Ирина Стрелкова - Прислушайтесь к городу…
Вернувшись из отпуска, майор Мельниченко навестил Сергея Никулина. Тепло, по-отцовски пожал ему руку и, пытливо смотря в глаза, заботливо спросил:
— Как самочувствие-то?
— Боевое, — ответил сержант.
— Побаливает? — спросил Александр Васильевич. — Хирург говорит, что, мол, Никулину повезло. Удар пришелся в сантиметре от сонной артерии, от верной смерти…
— Заживет и крепче будет, — пошутил Никулин. — На работу пора выходить. Ребятам вот добавил хлопот: людей не хватает, а я вроде прохлаждаюсь. Хочется еще лучше нести службу, а случай этот — урок. Спрашивают: не разочаровался ли в работе? Нет и нет. Навсегда я свою судьбу связал с органами внутренних дел.
— Не спешите пока с работой. Вот встретитесь с молодежью нашего управления — хотят послушать вас, а потом сходите в отпуск. Надо поднабраться сил, да и сын, наверное, скучает по папе.
— Сын растет…
«Крепкий, надежный парень, — подумал Мельниченко, попрощавшись с сержантом. — Сказывается школа милицейская…» Его несказанно обрадовало, что Сергей Никулин выстоял, что его не сломило тяжелое испытание, а, наоборот, укрепило волю, верность избранному пути. Чувствовалось, что молодая поросль все активнее, в полную силу берется за милицейское дело. Да, такие выстоят в любой схватке. Идейную закалку, верность долгу, высокую ответственность, культуру в работе и стараются воспитать у личного состава политработники, коммунисты подразделения…
…То были нелегкие, но незабываемые дни для Александра Васильевича Мельниченко. В системе МВД в конце 1983 года создавались политорганы, и они с ходу приступали к делу — организации и руководству партийно-политической и идейно-воспитательной работой среди сотрудников милиции. Мельниченко был назначен начальником политчасти Управления внутренних дел по охране Московского метрополитена. Доверие большое. Как его лучше оправдать? На беседе в горкоме партии спросил:
— С чего начинать?
Ответ был предельно ясный, но и многозначный:
— С людей. Видеть каждого человека и работать с ним, чтобы выполнить наказ партии — поднять работу милиции на уровень требований времени.
«Видеть каждого человека и работать с ним» — об этом и говорили политработники в первый вечер после создания политчасти. Беседа была непринужденная, откровенная, от души. Уясняли лучше задачу, вспоминали свой опыт, знакомились друг с другом. Партийный девиз воспринимался каждым всем сердцем, рождал планы, определял стиль работы. Такие большие задачи решить могут, только всесторонне подготовленные и преданные делу, высокоактивные и безупречные в политико-моральном отношении люди. «Все ли такие сегодня?» — ставил вопрос начальник. Нет. Отдельные сотрудники работали вполсилы, перестали реагировать на недостатки. О некоторых так прямо говорили: «Не в тот ряд встали». И с ними надо было расстаться.
Укрепляли кадры управления и отделений. В ряды милиции приходили посланцы трудовых коллективов. Люди политически и нравственно зрелые, честные и трудолюбивые, но профессионально мало подготовленные, не знающие тонкостей службы. Какой же вывод? Надо идти к людям, просто, доходчиво беседовать с ними о специфике работы в милиции, культуре службы, строжайшем соблюдении законности, помогать овладевать искусством оперативно-служебной деятельности. Убеждением, раскрытием опыта настраивать сотрудников на более эффективную охрану общественного порядка, на бескомпромиссную борьбу с преступностью. Чутко прислушиваться к мнениям сотрудников. Помогать в бытовых, житейских делах. И тут работы было немало.
— Хочу еще добавить, — заметил начальник политчасти, — не надо хвататься за все сразу, за тысячи дел. Не вытянем, да и неправильно это. Следует определить главные звенья и нацеливать на них активность коммунистов, силу партийного влияния… Отразим это в планах, да и будем иметь в виду в практике работы. Так и определится стиль наш…
В тот вечер Александр Васильевич шел домой пешком. Крепчал мороз, декабрьская поземка слепила глаза, била по ногам, но Мельниченко не замечал этого. Одна мысль обгоняла другую. Возникали нелегкие вопросы — на помощь приходил опыт: за шестнадцать лет в милиции он многому научился, изведал и тревоги и трудности. Но, правда, ни разу не пожалел, что ступил на эту стезю, стал профессионалом.
Любил Александр и свою рабочую профессию, полученную в юности. Слесаря-трубоукладчика. Правда, приходилось часто работать под землей, в глубоких траншеях, но зато когда выходил оттуда, то мир казался еще краше и удивительнее. Помнит, как мастер, человек бывалый, строгого характера, с юмором, в минуты отдыха полушутя спрашивал:
— Саша, почему пошел в подземники? Разве на земле места мало? Или здесь длиннее рубль дают?
Бригада ухмылялась, а Александр силился ответить, что ведь они подают людям воду, газ, свет, тепло. Стало быть, облегчают их жизнь…
Но мастер, неудовлетворенный, махнул рукавицей и определил «соль» профессии трубоукладчиков двумя словами: «Мы — Прометеи. Понимаешь?» Кто-то восторженно восклицал: «Вот это да!» Кто-то многозначительно умолкал, размышляя: «Кто же это такой, Прометей?» Александр был парень настойчивый, любознательный, он вечером направился в библиотеку и раскопал там все, что говорилось о Прометее, принесшем людям огонь. Да, если мы — Прометеи, то, значит, люди, очень нужные всем — без огня-то как проживешь? Мастер любил Александра и через пару дней ласково заговорил с ним: «Не обиделся? Я это сказал, чтобы ты сам в книгах покопался и поглубже усвоил, что такое наше ремесло. А о Прометее мне рассказала дочь-студентка».
И, вернувшись из армии, Мельниченко снова пошел работать по своей профессии. Ребята встретили его тепло, чувствовалось, что очень обрадовались. Вскоре его, человека с армейской закалкой, рекомендовали в народную дружину. Старательно нес Александр службу порядка, и вскоре ему предложили поработать в милиции. Согласился.
Армейская-то служба во многом помогла. Научила выдержке, зоркости, товарищеской спайке, соблюдению дисциплины. Не забыть Александру ночных прыжков. Оторвавшись от самолета, словно проваливаешься в бездну: где-то там земля? И вот один раз не рассчитал, упал на снежный бугор, а там — яма. И подвернул ногу. Боль страшная, ну, думал, сломал кость. Но молчал, лежал, закусив губы. Товарищи почувствовали: с ним происходит что-то неладное, подбежали, помогли отстегнуть замки, потом посадили в машину. Ночь промучился, а утром вышел на занятия, словно ничего и не было…
Об этом и других случаях из армейской жизни не раз рассказывал Александр Мельниченко друзьям-постовым. Когда Мельниченко стал коммунистом, партбюро поручало ему проводить беседы о чести и верности долгу, о любви к Родине, о событиях в стране и за рубежом… Товарищам правились доходчивые, бесхитростные, но поучительные беседы, и вскоре ему постоянно поручили быть агитатором, а потом и политинформатором.
Мельниченко прошел, кажется, все ступени служебной лестницы. Работал он с удовольствием. Его любили и начальство и подчиненные. Мельниченко быстро продвигался по службе. И все время, не отрываясь от службы, Александр Васильевич учился заочно — в школе милиции, в Академии МВД, на курсах. Девять лет. Бессонные ночи на службе и за учебниками. Трудно? Да. Но это закаляло характер, расширяло политический, культурный, профессиональный кругозор, помогало глубже постигать характеры, быстрее находить истину в трудном сплетении событий, верный подход к людям.
…Утром на второй день работы начальник политчасти попросил узнать, где в тот день будут партийные собрания. Пригласив работников, задал вопрос: «Чем сегодня займемся?» Товарищи отвечали неторопливо, раздумчиво:
— План разрабатывается, а пока надо бы побывать в парторганизациях…
— Принять участие в собраниях коммунистов.
— Поговорить с партийцами… Посмотреть, как ведутся занятия по марксистско-ленинской подготовке.
Мельниченко прошелся по комнате, сел за стол и улыбнулся: мысль работников билась в одном направлении — донести заряд активности до каждого члена партии. Как это сделать? Усиливать роль партийных организаций. Вот оно, ключевое звено. Мельниченко пошел на партийное собрание подразделения. Но до начала его побывал на постах, поговорил с коммунистами. И вот сейчас сидел, внимательно слушая выступающих. Но почему все выступления так похожи на сообщения о достигнутом, во всех — перечисления процентов и фамилий. А проблемы? Критика недостатков? Спросил секретаря партбюро: «Так всегда или только сегодня?» Тот ответил: «Да, активность не особенно высокая. Много новичков, еще не освоились». Это — не оправдание».
Попросил слово. В комнате наступила тишина. Мельниченко начал просто, без дальних предисловий:
— Да, работа идет. Но разве мы на собрание пришли для взаимных похвал. Критика звучит робко. Почему? Нет недостатков? Они есть. Об этом мне сегодня рассказывали. И прежде всего в оперативно-служебной деятельности… Почему не полностью раскрываются преступления? Оперативно не реагируют на заявления граждан, не действуют по горячим следам? И нарушения дисциплины есть. Непорядок, что отчеты коммунистов слушаются редко…
