Людмила Алексеева - История инакомыслия в СССР
Имеются и другие свидетельства, что «благополучные» эстонцы стали решительнее поддерживать своих соотечественников-диссидентов. Так, замысел властей относительно Кукка был - объявить его душевнобольным, чтобы он не воспринимался как носитель настроений эстонской интеллигенции и чтобы избежать рискованного судебного процесса. Однако трижды экспертные комиссии, проведенные в Эстонии, признали Кукка нормальным. После этого не решились поставить другой диагноз и психиатры в Московском институте им. Сербского. Очень мягкий, по советским стандартам, приговор Кукку - 2 года лагеря общего режима - показал стремление властей не ссориться с эстонским истэблишментом. [28]
Однако очень скоро после суда Кукк погиб в лагере. Причиной смерти было насильственное кормление во время объявленной Кукком голодовки. Кормление было проведено с нарушением элементарных правил, которых не могли не знать сотрудники лагеря, их нарушившие. [29] Возможно, они действовали по неофициальной «рекомендации сверху»: на фоне тогдашних событий в Польше и продолжающейся напряженности в самой Эстонии кто-то мог решить, что полезно припугнуть потенциальных последователей Кукка.
Летом 1981 г. в Таллинне и других городах Эстонии появились листовки, подписанные «Демократическим национальным фронтом Советского Союза». Эта организация, не объявившая имен своих членов, призывала провести 1 декабря 1981 г. с 10 до 10-30 час. утра молчаливую демонстрацию в поддержку следующих требований:
– вывод советских войск из Афганистана;
– невмешательство в дела Польши;
– прекращение вывоза продовольствия из СССР;
– прекращение тайных видов снабжения партийных верхов;
– освобождение политзаключенных;
– сокращение срока военной службы на полгода;
– соблюдение Всеобщей декларации прав человека и Хельсинкских соглашений.
Демонстрантам предлагалось прекратить в указанное время всякую деятельность и передвижения - на работе, дома, на улице. Авторы листовки предостерегали: «Никаких нарушений общественного порядка!», «Никаких проявлений национализма!» и предлагали на время демонстрации проигрывать на магнитофонах революционные песни, например «Интернационал». В дальнейшем предлагалось повторять демонстрации каждый первый рабочий день месяца в то же время.
Листовка задолго до 1 декабря попала на Запад и вызвала большой интерес. К 1 декабря в Таллинн пытались попасть многие корреспонденты западных газет. Удалось это лишь корреспонденту шведской газеты «Дагнес». Он сообщил («Dagnes Nyeter», 3 января 1982 г.), что в городе явно ощущалась повышенная бдительность милиции и «наблюдателей в штатском». В магазинах с утра продавали дефицитные товары, чтобы люди бросились в очереди. Во дворе фабрики корреспондент видел молчаливо стоявших рабочих, но трудно было понять, это демонстрация или обычный для советского предприятия простой. Как безусловное участие в демонстрации он отметил лишь один случай: строительные рабочие прервали работу как раз на назначенные полчаса и не отвечали на вопросы. По истечении получаса на вопрос, почему они бездействовали эти полчаса, ответ был:
– Мы - эстонцы.
Позднее стало известно, что работу прекратили на это время на многих фабриках и во многих учреждениях, главным образом мелких: именно на эти полчаса люди ушли с рабочих мест «на перекур». По подозрению в демонстрации были задержаны около 150 человек, но вскоре отпущены. Однако четверо остались под арестом, среди них - Сиим Саде (рабочий) и Эндель Розе - врач, уволенный из поликлиники в ноябре 1981 г. за распространение листовок «Демократического национального фронта». Розе был приговорен к 1 году лагеря. [30]
В 80-е годы к прежним формам «бытового» национализма (отказ отвечать по-русски, объявления на дверях ресторанов и кафе на русском языке «нет свободных мест» и т.п.) добавилась и такая как выстрелы из охотничьего ружья по портрету Брежнева. В июне 1982 г. за это были осуждены на лагерные сроки три «номенклатурных» эстонца - руководящие работники мясокомбината в городе Выха. [31]
Отмечу, что церковь в Эстонии не откликнулась сколько-нибудь заметно на оживление национально-демократического движения. Большинство эстонцев принадлежит к лютеранской церкви (250 тысяч прихожан). Эта церковь испытывала суровые гонения после войны как «немецкая». Сейчас она входит во Всемирный совет церквей и поддерживает тесные связи со своими единоверцами в Финляндии. Лютеранская церковь, в отличие от баптистской, пятидесятнической (см. главы «Евангельские христиане-баптисты» и «Пятидесятники») и некоторых других протестантских церквей, не имеет незарегистрированных общин, независимое поведение которых сдерживало бы нажим властей. Поэтому лютеранская церковь находится в очень униженном положении, руководство ее беспомощно перед государственным диктатом, и лютеранские священники, так же, как и православные, вынуждены безропотно покоряться уполномоченным Совета по делам религий и культов.
Единственный известный случай открытого выступления лютеранского священника против вмешательства государства в дела церкви - проповеди Вэлло Саллума и его статья «Церковь и нация» (1981 г.). В. Саллум утверждал, что цели христианства и коммунизма совпадают: это счастье и свобода людей. Однако эстонские коммунисты узурпировали проповедование этих идеалов и борьбу за их осуществление, незаконно лишив церковь возможности делать то же самое свойственными ей методами, и таким образом лишили верующих возможности участвовать во всенародном деле, рассматривают их как граждан «второго сорта». Проповедь Саллума была пресечена помещением его в психиатрическую больницу. Он был освобожден оттуда через несколько месяцев, после того как признал, что идеи его были плодом больного сознания. [32]
Примечания
1. Находится ли эстонский народ и его культура под чужеземным игом? Письмо 15-ти эстонских интеллигентов (перевод с эстонского). «Форум», № 3, 1983, Мюнхен, Сучаснiсть, с.с. 128-145.
2. Там же, с. 131.
3. Там же, с. 132; «Вестник статистики», М., Изд-во «Статистика», 1980, № 11, c. 64.
4. Там же, с.с. 133-134.
5. По свидетельству научного сотрудника Института экономики АН СССР Бориса Михалевского.
6. Письмо 15-ти эстонских интеллигентов, с. 134.
7. Там же.
8. Там же, с. 139.
9. «Хроника текущих событий» (ХТС), Нью-Йорк, Издательство «Хроника», вып. 33, с.с. 38, 47-48.
10. ХТС, вып. 36, с.с. 9-11; ХТС, вып. 38, с.с. 25-30; «Судебный процесс по делу эстонского демократического движения», октябрь 1975 г., Нью-Йорк, Издательство «Хроника», 1976.
11. ХТС, вып. 57, с. 63; ХТС-60, с. 64; ХТС-62, с. 78.
12. ХТС-60, с. 64; ХТС-62, с. 78; ХТС-63, с. 250.
13. «Вести из СССР: Права человека», под ред. К. Любарского. Мюнхен-Брюссель, 1983, вып. 5 вып. 7 № 5; вып. 11 № 8.
14. ХТС-57, с. 62; «Вести из СССР», 1983, вып. 1 № 3; вып. 7 № 5, вып. 13/14 № 3.
15. ХТС-52, с. 144.
16. ХТС-55, с. 58.
17. «Вести из СССР», 1980, вып. 19 № 32, вып. 20 № 1.
18. «Письмо 15-ти эстонских интеллигентов», с. 143.
19. «Вести из СССР», 1980, вып. 20 № 1.
20. Там же.
21. «Вести из СССР», 1982, вып. 19 № 4.
22. «Вести из СССР», 1981, вып. 10 № 8.
23. ХТС-54, с.с. 135-136; Полный текст с подписями - Архив Самиздата. Радио «Свобода», № 3755, вып. 39/79.
24. ХТС-56, с. 79; Полный текст: Архив Самиздата. Радио «Свобода», вып. 6/80, 17 января 1980 г.
25. ХТС-56, с.с. 77-79; ХТС-57, с. 62.
26. ХТС-64.
27. Архив Самиздата № 4570, вып. 6/82, 10 октября 1981 г.
28. ХТС-61, с.с. 43-45.
29. ХТС-62, с.с. 7-8.
30. «Вести из СССР», 1981, вып. 27 № 34; 1982, вып. 3 № 1; вып. 8 № 6; вып. 14/15 № 14; Архив самиздата, № 4503, вып. 47/81, 7 декабря 1981 г.
31. «Вести из СССР», 1982, вып. 23/24 № 4.
32. «Вести из СССР», 1981, вып. 12 № 10.
ИНАКОМЫСЛИЕ В ЛАТВИИ
В Латвии, так же как в Эстонии и в Литве, сразу после вступления советских войск в 1940 году была проведена массовая депортация политически активных граждан. Книга о том времени, распространявшаяся в самиздате в 80-е годы, названа «Страшный год». По возвращении советской армии в 1944 году репрессии возобновились, а с 1947 года усилились в связи с коллективизацией. Тогда, согласно официальной формулировке, партия перешла «от политики ограничения кулачества к его ликвидации как класса». [1] Как происходила коллективизация в Латвии, можно судить по сдержанному признанию авторов официальной «Истории Латвийской ССР», изданной в 1958 году. Авторы этого коллективного труда пишут, что «не было попыток использовать уже существовавшие формы сельскохозяйственной кооперации… как исходную базу», что эта кооперация, охватывавшая 75% крестьянских хозяйств Латвии, была ликвидирована, а «коллективизация основной массы крестьянства была проведена весной 1949 года форсированными темпами, доходившими в ряде случаев до нарушения принципа добровольности». [2] «Ряд этих случаев» был настолько массовым, что вызвал вооруженное сопротивление латвийских крестьян и массовые репрессии против них: «советская власть вынуждена была изолировать часть кулаков и другие враждебные элементы». [3] Латыши народ небольшой, но в советских послевоенных лагерях они составили заметную часть заключенных. Однако в начале 50-х годов вооруженная борьба в Латвии затихла - силы были слишком неравны. С тех пор и до 80-х годов там не было открытого национального движения. В 80-е годы оно проявилось, но уже в мирной форме, и не стало столь широким, как в Литве и в Эстонии. Но и латыши сделали свой своеобразный вклад в развитие диссента в СССР.
