Юлий Буркин - Осколки неба, или Подлинная история “Битлз”
– Чего тебе? – вместо приветствия спросил Джон, не снимая дверной цепочки.
– Синтия у тебя? – вопросом на вопрос ответил Пол.
– А тебе какое дело? – удивился Джон. Но цепочку снял.
– А что уже и спросить нельзя? – Пол втиснулся в прихожую.
– Чего это мы с тобой вопросами разговариваем? – начал злиться Джон.
– А что, надо ответами разговаривать? – не менее враждебно спросил Пол.
– А может быть, тебе убраться отсюда?
– Да ты что, совсем обалдел?!
– Ладно. – Джон решил прекратить беседу в этом глупом ключе. – Чего тебе?
– Синтия у тебя? – снова спросил Пол.
– А тебе какое дело?..
Они уставились друг на друга. Дурацкий разговор явно пошел по второму кругу. Разомкнуть его сумел Пол:
– Мне нужно поговорить с тобой с глазу на глаз.
Джон облегченно вздохнул и неожиданно почувствовал к Полу симпатию.
– Так бы сразу и сказал. Ну, проходи, дружище.
Синтия действительно жила теперь тут, в доме тети Мими. Но сейчас она была в колледже.
Поднявшись к Джону, Пол уселся на диван.
– Помнишь клуб «Джакаранда»?[31] – начал он. – Классный.
– Конечно, классный! – Джон понял, что Пол договорился насчет работы.
– Его больше нет, – сообщил Пол. – Сгорел. Дотла.
– Ха! – Джон плюхнулся в кресло. – У Вильямса любое дело в руках горит!.. – Внезапно его осенило: – Вы с Питом случайно не хранили там свою одежду?
– Вильямсу я не доверю даже дырявые ботинки Джорджа, – покачал головой Пол.
– Ясно. И ты пришел, чтобы сообщить мне об этом?
– Да.
В дверь позвонили, и, спустившись, Джон встретил Пита.
– Синтия у тебя? – начал тот.
– Проходи, нету ее, – уже не удивился Джон. Похоже, все его друзья стесняются Синтии. – У меня Пол. Поднимаясь по лестнице, Джон пояснил: – Думаем, где работать дальше.
– Думаете? – усмехнулся Пит злобно, усевшись на место Джона. – Думаете, значит… Голова не заболела? Пока вы думаете, люди работают…
– Не томи, – попросил Пол.
– Короче. Я поговорил с мамашей. – (Совсем недавно Мона Бест открыла в подвале своего дома на улочке Хейменс Грин клуб под названием «Касба»[32].)
– Неужели согласилась? – не поверил своим ушам Пол.
– Не только согласилась, – продолжил Пит, закидывая ногу на ногу, – но и всю рекламу взяла на себя. Плакаты, газеты и радио… Но есть один нюанс.
– Будем работать бесплатно? – догадался Джон.
– Да нет, что ты! Сорок пять фунтов за выступление. Совсем другой нюанс…
Пол и Джон переглянулись. Сумма была приемлемой.
– Ты или говори, или пошел вон! – рявкнул Джон.
– Ну вы же не против? – еще раз удостоверился Пит. – К тому же, плакаты уже расклеены…
– Да мы бы не против. Если бы не нюанс… Какой нюанс-то?!! – заорал Джон, чувствуя, что если Пит и на этот раз не объяснит ситуацию, он его просто убьет.
– Мы немцы. По-английски – ни слова.
Пол и Джон онемели.
– Я тут ни при чем, – сразу начал оправдываться Пит. – Это Нил Аспинолл. Мать ему сказала только, что мы приехали из Гамбурга… Ну что, согласны?
– Зер гут? – спросил Джон Пола.
– Хайль Гитлер, – ответил тот.
– Хенде хох, – согласно кивнул Джон Питу.
С точки зрения рекламы, ход был верным. Как в Гамбурге наибольшей популярностью пользовались группы из Англии, так и в Ливерпуле – немецкие. Но требование «ни слова по-английски» было конечно же невыполнимо. Вылилось оно только в то, что каждую песню Джон начинал со счета: «Айн, цвай, драй, фир»… Завсегдатаи «Касбы» воспринимали факт немецкого происхождения «Битлз», как удачную шутку.
Мона Бест была не слишком довольна неопрятным видом своих музыкантов, но популярность «Битлз» стала уже бесспорной, а ее Пит выглядел, как раз, вполне респектабельно. Разговаривая с посетителями, она частенько замечала: «А это – „Битлз“, группа моего сына…» Что несказанно бесило Джона.
Как это ни странно, именно то, что Пит устроил их в «Касбу» отдаляло его от остальных. Они были тут «наемными рабочими», он же чувствовал себя хозяином и не стеснялся подчеркивать это.
– Садись сюда, – подозвал он как-то за свой столик Стюарта после выступления. – Знакомься, – он указал на сидящих с ним девочек: – Энни, Венди и Джейн. Какая больше нравится?
Стюарт пожал плечами. Ему не хотелось обижать девушек.
– Скучный ты парень, Стью, – пьяно усмехнулся Пит. – Никак тебя не пойму. Сколько вокруг девчонок, а ты все свои картинки малюешь… – Он оглядел своих подружек. – А? Девочки, вам он нравится?
– Да уж побольше, чем ты, – заявила Венди.
– Ага, – покачал головой Пит. – А спать ты все равно будешь со мной.
– Ну и буду, – согласилась Венди. – Ну и что? А он мне все-таки больше нравится.
– Может, хватит? – заговорил Стюарт. – Давай, лучше выпьем.
– Ты мне все-таки объясни, – наливая виски, спросил Пит, – за что ты меня не любишь? Вот я, например, тебя люблю.
Стюарт выпил залпом и поставил стакан на стол:
– Наливай еще, может, и я тебя полюблю.
– Нам уйти? – хихикнула Венди.
Стюарт выпил снова.
– Ты очень хорошо вписываешься в этот интерьер, Пит, – загадочно сказал он и, поднявшись, покинул компанию.
Работа в «Касбе» несколько изменила стиль группы. Сюда приходили люди побогаче, и тот рев, который имел успех на площадках Гамбурга, здесь уже прокатывал не всегда. Нужны были милые мелодичные песенки.
За их сочинение и исполнение с удовольствием брался Пол. И принимали его даже лучше, чем Джона. Он писал прекрасную музыку, но с текстами приходилось помогать и Джону. То, что это – необходимость, Джон понимал. Но смириться с этим не мог.
– Я сочинил отличную мелодию! – радостно сообщил Пол однажды перед выступлением.
– Надеюсь, это рок-н-ролл? – подозрительно спросил Джон.
– Нет, но ты послушай…
– Ясно. Мне опять придется придумывать для тебя какую-нибудь дребедень. Надоело.
– Ты послушай сначала.
– Ну, давай.
Джон уселся на стул с явным намерением объяснить Полу по окончании, какой же он все-таки слащавый дурень.
– Рефрен я уже придумал, – заметил Пол, прежде чем начать, – «И я ее люблю».
– Я так и знал, – поморщился Джон.
Пол заиграл, напевая красивую мелодию и заканчивая каждый куплет фразой «And I Love Her…»[33]
Джордж, подсев рядом с гитарой, подыграл соло.
– Дерьмо, – сказал Джон, дослушав.
– Иногда мне хочется дать тебе по морде, Джон, – отозвался Пол.
– Дай.
– А ты слова напишешь?
– После того, как тебе дали по морде, можно написать только рок-н-ролл, – заметил Джордж.
– Все-таки, он мне нравится, – сказал Джон, отечески похлопав Джорджа по плечу: – А тебе-то как эта песенка?
– Дерьмо, – сказал Джордж. – Но тут эта штука – в самый раз.
– Значит так, – подумав, решил Джон. – Слова я напишу. Прямо сейчас. Но с завтрашнего дня мы будем искать другой клуб.
Уже три месяца они приносили домой деньги. Пусть и невеликие, но не меньшие, чем зарабатывает школьный учитель. Тетя Мими почти перестала пилить Джона, а Харрисоны Джорджа буквально боготворили.
Что касается Пола, то в первый же день возвращения из Гамбурга Джим Маккартни устроил его в компанию «Масси энд Коггинз», наматывать электрические катушки за семь фунтов в неделю. Долго Пол там не продержался. Но теперь он зарабатывал значительно больше, и отец стал вести себя с ним, как с равным.
Только шестнадцатилетнего Майкла эта ситуация радовала не слишком. Вышло так, что Пол, который еще год назад был таким же, как он, стал теперь взрослым. А к нему продолжали относиться, как к ребенку. И ему просто не хватало общения с братом.
– Я тоже хочу быть музыкантом, – как-то сказал он.
– Угу, – ответил Пол, не отвлекаясь от чтения книги.
– Что читаешь?
– Да так…
Майкл заглянул на обложку снизу.
– «Алиса в зазеркалье»?
– Ну.
– Ты сегодня опять выступаешь?
– Да.
– Или дома будешь?
– Ага.
Бесцельно походив по комнате, Майкл придумал, наконец, как обратить на себя внимание. Он выключил свет.
– Опять электричество вырубили? – спросил Пол, откладывая книгу.
– Не говори, – отозвался Майкл. – Ты сегодня выступаешь?
– Куда ж я денусь? – ответил Пол и растянулся на кровати.
– Возьми меня.
– Зачем? Ничего там интересного нет.
– Да? Все пацаны говорят, что вы клево играете.
– Серьезно? – заинтересовался, наконец, разговором Пол. – Ну ладно, если хочешь, возьму.
– Тогда читай.
Майкл снова щелкнул выключателем, и свет зажегся.
Они засмеялись, посмотрев друг на друга.
– Все-таки ты – урод, – сказал Пол. – Один пойдешь или с девочкой?
Иногда Джон брал в «Касбу» Синтию. Но ей там зачастую было одиноко. То он торчал на сцене, то, сидя рядом, всячески подчеркивал свою независимость. Он считал, что статус «почти семейного человека» плохо повлияет на его имидж.
