как думал. Собрание закончилось.
На следующий день состоялось очередное заседание Правления во дворе у Джанбахыша. После обсуждения нескольких вопросов слово взял Рагим Газиев:
— Вчера мои люди были на заседании одной опорной группы НФА, где член правления Зардушт Ализаде выступал против председателя НФА. Моим студентом сделана диктофонная запись, которую я дал прослушать членам правления. В то время как НФА ведет неравную борьбу с партократами, подрыв единства наших рядов является ударом в спину…
Я понял. И вопрос, и запись — дело рук этой шайки. Лучший ответ им — правда.
— Да, я высказал рядовым членам Фронта то, что думаю о фальсификации на конференции. Ленин говорил о том, что защита партией своих мерзавцев приведет ее к поражению. Если мы хотим спасти нацию, только нравственная чистота позволит нам выполнить свой долг. Я не являюсь сторонником культа. Я не буду творить из Абульфаза Алиева культ, тем более, что считаю его случайным, недостойным человеком на этом посту.
