А.Д. Дивайн - Миллион миль
Жизнь на эсминце почти так же сложная, как на линейном корабле, но вот офицеров на нем гораздо меньше. Вообще может создаться впечатление, что жизнь на эсминце — «вечный бой, покой нам только снится». Это следует уточнить. Если кто-нибудь посмотрел на палубу командирской каюты, то увидел бы, что она завалена массой секретных книг. Содержимое 4 сейфов в полном беспорядке громоздилось на кресле и столе, на койке, конторке и стульях. Вообще на ковре нельзя было найти свободного клочка, чтобы поставить ногу. Видя все это, вы без труда представили бы себе объем бумажной работы, которая скрывается под стальными палубами.
Как всегда, дел была масса. Следовало уточнить и исправить карты всех районов, куда могут отправить эсминец. А эсминец могут отправить куда угодно. Устанавливать буи и вешки — не совсем обычное занятие во время войны, но приходится заниматься и этим. В мирное время каждый затонувший корабль отмечается на карте в течение месяца. В военное время корабли тонут десятками: подводные лодки и мины, авиация и торпедные катера, где уж тут отмечать их все. Но известны районы вражеских минных постановок, изменения наших собственных минных полей. Имеются подозрительные районы, где вражеские самолеты могли сбросить свои «яйца» на протраленные фарватеры. И все эти изменения следует нанести на карты обязательно.
Для этого использовались как раз такие дни спокойного патрулирования. Они позволяли привести в порядок все бумаги. И в среду мы вернулись в порт. Как раз в это время в Гибралтар втягивался очередной конвой, поэтому нам пришлось провести некоторое время у входных ворот бона.
И сразу по кубрикам пополз слушок, что в воздухе «чем-то запахло».
Так оно и было.
Все увольнения были отменены. Никакой «свободы».
На следующее утро появились новые признаки надвигающейся опасности. Командир был вызван к командиру флотилии. Гавань была забита кораблями. Снова прибыл «Арк Ройял», «Барэм», «Шеффилд» и «Глазго».
Мы вышли на закате.
Задолго до захода солнца нижние палубы сообщили, что нам предстоит очередная «клубная вылазка» на восток. Они оказались правы почти во всех деталях. Не сомневаюсь, что наши матросы могли предсказать куда мы идем и зачем. Я никогда не мог найти логичного объяснения этому. Впрочем, один специалист-психолог совершенно уверенно рассказывал мне о некоем «синтетическом коллективном сознании нижних палуб». Я полагаю, что после стакана джина оно заметно усиливалось.
Глава 11.
Сицилийский пролив
Мы вышли в море на закате и, как предсказали на нижних палубах, повернули на восток.
В качестве главного корабля поддержки с нами шел «Барэм», адмиральский флаг был поднят на «Арк Ройяле». В состав эскадры вошли крейсера «Шеффилд», «Глазго» и «Бервик», 4 эсминца, собранных отовсюду, и 3 корабля 8-й флотилии.
По левую руку виднелись высокие горы Андалузии, а справа, подобно призрачным силуэтам, смутно обрисовывались вершины Атласа.
На следующий день рано утром появился первый преследователь — гидросамолет «Кант», который старался держаться подальше. Мы увидели, как истребители «Арка», кружившие над эскадрой, бросились в ту сторону, и началась охота. Итальянец тут же исчез. Он имел слишком большую фору перед истребителями. И уже через час вся Италия знала, что мы вышли в море.
Истребители вернулись. «Арк» развернулся против ветра, чтобы принять их.
В течение часа он шел обратным курсом в сопровождении крейсера и 3 эсминцев. Мы следили за его огромным корпусом, похожим на исполинский айсберг, плоский сверху с рублеными квадратными концами, он медленно уходил от нас на север.
Теперь мы остались одни и без воздушной поддержки. А вечером появился новый преследователь. Он чувствовал себя совершенно неуязвимым и потому крутился возмутительно близко к нашей эскадре.
Однажды он подлетел слишком близко. По силуэтам больших кораблей немедленно пробежали красные вспышки, а их надстройки на мгновение окутались дымом. Мы услышали грохот выстрелов. Даже наша 76-мм пушка тоже открыла огонь.
«Кант» резко дернулся, свалился на крыло и помчался в сторону Италии, как подраненный заяц. Да, наш зайчик, забыв осторожность, подобрался к охотнику слишком близко.
Потом ночь укрыла нас. Ночью самолеты-разведчики не появлялись. Мы гадали, что принесет нам утро. Один линкор, один авианосец, три крейсера и горстка эсминцев — мы смело шли вперед, и повернуть назад должны были всего в 80 милях от итальянской базы Кальяри. Треть итальянского флота была сильнее нас (в теории). Половина могла нас спокойно уничтожить (на бумаге).
Они имели 36 часов, чтобы подготовиться к нашему приходу. Наблюдатели на испанском берегу знали все в мельчайших деталях. Немецкие шпионы в Ла-Линеа и Альхесирасе утверждали, что знают меню завтрака нашего адмирала за час до того, как еда окажется на столе. Итак, если считать с момента нашего выхода, они имели двое полных суток. Даже если главные силы итальянского флота находились в Таранто, им пришлось бы пройти всего 600 миль, тогда как нам предстояло пройти 900 миль. Если бы они находились в Неаполе, им предстояло пройти 350 миль, это значило 12 часов при скорости 30 узлов.
Ничто на свете не могло помешать итальянскому флоту появиться в проливе между Спартивенто и островом Галита на 6 часов раньше нас. Мы должны были появиться в этом проливе в полдень, в условиях великолепной видимости. Завтра днем мы вполне могли нарваться на серьезные неприятности. Мы могли столкнуться с ними даже не рассвете.
Но на рассвете рядом появился «Арк». Его самолеты снова должны были бомбить Сардинию, атаковав порт и аэродром, а также послать стражей, чтобы следить за флотом Муссолини. Однако итальянцы не сделали ничего. Ничто не произошло.
Вскоре после рассвета мы увидели еще один самолет-разведчик, крошечную точку на восточном горизонте — маленького далекого врага. Он начал приближаться, чтобы выяснить наши намерения.
Итальянские «Канты» до сих пор толком не поняли, на что способны наши истребители, хотя им давно полагалось бы. Мы увидели, как воздушный патруль «Арка» ринулся в атаку. Три самолета, кружившие на фоне облаков, стремительно бросились в погоню. Они словно перепрыгивали с одного облака на другое, пересекали узкие голубые полоски, словно стрелы, выпущенные из лука.
В бинокли мы увидели, что «Кант» повернул и помчался домой. Истребители спикировали на него. Мы различили хвост дыма, который сначала тянулся горизонтально, а затем круто изогнулся и уткнулся в море.
«Разделаться с «Кантом» чертовски легко! Не сложнее, чем отнять леденец у ребенка», — сказал потом один из пилотов.
Мы продолжали идти вперед. Морской горизонт впереди нас был совершенно пуст, что казалось странным в военное время. Не было противников. Не было друзей. Не было никаких признаков жизни.
Но воздух…
Внезапно мы увидели цепочку разноцветных флагов, стремительно взлетевших на мачте «Арк Ройяла».
«Приказ перестроиться в ордер ПВО», — доложил старший сигнальщик, и ответный вымпел пополз вверх по мачте эсминца. Мы видели, как один за другим корабли, шедший кильватерной колонной, также поднимают ответные вымпелы.
«Исполнительный», — доложил сигнальщик.
Мы увидели, как тяжелые корабли сломали выстроенный словно по линейке строй. Напоминавший копье строй рассыпался на отдельные кусочки.
Наши эсминцы получили другой приказ — сблизиться с тяжелыми кораблями. Эскадра приготовилась к отражению воздушной атаки.
Теперь информация поступала только из радиорубки.
«Вражеские самолеты приближаются с такого-то направления. Дистанция столько-то миль».
«До вражеских самолетов столько-то миль».
«Осталось столько-то миль…»
Каждый раз эта цифра уменьшалась, с каждым разом противник был все ближе.
Мы намеревались принять бой в 800 милях от Гибралтара. Я стоял на мостике вместе с командиром и другими офицерами. Все были в стальных касках, их спасательные жилеты были надуты. Но командир красовался в старом пробковом жилете, напоминая элегантного джентльмена викторианской эпохи. Наблюдатели на правом крыле мостика предпочли на всякий случай немного подкачать свои жилеты.
Нам предстоял бой, но на мостике не было заметно и тени напряжения. Командир рассказывал о реставрации старых домов эпохи короля Георга — вот его дом в Кенте… Они привыкли находиться под бомбами и потому ничуть не волновались.
«Половина проблемы заключается в том, чтобы отодрать старую краску. И почему люди…»
«Шеффилд» открыл огонь, сэр».
«Самолеты зеленый 90. Угол 45 градусов».
«Шесть — девять — четырнадцать».
«Где, к черту, наши истребители?»
«Барэм» стреляет».
«Глазго»… «Бервик»…»
«Арк» атакован!»
