Ольга Батлер - Моя маленькая Британия
Тосты
Ужин:
Пирожки с устрицами
Жареная говяжья вырезка
Тушеный сельдерей
Жаркое из гуся
Картофельная запеканка
Ванильное суфле
Закуска перед сном
Холодный гусь
Дом для семейного счастья
Как ни парадоксально, первое мощное заимствование эдвардианских идей произошло в начале 70-х — в эпоху, которая запомнилась своей кажущейся бесклассовостью и отсутствием вкуса. Наверное, ядовитые расцветки и эксперименты с синтетикой всех сортов надоели до такой степени, что глазам захотелось отдохнуть на нежных рюшечках и лепестках. Лора Эшли, старомодные фасоны, «Деревенский дневник эдвардианской леди», «Сага о Форсайтах» стали популярны среди всех слоев общества.
Домом мечты снова назвали эдвардианский особняк. Его воздушные интерьеры даже сегодня соответствуют представлениям об идеальном жилище. Но каким прорывом это было сто лет назад! После душного и темного викторианского уюта вдруг — жалюзи, сверкающие паркетные полы с персидскими коврами, широко распахнутые окна, светло-желтые мебельные ситцы, отделанные дубом стены.
Это было время, когда:
— более трети населения жило не по средствам, имитируя роскошь, доступную лишь одной семнадцатой его части;
— автотранспорт начал вытеснять лошадей — в одном 1913 году было приобретено 338 тысяч автомобилей;
— считалось более респектабельным снимать дом, а не владеть им (90 % общества именно так и поступали);
— хозяев впервые обеспокоила нехватка прислуги: небогатые сословия все больше предпочитали работу в магазинах и офисах;
— ванные комнаты поначалу считались вульгарными — они якобы выдавали нехватку слуг, которые должны приносить кувшины с горячей водой;
— вошел в моду уход за собственным садом, даже если сад был «размером с почтовую марку»;
— широко распространилось газовое освещение комнат, а новые дома оснащались электричеством;
— стали популярными журналы, рассказывающие «про прекрасные жилища», гигиену, практичность и комфорт.
Сегодня просторный эдвардианский особняк стоит не меньше миллиона фунтов. Его современные владельцы стремятся сохранить оригинальные детали (к этому обязывает не только хороший вкус, но и закон), хотя бывшие кладовки заняты холодильниками, а старинные кухни набиты бытовой электротехникой. Но десяток спален, квартира для нянечки, биллиардная, оранжерея, теннисный корт, лужайки для пикников до сих пор используются по прямому назначению.
Такой дом создан для патриархальной жизни, и многие обеспеченные семьи «новых эдвардианцев» ведут ее. Они предпочитают домашнюю еду полуфабрикатам, их плодовитые жены не работают — заняты воспитанием детей, которых теперь престижно иметь много (семейным транспортом, как правило, является микроавтобус). Детство в таком уютном гнезде будет вспоминаться с благодарностью всю жизнь.
Говорят, что именно эта ностальгия по пикникам в летний полдень, большим дамским шляпам и шарадам при свете садовых фонариков, пронесенная через окопы Первой мировой войны, создала эдвардианской эпохе репутацию счастливой. Ведь после войны привычный уклад исчез прямо на глазах, изменились дорогие приметы и лица. Всех «теченьем далеко от дома унесло» — как в «Приключениях Алисы».
Но то была ностальгия привилегированного меньшинства. За оставшееся молчаливым большинство говорят цифры предвоенной статистики: хотя Британия и оставалась богатейшей нацией, ее быстро догоняли немцы и американцы. Сельское хозяйство переживало не лучшие времена, 77 % населения было сконцентрировано в городах, где зарплаты не прибавлялись, несмотря на быстро растущие цены. Служанка зарабатывала за год столько же, сколько стоил типичный эдвардианский обед на двадцать персон.
В честерской местной газете сообщили недавно, как одна бывшая горничная навестила имение, где работала в ранней юности. Оглядев каморку без окон, когда-то служившую ей спальней, древняя старушка поведала и о бесконечном рабочем дне, и о жесткой иерархии, и о символической зарплате, но с благодарностью вспомнила, что кормили здесь все-таки получше, чем дома Короче, эпоха была праздником, которого просто не хватало на всех.
Обслуживающий персонал современных усадеб трудно назвать слугами — это профессионалы, которые выгодно продают свой труд и не забывают при каждом удобном случае напомнить о своих правах.
Задачка с двумя кранами
Как я заблудилась в своем пригороде.
В Лондоне нет четкого центра, обнесенного крепостной стеной, как в других европейских городах. Да и была ли в ней нужда? Редкий враг мог незамеченным пробраться на остров. Поэтому каждый островитянин предпочитал иметь свою маленькую крепость — личный дом. В результате малоэтажная столица широко расползлась вширь. Городки и деревни слились друг с другом, и все это назвали Большим Лондоном.
В первый год своей жизни в Англии я отправилась погулять по лондонскому пригороду и заблудилась. Ни карту, ни мобильный телефон с собой не взяла, а короткий зимний день быстро шел на убыль. И куда бы я ни поворачивала в сумерках, везде были лишь одинаковые безлюдные улицы: ряды двух- и трехэтажных домов, палисадники с припаркованными рядом машинами. Ни магазинов, ни каких-либо запоминающихся архитектурных зацепок. Я почувствовала себя героем страшилки Стивена Кинга о путнике, который не может выбраться из лабиринта одинаковых кварталов.
А у истинного англичанина отчаяние скорее вызовет многоэтажный блочный квартал. «Что за жизнь без собственного сада?» — скажет он. Менеджеры, работающие в Сити, иногда покупают небольшие квартиры в Лондоне, но на уикенд обязательно возвращаются в пригород, в свой настоящий семейный дом.
Лондонские риелтеры как анекдот обсуждали выставленную на продажу за 145 тысяч фунтов квартиру размером с кладовку, общей площадью около 7 квадратных метров. В ней есть крошечный душ, туалет, кухонная мойка, кровать наверху платяного шкафа. Квартирку быстро купили, но про такое жилье не скажешь: «Мой дом — моя крепость».
Собственная дверь на улицу для англичанина — как знак независимости. 65 % жителей Великобритании предпочитают жить в своем доме, с по-корабельному крутой узкой лестницей на второй этаж, со спальнями и ванными наверху, столовой и гостиной внизу, камином, французскими окнами, которые смотрят в сад. То, что общая площадь трех спальных комнат может равняться 32 квадратным метрам, а сад раскинулся на одной сотке — не так важно.
Лучше всего на рынке недвижимости продаются жилища, сохранившие «изюминку» со времен постройки, будь то XIX век или начало XX. Они сами — часть старой доброй Англии, которая когда-то свозила богатство мира в свои города, управляла колониями и была «владычицей морей»… В те времена и потолки делали повыше, и комнаты побольше.
Дом, в котором я живу, построен в 30-е годы и не отличается от тысяч ему подобных. Нов нем есть замечательные эркерные окна с разноцветными витражами, ниши и особенные бордюрчики на стенах.
В типичном английском доме вы будете ходить на каблуках, и шагов ваших никто не услышит. Куда бы ни ступила нога, везде будет толстый искусственный палас — даже на ступеньках, даже в ванной комнате. Палас этот очень неохотно уступает место деревянным полам, которые в последние годы вошли в моду.
Местные гуру-дизайнеры втолковывают, что сегодня ковер в туалете и ванной — это декоративный моветон, такой же, как гномы в саду, диваны из белой кожи в гостиной, зеленая туалетная бумага и мягкие домашние тапочки у хозяев (их носят только в спальне!). Но англичане создают уют для своего собственного комфорта, а не для того, чтобы удивлять гостей. Да и заходят к ним только самые близкие друзья и родственники, с остальными приятелями можно встречаться в пабе. Поэтому упрямые островитяне, и среди них не только пожилые леди, крепко держатся за старые вещички и привычный уклад.
У меня в ванной два отдельных крана без смесителя: с буквами «С» для холодной и «Н» для горячей воды. Затыкать раковину и пользоваться тепленькой водичкой из нее я так и не научилась, зато стала виртуозом контрастного умывания поочередно из обоих кранов. Мое бытовое неудобство превратилось в маленький утренний ритуал. Так что англичан я начинаю понимать: домашний консерватизм дает им гарантию покоя и стабильности в быстро меняющемся мире.
Даже королевская семья здесь не исключение. Бытовая жизнь Виндзоров была выставлена на обозрение журналистом газеты «Дейли миррор», который обманным путем устроился в Букингемский дворец лакеем и отщелкал там несколько пленок.
На столе, накрытом для завтрака английской королевы, рядом с дорогим фарфором и серебряными приборами стоит простенький транзисторный приемник, сбоку торчит видавший виды металлический торшер, на боковом столике рядом — телефонный аппарат образца 60-х. В одной из комнат дворца бездействующий камин закрыт картонкой с вырезанными на ней язычками пламени. Пол в ванной комнате — фи! — покрыт ковром. Спальни принцев и принцесс отличает та же невзыскательная старомодность.
