Сергей Бабурин - Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ
Директором клуба стал студент Андрей Голушко, позднее — видный омский успешный предприниматель, политический и государственный деятель. После просмотра фильма шло обсуждение студентами и преподавателями — членами клуба — того, что они видели. Исподволь мы формировали самостоятельность мышления студентов, нонконформизм и, конечно же, стремились прививать чувство вкуса студенческой молодежи. Это все было прорывным.
Помню большой скандал, когда по моему приглашению на День славянской письменности и культуры в Омский университет впервые пришел архиепископ Омский и Тюменский Феодосий. В партийных органах достаточно серьезно обсуждали, что представитель-церковник не санкционировано вступил в храм науки. Как такое могло произойти?
В 1987 году я стал одним из создателей в Омске регионального отделения движения «Мемориал».
В общем, считался крамольником и вольнодумцем.
Стоит ли удивляться такой репутации, если в феврале 1988 года на отчетно-выборной партийной конференции Советского района (а я был на ней в составе делегации Омского университета) я, тогда еще молодой заместитель декана, послушав доклад и трафаретные речи, попросил слова и, выйдя на трибуну, начал выступление словами:
— Уважаемые товарищи! Я предлагаю направить от нашей конференции приветствие Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Ильичу Брежневу (шум в зале). А как иначе, если все, что здесь происходит, напоминает именно его времена шаблонами и беспроблемностью выступлений…
После того, как президиум пришел в себя, ох уж и потоптались по мне, особенно начальник райотдела МВД. Впоследствии, кстати, он пошел и в политику, и в фермерство, и везде был успешен. Разбередил-таки я его!
Стоит ли удивляться, что в 1989 году несколько трудовых коллективов Советского района города Омска, причем Омский университет был далеко не первый в их числе, выдвинули меня кандидатом в народные депутаты СССР.
Первым был коллектив профтехучилища № 49, потом был Автодорожный институт, потом только Омский университет и Политехнический институт, затем коллектив машиностроительного конструкторского бюро. Они выдвинули мою кандидатуру в народные депутаты СССР в ожесточенной конкурсной борьбе, даже в борьбе с кандидатами из их коллективов.
Первым моим соратником на выборном поприще стал мой аспирантский друг Александр Бутаков, впоследствии руководитель моей омской приемной, а затем министр Омского правительства и первый вице-губернатор. Среди доверенных лиц, много сделавших для меня в 19881989 годах, в первой моей реальной избирательной кампании, были студенты 4 курса юрфака Герман Греф, Игорь Метельский и их однокурсники, профессор М.С. Гринберг, многие коллеги-преподаватели. Впрочем, помогал весь факультет, даже профессор В.Н. Скобелкин, грустно сказавший, что меня изберут и факультет безвозвратно потеряет декана.
На то чтобы не допустить моего избрания, против меня обком партии выдвинул кандидатуру популярного и уважаемого в городе человека, председателя Омского горисполкома Юрия Яковлевича Глебова. Столкнув наши кандидатуры в ходе предвыборного собрания, где определялись окончательно, по тогдашнему закону, кандидаты для внесения в бюллетень, нас обоих «утопили» и зарегистрировали трех кандидатов, которые и вошли потом в бюллетень для голосования. Причем многие, впоследствии встречавшиеся мне участники этого собрания, особенно представители омских заводов, чистосердечно рассказали, как они договаривались:
— Мы был и все соперники, и договаривались только в одном: можно поддерживать друг друга, можно не поддерживать, но нужно всем быть против Бабурина из университета.
Свое поражение, то, что меня отсеяли на окружном предвыборном собрании, я воспринял, на удивление, без трагедии. Более того, с определенным чувством облегчения. И когда ко мне подошла, чтобы меня успокоить, одна из руководителей собрания, Таисия Григорьевна Зайцева, заворготделом горисполкома, она с удивлением сказала:
— А Вы, Сергей Николаевич, что-то даже и не расстроены!
— Таисия Григорьевна, в отличие от очень многих, я примерно представляю, что такое быть в наше время депутатом парламента. Парламента, которого пока в Советском Союзе нет, и его надо создавать. И поэтому, когда избиратель меня «отпустил», я почувствовал себя новобранцем, которому вдруг дали отсрочку. Не знаю новобранцев, которые при этом бы огорчались. Я найду, чем заняться. Я недавно избран деканом юридического факультета. У меня столько планов по развитию факультета, что мне требуется время и время.
Я, действительно, занялся развитием юридического факультета, новыми проектами в сфере образования.
А через год, уже на автопилоте, мою кандидатуру выдвинули вновь в народные депутаты, уже РСФСР. Вновь обком партии попытался найти человека, который мог бы меня остановить, и сошелся на кандидатуре авторитетного директора завода железобетонных изделий № 6 Зайцевой. Будущая «Демократическая Россия» выдвинула против меня кандидата радикально настроенных омичей — председателя группы народного контроля одного из автопредприятий Воробьева. Были и другие кандидаты.
Кандидатов в нашем округе было меньше всего, потому что считалось: я настолько уже серьезный «тяжеловес», что идти в округ против меня бессмысленно. Даже владыка Феодосий, советуясь со мной, не пойти ли ему кандидатом в депутаты, сразу отмел свое выдвижение в «моем» округе. Я действительно был избран, но не с первого тура. В первом туре я набрал только 48 % голосов. Очень долго шел подсчет голосов в избирательном участке, расположенном в университете.
Окружная избирательная комиссия находилась в большом напряжении, потому что это был последний избирательный участок, участок большой, и если бы там абсолютное большинство проголосовало за меня, я побеждал уже в первом туре. Меня такие опасения коробили, потому что я гордился нашим коллективом: университет, будучи одним из самых молодых вузов, уже серьезно себя зарекомендовал как объединение единомышленников, добившееся отставки ректора, честность которого была сомнительна. Если мы в университете выступали за честные выборы, то борьбу за честность мы начинали с себя. И голосов за меня было показано в итоговом протоколе столько, сколько за меня реально проголосовало. Увы, чуть не хватило для того, чтобы победить в первом туре.
Честно признаюсь, я так устал, что две недели, которые были перед вторым туром, почти не занимался агитацией и просто ждал финиша. Задела голосов хватило, во втором туре я получил 2/3 голосов и стал народным депутатом Российской Федерации.
Перестройка нашей жизни: светлая мечта и трагичная реальность
Эпоха «развитого социализма», связанная с именем Л.И. Брежнева, называемая иногда периодом застоя, все больше уходила в прошлое. Сменивший Л.И. Брежнева Ю.В. Андропов попытался провести устранение недостатков социализма, но мало что успел, оставив в наследство преемникам констатацию печального факта: «Мы не знаем страны, в которой живем».
В марте 1985 умирает верный соратник и последователь Брежнева К.У. Черненко. Потребность перемен уже настолько охватила общество, что траур был коротким. С приходом молодого лидера М.С. Горбачева связываются надежды на изменения. На Пленуме ЦК КПСС в январе 1987 г. М.С. Горбачев, характеризуя осуществляющуюся в обществе «революцию сверху», выдвинул на первое место «демократизацию» жизни общества, отдав ей предпочтение перед реорганизацией экономики.
Для миллионов людей Горбачев был олицетворением перестройки, потому что он:
1) подверг пересмотру важнейший принцип марксизма-ленинизма, отрицательно отозвавшись о претензии КПСС на монопольную власть (17 февраля 1987 г. и 5 ноября 1987 г.), а также отверг догмат о том, что «триумф социализма исторически предопределен» (4 ноября 1987 г.);
2) призывая установить «социалистическую законность» (12 апреля 1988 г.), все более отделял в процессе «демократизации» полномочия государства от полномочий партии;
3) способствовал укреплению гласности как политического инструмента, призванного обеспечить больший простор для свободомыслия, интеллектуального и социального многообразия (плюрализма);
4) провозгласив лозунг «социалистической рыночной экономики», создал возможность для постепенной децентрализации советской плановой экономики, роста личной инициативы и ответственности.
Работал и традиционный для советского общества стереотип противопоставления государственной и партийной бюрократии рабочим и крестьянам. В речи 2 октября 1987 г. М. Горбачев сетовал на то, что 18 млн. бюрократов — 15 % всей рабочей силы страны — «руководят» экономикой, а их содержание обходится стране «более чем в 40 млрд. руб. ежегодно». Началась кампания борьбы с бюрократами, хотя государственные служащие и были стержнем того «среднего класса», к которому ностальгически взывали и взывают российские радикалы-реформаторы.
