Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть I
Недостаточные и простолюдины жили даже в столице в дымных избах, часто без труб или с деревянными трубами. По изготовлении кушанья гасили огонь, за чем смотрели нарочные пристава. Картина сельской жизни не изменялась долгое время в Москве: вокруг домов зеленели рощи, луга, огороды и сады; у Кремлевского дворца косили сено, и в нем красовались три больших царских сада; мельницы на реках Яузе и Неглинной довершали деревенские нравы[76].
РАСПРОСТРАНЕНИЕ КАМЕННЫХ ДОМОВБорис Годунов, любя пышность, ослепляя богатством народ и чужеземных послов, воздвигал каменные палаты и хотел распространить вкус и изящество, но его желание не исполнилось: оно начало распространяться не ранее царствования импер. Елизаветы, которая с благополучным своим правлением умела поселить вкус к изящному — с открытием Академии художеств (1758 г.). Вообще должно сказать, что до полов. XVIII в. царствовало однообразное направление в постройках не только в простом сословии, но и в боярском. Ближние люди и бояре жили в деревянных домах без украшений. В пол. XVII в. был уже отведен для царских послов каменный дом[77].
У знатных людей находились на дворах летние дома и церкви. Дома делались уже просторнее; но в окнах вставляли, вместо стекол, слюду, которую получали из Карелии (нынешней части Финляндии)[78].
Достоверно неизвестно, что вошло прежде в употребление в России: стекло или слюда? Хотя никаких не имеем сведений из нашей старины, однако мы думаем, что стекло, будучи вывозимо из Царьграда, употреблялось богатыми и в княжеских палатах; что недостаточные закрывали окна ставнями или залепляли пузырной кожею, как это делалось в Германии и Франции в полуобразованном их состоянии; что приобретение слюды и ее доставление, будучи сопряжено с великими трудностями по отдаленности места, сделалось известным у нас не ранее XVI в., и то в северо-восточной России, а в юго-западную не заходила тогда — в ней она поныне составляет предмет редкости.
СТРОЕНИЕ ДОМОВ И ИЗБ В ПОЛОВИНЕ XVII ВЕКАДома поселян и городских жителей не улучшились и в полов. XVII в.; строились, как и прежде, с высокими крышами; не сделались ни обширнее, ни красивее, и плотники наши при строении своих изб с маленькими окнами не употребляли других орудий, кроме топора, пилы и скобеля. Дома богачей и знатных особ были обширнее и выше обыкновенных. Расположение комнат было почти повсюду одинаковое. На одной половице находилась большая комната, которая разделялась на две или три части, и вся эта часть называлась светлицею. В ней окна были гораздо большие, нежели в других покоях, и по большей части выкрашенные, отчего они получили название красных окоп, в противоположность волоковым или обыкновенным. Волоковые окна находились в четвероугольных отверстиях, в кои вкладывались рамы со стеклами, или те отверстия задвигались на ночь вделанною в стену доскою — это доселе в употреблении по деревням. В светлицах делывались деревянные трубы, и эти светлицы топились из сеней. Противу светлицы находилась простая комната, называвшаяся избою; между светлицею и избою были устроены теплые сени, в коих иногда находилась кладовая, именовавшаяся чуланом. В сенях жили горничные девушки, называвшиеся тогда сенными; печи делались из битой глины или муравленые, поды были кирпичные; под жилыми покоями делались подклети. В дальнем расстоянии от хором стояли конюшни, клети, спальни, терема, чердаки и бани.
УКРАШЕНИЕ ПОКОЕВ, САДЫ И РЫБНЫЕ ПРУДЫВнутренность каменных покоев обшивали досками в том мнении, что от этого в комнатах воздух здоровее, суше и теплее; стены ничем не окрашивали. У некоторых они были расписаны или обиты голландскою позолоченой кожею. Комнаты царицы Ирины, супруги Феодора, были расписаны великолепно: стены были изукрашены мусиею с изображением на ней Спасителя, Божией Матери, Ангелов, иерархов и мучеников; на потолке лежал прикрепленный к своду лев, который держал в зубах змею с висячими на ней роскошными подсвечниками. — Две царские палаты, Большая Грановитая и Золотая Грановитая, были расписаны событиями из священной и русской истории, аллегорическими изображениями добродетели и порока, времен года и явлений природы[79]. Картины, портреты и эстампы появились в это время, и первый стал употреблять бояр. Арт. Серг. Матвеев, украшая ими внутренность своего дворца, который, однако, был деревянный. — Почти при каждом доме находился сад, но наилучшее украшение домов составляли рыбные пруды. Двор обводился частоколом или плетнем, называвшимся тыном; ворота были вальящатые, вереи дубовые, подворотина из доски или бревна.
ПОЯВЛЕНИЕ ЯГОД, ПЛОДОВ И МАХРОВЫХ РОЗДо XV в. были у нас овощи сладкие; в XVI в. встречаются во множестве орехи, малина, смородина, яблоки и вишня. — Груши, сливы, дыни и арбузы только что разводились. Дыни славились отличным своим вкусом. Многие иностранцы утверждали, что за Самарою, между р. Волгою и Доном, растут дыни удивительные: они наружным видом похожи на ягненка и со всеми членами этого четвероногого животного, потому называются баранцами. Эти барашки по созре<ва>нии перекатываются с места на место в длину своего стебля, выходящего из пупа к корню, и пожирают растущую вокруг них траву. На баранцах образуется курчавая кожа, как на ягненке, из коей можно приготовлять зимнюю одежду. Олеарий даже пишет, что в Москве ему показывали несколько небольших лоскутков одеяла, сшитого из баранцев: шерсть из них была легкая и курчавая. — Иностранцы долго верили, что у нас находятся животные из растительного царства, называемые естествоиспытателями зоофитом, пока ученый Кемпфер, живший в XVIII в., не объяснил, что овчины получаются не из растений, а из овец.[80] — Из яблок особенно славились наливные, потому что они были нежные и прозрачные. — В пол. XVII в. появились садовые и махровые розы; в нач. XVIII в. появились в садах оранжереи; сады и дворы обводились уже дощатыми заборами[81].
К особенной чести наших предков должно сказать, что они были хорошие домохозяева, начиная от селянина до великого князя. Владимир Мономах в духовной к своим детям наставляет их между прочим: «В хозяйстве сами смотрите за всем внимательно, не полагаясь на отроков и тиунов, да гости не осудят ни дому, ни обеда вашего».
ПЫШНОСТЬ ХОРОМ, ПРЕВОЗНОСИМАЯ ПЕСНЯМИВ старинных песнях начала XVIII в. превозносятся роскошные украшения домов, наприм. в рассказе о Соловье Будимировиче.
Гой еси вы, мои люди работные!
Берите вы топорики булатные,
Подите к Запаве в зеленой сад,
Постройте мне снаряден двор,
В вишенье, в орешенье. —
С вечера поздним поздно,
Будто дятлы в дерево прощелкивали,
Работала его дружина хоробрая;
Ко полуночи и двор поспел.
Три терема златовeрховаты,
Да трои сени косящатые. —
Хорошо в тереме изукрашено:
На небе солнце, в тереме солнце;
На небе месяц, в тереме месяц;
На небе звезды, в тереме звезды;
На небе заря, в тереме заря. —
И вся красота поднебесная.
Изображение богатого дома новгородского купца Терентьева.
В стольном Новегороде
Было в улице во Юрьевской,
В слободе было Терентьевской.
А и жил-был богатый гость,
А по имени Терентьище.
У него двор на целой на версте,
А кругом двора железный тын,
На тынинке по маковке,
А и есть по жемчужинке.
Ворота были вальящатые,
Вереи хрустальные.
Подворотина рыбий зуб.
Среди двора гридня стоит,
Покрыша седых бобров,
Потолок черных соболей,
И иматица-то валженая,
Была печка муравленая,
Середа была кирпичная.
А посереди кроватка стоит,
Да кровать слоновых костей;
На кровати перина лежит,
На заголовье молодая жена,
Авдотья Ивановна.
Из удалой жизни Дюка Степановича — его дом.
Ой ты, ой еси, Владимир Князь![82]
В том ты на меня не прогневайся:
Печки у тебя биты глиняны,
А подики кирпичные,
А помелечко мочальное;
В лохань обмакивают.
А у меня, Дюка Степановича,
А у моей сударыни матушки:
Печки биты муравлены,
А подики медные,
Пометелечко шелковое. —
В сыту медвяную обмакивают,
Калачик съеш, больше хочется.
Описание богатства у Ставра боярина:
Что это за крепость
У великого князя Владимира?
У меня де, Ставра боярина,
Широкий двор не хуже города Киева;
А двор у меня на семи верстах,
А гридни, светлицы белодубовы,
Покрыты гридни седым бобром,
Потолок во гриднях черных соболей;
Пол середа одного серебра;
Крюки да пробои по булату злачены.
Богатство Чурилы Пленковича, витязя Владимира I.
