Лев Соцков - Прибалтика и геополитика. 1935-1945 гг. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации
4. Безусловно, на практике будет трудно согласовывать англо-русское сотрудничество с англо-американским: советская политика безнравственна; американская политика преувеличенно нравственна, по крайней мере там, где она не затрагивает американские интересы. В Америке до сих пор имеют широкое распространение недоверие и нелюбовь к России, усилившиеся после подписания последней пакта с Германией и нападения на Финляндию. Но, поскольку позиция Америки под влиянием войны принимает все более реальное направление, это отношение может постепенно измениться, особенно потому, что русские могут оказать Америке ценную помощь в предупреждении возрождения японского милитаризма на Дальнем Востоке. Вопрос о балтийских государствах является первым примером столкновения принципов СССР и США: Советское правительство одобрило Атлантическую Хартию, но в то же время пытается обойти один из принципов Хартии, тогда как США, по крайней мере в данный момент, считает их священными. Если дело дойдет до прямого политического конфликта и нам нужно будет выбирать между США и СССР, то мы, несомненно, решим вопрос в пользу англо-американского сотрудничества, как более необходимого, более естественного, основанного на более широкой и давней базе, чем англо-русское сотрудничество.
5. С другой стороны, мы должны будем удерживаться от каких-либо действий, которые могут усилить существующее у Советского правительства подозрение в том, что мы намерены рассматривать заключение мира только как англо-американское дело, где русские интересы могут игнорироваться или не учитываться.
6. Практически это означает, что для того, чтобы успешно примирить наиболее уязвимые стороны американской и русской политики и координировать нашу политику с политикой той и другой стороны, нужно советоваться с американским правительством по всем пунктам наших переговоров с Советским правительством и добиться его одобрения или по крайней мере согласия на все англо-советские мероприятия. Там, где возможно, мы будем прибегать к обсуждению и решениям с участием всех трех сторон.
7. При рассмотрении пункта 2, а именно о наилучшем способе действий в связи с требованием СТАЛИНА признать за СССР границы 1941 года, возникают затруднения, вытекающие из наших собственных интересов:
а) На первый взгляд требование СТАЛИНА кажется умеренным, если мы подумаем о том, что он мог бы потребовать гораздо больше, как, например, контроль над Дарданеллами, сферу влияния на Балканах, одностороннего навязывания Польше русско-польской границы, доступов к Персидскому заливу и к Атлантическому океану с предоставлением русским норвежской и финской территории. Конечно, нам могут возразить, что у нас нет оснований полагать, что предъявленное СТАЛИНЫМ требование является окончательным и что за ним не последуют в будущем другие требования. Но если даже это и так, то удовлетворение нами этого требования не означает, что мы не будем противиться дальнейшим требованиям, которые могут последовать. Поступая таким образом, мы только усилим наши позиции.
б) С чисто стратегической точки зрения как раз в наших интересах, чтобы Россия снова обосновалась в Прибалтике с тем, чтобы иметь возможность лучше оспаривать у Германии господство в Балтийском море, чем она могла это делать с 1918 года, когда для доступа к Балтийскому морю имелся только Кронштадт.
в) Конечно, нельзя делать СТАЛИНУ эту или другую уступку без того, чтобы не требовать соответствующей услуги за услугу.
Если бы мы этого не потребовали, то, по своей восточной манере мыслить, он истолковал бы это как проявление слабости. Кроме того, настаивая на этом, мы вводим правило, сводящееся к тому, что взаимные уступки друг другу являются необходимым условием во взаимоотношениях с нами, что затруднит Советскому правительству возможность производить на нас нажим с требованием дальнейших уступок, то есть толкнуть нас на «скользкий путь».
Список возможных контртребований, которые мы могли бы предъявить, я даю в приложении.
г) Нельзя отрицать того, что требование СТАЛИНА о прибалтийских государствах и в меньшей степени требования финской и бессарабской территорий едва ли находятся в соответствии с принципами, изложенными в Атлантической Хартии, в которой говорится о том, что союзные государства не стремятся к территориальному или иному расширению и к таким территориальным изменениям, которые могут идти против свободно выраженной воли самого народа, что они хотят восстановления суверенных прав и самоуправления там, где они были отняты насильно. Удовлетворение требований СТАЛИНА также противоречит условию, изложенному в Хартии, что союзники будут уважать права всех народов самим выбирать желательную для них форму правления.
С другой стороны, СТАЛИН может возразить, что он: 1) требует возвращения только того, что уже являлось русской территорией до войны и что теперь оккупировано немцами; 2) что прибалтийские государства сами голосовали за присоединение к СССР в соответствии с принципами, изложенными в Атлантической Хартии, и 3) что финская и румынская территории были предоставлены СССР по договорам, законно заключенным с Финляндией и Румынией.
д) Если мы соглашаемся с изложенной мной и первой части доклада необходимостью тесного сотрудничества с Советским Союзом после войны, то я считаю, что доводы в пользу удовлетворения требований СТАЛИНА убедительны, если бы не серьезное затруднение, создаваемое Атлантической Хартией, и боязнь в Америке всего того, что носит характер принесения в жертву свободы независимых наций. Мы должны также учесть, что американское правительство, вероятно, будет весьма недовольно нашими уступками советскому правительству в том, что оно считает основными принципиальными вопросами.
8. Совершенно нелегко решить, каково было истинное намерение СТАЛИНА, когда он настаивал именно на этом требовании при подобных обстоятельствах. Наше согласие или наш отказ так или иначе не могут отразиться на русских послевоенных границах: ни мы, ни Америка не сможем заставить СССР уйти с занятой им в конце войны территории. Однако возможно, что требование СТАЛИН[А] имеет цель испытать, насколько правительство его величества готово сделать безоговорочные уступки для обеспечения послевоенного сотрудничества с Советским Союзом, иными словами – посмотреть, какое значение мы придаем этому сотрудничеству и насколько для достижения его мы готовы пожертвовать своими принципами. Если цель СТАЛИНА в самом деле такова, то надо полагать, что он не согласится на меньшее или на замену этого требования другим.
Сэр КРИППС, с которым я советовался после его возвращения из России, придерживается того мнения, что вопрос идет о том – все или ничего, и наш отказ удовлетворить СТАЛИНА будет означать конец всяких перспектив плодотворного сотрудничества с Советским правительством в наших обоюдных интересах. Советская политика повернет на путь преследования собственных, эгоистических интересов, что может иметь неизмеримые последствия для послевоенного периода. Однако я обещал СТАЛИНУ, что поставлю этот вопрос на обсуждение перед правительством его величества и правительствами доминионов. И я думаю, что нам не надо больше откладывать обсуждение этого вопроса с президентом РУЗВЕЛЬТОМ.
9. Если даже мы и не рассчитываем на то, что СТАЛИН согласится на какое-либо урезывание его требований, я все же предложил бы передать на рассмотрение РУЗВЕЛЬТА весь вопрос целиком, так, как он нам представляется.
Одна сторона этого вопроса совершенно непосредственно относится к ближайшим перспективам войны для США: наш ответ на требование СТАЛИНА может при известных обстоятельствах повлиять на решение русских объявить войну Японии или воздержаться от этого. Если, как мы предполагаем, президент будет возражать против нашего полного удовлетворения русских требований, я предложил бы президенту рассмотреть вопрос о том, можем ли мы при особых обстоятельствах предложить СТАЛИНУ взамен тот или иной проект, который должен был бы удовлетворить его, если предъявленные им требования действительно выдвинуты в интересах безопасности, а не для того, чтобы посмотреть, насколько он может заставить нас пожертвовать нашими принципами и подвергнуть опасности наши отношения с США. Нужно, чтобы президент не только согласился на это, но и принял участие в таких предложениях, потому что СТАЛИН, возможно, скорее примет со стороны Англии и США то, что он отказался бы принять только от одной Англии.
10. Любое предложение, которое мы сделаем, должно базироваться на требовании русской «безопасности», к которой Советский Союз стремится с 1917 года (то есть создания такого стратегического положения, которое помогло бы Советскому правительству довести до конца социальное и экономическое устройство внутри России, не боясь иностранной интервенции и войны), исходя из чего мы могли бы предложить СТАЛИНУ по крайней мере две альтернативы:
