Джек Коггинс - Оружие времен Античности. Эволюция вооружения Древнего мира
Персидский сатрап не имел никакого желания предпринимать атаку на основные силы греков. Он предполагал, что, оказавшись в странной и незнакомой для них стране, лишившись своих командиров, они прочувствуют весь ужас ситуации и тут же сдадутся в плен. Армия, состоявшая из азиатов, несомненно, так бы и сделала, но греки поступили по-другому. Их природный разум и чувство дисциплины подсказали им, что, если они хотят снова увидеть населенную своими сородичами страну, они должны оставаться организованной армией, а не толпой беженцев. Они не представляли в полном объеме всех опасностей и трудностей, лежащих перед ними, но их солдатский опыт подсказывал, что пробиться сквозь многие мили незнакомой и враждебной для них страны будет труднейшим предприятием. Тем не менее без всякой паники, на которую так рассчитывал Тиссаферн, они спокойно избрали себе новых вождей, которым предстояло командовать ими на обратном пути.
К счастью для них и для их потомства, среди них оказался афинский всадник по имени Ксенофонт. Сословие всадников по политическим соображениям было не слишком популярно в Афинах в 401 году до н. э., и Ксенофонт – блестящий молодой человек (которому тогда было около 30 лет), солдат и философ, называвший Сократа своим другом, с радостью воспользовался шансом сопровождать экспедицию в качестве волонтера, не имея никакого формального звания. Его природный ум и здравый смысл сделали его популярным, и в сложившихся обстоятельствах он был избран генералом. Очень быстро его способности к убеждению и дар лидерства сделали его командующим.
Беспрецедентный поход греческих воинов и возвращение их в родной им мир Греции стали объектом эпических повествований о высоком воинском опыте и стойкости. Переправы через безымянные реки, переходы через высокие горные кряжи, бесконечная борьба с холодом, голодом и дикими местными племенами – во всех этих испытаниях греческая армия сохранила свое единство и дисциплинированность, поддерживаемую не насилием, но здравым смыслом. Никогда еще горстке людей не приходилось совершать подобный марш, пересекая одну из самых диких стран Малой Азии, без проводников или опытных офицеров, в самый разгар зимы.
Поскольку войско не располагало проводниками, было принято решение пробиваться на север, к побережью Черного моря, на берегах которого располагались греческие колонии. На первых этапах похода войско беспокоили отдельными наскоками отряды Тиссаферна, которые днем держались на значительном расстоянии от греков, а на ночь устраивались лагерем не ближе шестидесяти стадиев (около семи миль) от них. Частью сил Тиссаферна были всадники, которые в случае атаки должны были распутать стреноженных лошадей, быстро взнуздать их, а к тому же и надеть свое собственное защитное снаряжение. Можно представить себе суматоху, которая возникла бы, если все это надо было проделать за несколько минут в случае нападения. Замечание Ксенофонта о том, что «персидская армия в ночных условиях плохо управляема», можно смело считать преуменьшением.
Критские лучники уступали персам в дальности стрельбы, а греческие копьеметатели не могли поразить своими дротиками персидских пращников. Не могли греки, лишенные конницы, и отогнать персов на безопасное расстояние. Число раненных в частых стычках все росло, а греки были лишены возможности достойно ответить своим преследователям. В конце концов Ксенофонт отобрал лучших наездников из числа рядовых пехотинцев, посадил их на лучших из обозных лошадей и вручил командование над ними немногим оставшимся в живых офицерам конницы. Создав таким образом конное подразделение численностью в пятьдесят человек, он поручил им держать вражеских пращников и лучников на безопасном расстоянии. Зная также, что среди пехотинцев есть много родосцев, Ксенофонт вызвал самых опытных из них в обращении с пращой – родосцы славились как отменные пращники. Две сотни добровольцев были вооружены импровизированными пращами. Теперь преимущество в этом роде вооружения перешло на сторону греков, потому что родосцы в соответствии со своими обычаями использовали при стрельбе свинцовые пули, которые они посылали на расстояние вдвое большее, чем тяжелые камни, используемые персами.
Так, импровизируя по мере сил и необходимости, греки продолжали продвигаться на север – покинув Мидию и углубившись в дикую холмистую местность Кар духи. Обитатели ее в те времена были не более сговорчивыми, чем их потомки в наши дни, и, когда греки с огромным трудом пробирались по горным тропам, дикие горцы обрушивали на их головы деревья, скатывали огромные камни, осыпали дротиками и стрелами, нанося изрядный урон. Когда же это угрюмое нагорье осталось позади и греки вышли к реке, являвшейся границей Армении, они обнаружили, что сатрап этой провинции со своими войсками поджидает их на дальнем берегу, а позади них еще маячат разъяренные горцы. Искусным маневром они все же форсировали реку и смогли договориться с сатрапом о беспрепятственном проходе через его территорию в обмен на обещание не грабить население. (В этом случае трофеи состояли бы исключительно из продовольствия. Солдаты, идущие по неприятельской территории, обычно легки на грабеж, но нам трудно представить себе ветеранов, отягощающих себя бесполезными украшениями и безделушками, когда перед ними на пути вздымаются снежные шапки гор.)
Пересечение подобной местности в самый разгар зимы стало для греков суровой проверкой на выносливость. Маршрут их перехода примерно вел от современного Мосуда вдоль западного берега озера Ван, расположенного на высоте около 6000 футов, а затем проходил между 10 000-футовыми пиками в окрестностях Эрзерума. Здесь они снова оказались во враждебном окружении; местные племена были прекрасными лучниками, вооруженными мощными луками, примерно трех локтей в длину. (Античный локоть, используемый в качестве меры длины в Древней Греции, варьировался от 18,25 до 20,25 дюйма, так что эти луки могли иметь длину до четырех с половиной футов. То обстоятельство, что подобные луки привлекли внимание Ксенофонта, свидетельствует, сколь короткими были обычные луки, использовавшиеся греками.)
Но конец долгого пути был уже близок. Пробив себе дорогу сквозь земли воинственных жителей гор и холмов, греки вышли наконец к городу Гюмниас, где нашли дружественный прием и узнали, что находятся неподалеку от города Трапезус (современный Трабзон в Турции). Они тут же получили проводника и «на пятый день приблизились к горе Фехес, и, когда авангард достиг перевала, поднялся сильный крик. Когда Ксенофонт, двигавшийся в арьергарде, и другие воины услышали эти крики, они подумали было, что на них напали враги. Однако, когда крики стали усиливаться по мере того, как новые группы воинов подходили к перевалу, Ксенофонт подумал, что происходит нечто более серьезное, и вместе с несколькими конниками галопом вырвался вперед. Когда он подскакал поближе, то услышал громкий крик своих воинов: «Море! Море!»
Из легендарного «марша десяти тысяч» вернулись около 8600 человек, вполне боеспособных и в добром здравии, мужественно преодолевших все тяготы похода. Поразительный переход был завершен, и военная история пополнилась еще одной славной страницей.
«Марш десяти тысяч» был окончен, и вскоре основная масса легендарных греков была завербована Спартой для ведения войны с Персией. Их предводитель Ксенофонт, который теперь тоже служил Спарте, последовал за ними. В этой кампании он взял в плен персидского вельможу и его семью. Полученный за них выкуп дал ему возможность поселиться в Спарте, где он провел отпущенные ему богами дни в тиши и покое, перемежая их охотой и письменными воспоминаниями о былых походах.
Несмотря на то что Ксенофонт, по существу, был дилетантом в военных делах, или, возможно, именно потому, он обладал способностью к импровизации и в особых обстоятельствах применял тактику, не описанную в военных учебниках греков. Так, в одном случае было необходимо очистить от врага упорно удерживаемый им гребень горы. Подходы к нему вели по пересеченной местности, на которой фаланга действовать не могла. Ксенофонт сформировал из своих воинов несколько групп, построив их в колонны по нескольку сотен человек в каждой. Колонны двигались самыми удобными маршрутами, стараясь как можно точнее сохранять строй. Интервалы между колоннами были таковы, что каждая группа охватывала какое-то из неприятельских формирований. Фланги колонн прикрывали отряды легковооруженных воинов, группы лучников и пращников двигались впереди в качестве застрельщиков – в целом весь ход атаки гораздо больше походил на тактику XX века, чем на 400 год н. э. В другом случае Ксенофонт расположил резерв в составе трех отрядов, каждый по две сотни тяжеловооруженных воинов, на расстоянии пятидесяти ярдов позади каждого из флангов и центра основного строя. Такое решение тоже было отступлением от канонов: обычно греки обрушивали на врага всю тяжесть своего войска.
