Андрей Венков - Азовское сидение. Героическая оборона Азова в 1637-1642 г
Ход был блестящий! Турецкий посол убит, турецкий город взят, и русский дворянин выплатил казакам царское жалование в стенах взятого турецкого города. Отныне общие меры русского царя и турецкого султана против казаков были проблематичны.
Сами казаки потеряли 1100 человек. Человек 300 потеряли запорожцы. На конец 1637 года было их в Азове 700 человек от прежней тысячи.
Трофеев было много, известно, что добычу разделили на 4400 паев, но к 15 июля, отпуская Чирикова, казаки еще не успели всего подсчитать и обещали написать о том позже. С Чириковым же отправили 150 человек отбитого русского полона, что должно было подтвердить казачью версию: «А взяли есте Азов для избавы пленных множества християнского народа, потому что азовцы на наши украйны ходили беспрестанно».
Опережая Чирикова, поскакала в Москву станица Потапа Петрова с отпиской о всех азовских происшествиях и об убийстве Кантакузина.
Как и в случае с Карамышевым, опасаясь царского гнева за убийство турецкого посла и самовольное взятие Азова, донцы послали в Москву кого не жалко, всего 5 человек. И те налегке доскакали до Москвы за две недели, 30 июля уже были там.
Вообще-то об осаде Азова в Москву сообщали с границы воеводы. 25 июня, когда уже поздно было, послал такую грамоту валуйский воевода Андрей Лазарев, а ему 12 июня сообщил об этом приплывший в Валуйки рекой Осколом черный старец из Святых Гор.
Все равно в Москве были ошарашены и казачьей дерзостью, и неожиданным успехом (московские люди Смоленск не взяли, а донцы Азов взяли), и убийством посла. В связи со всеми этими событиями обстановка на юге менялась, и куда дальше повернет, предсказать было невозможно. «…А атаманов и казаков добрых к нам не прислали, — писали впоследствии из Москвы, — кого подлинно спросить, как тому вперед быти; а прислали есте одного атамана Потапа Петрова, а с ним четырех казаков, молодых людей».
Поэтому Потапа Петрова с четырьмя «молодыми» в Москве задержали и стали ждать, когда от Войска Донского придет подробный отчет о всех казачьих прегрешениях.
Вместо подробного отчета из Азова пришла короткая отписка от 3 сентября, переданная с белгородцем Иваном Рязанцевым. Донцы сообщали, что крымцы и татары Большого Ногая двинулись на русские земли и что Войско Донское, ныне перешедшее в Азов, собрало пешие и конные отряды, переправило их на крымскую сторону Дона и послало по татарским следам промышлять над степняками (потом русский посланец на Дон Михнев, вернувшись, «сдаст» казаков, что осенью они на татар не ходили, «крепили в те поры в Азове осаду», но остальные сведения были верны).
Действительно, турки «усмирили» татар, выманили Инает-Гирея в Стамбул, где и удавили, так же поступили и с его врагом Кантемиром. Новый хан Багадыр-Гирей на персов все равно не пошел, а напал на русскую засечную черту, которая стала татарам как бельмо на глазу.
Первые татарские отряды подходили к черте еще в июне, когда осада Азова была в самом разгаре. И это показывает, что свободная дорога в русские земли была пока для татар важнее турецкого города.
Второй раз тысячи татар подошли к Осколу и Яблонову острогу 16 сентября. Окружили и перебили 200 стрельцов, которые ездили из Яблонова в Оскол за хлебом, но от острога были отбиты. После этого татары спешились — дело невиданное — и полезли брать Яблонов острог в пешем строю (очень уж засечная черта им мешала), но снова их русские отбили.
При таких обстоятельствах Москве конфликтовать с донцами было не разумно, и станицу Потапа Петрова из Москвы 20 сентября на Дон отпустили с грамотой. В грамоте этой донцам написали весьма язвительно: «А как были у нас, великого государя, на Москве донские атаманы Иван Каторжный да Тимофей Яковлев с товарищи, и того вашего умышления, что вам под Азовом промышляти без нашего царского повеления и турского посла со всеми людьми побити до смерти, ничего не сказывали». То есть Азов взять и посла убить замыслили вы давно, еще до отправления посольства, а нам ничего не сказали.
«… А отпущены на Дон, пожаловав нашим царским жалованием, чтоб турского посла с Дону отпустили к нам без задержания и с азовцы бы были в миру…». То есть жалование вам дали, чтоб вы турецкого посла не убивали, а, наоборот, к нам отпустили, и чтоб Азов вы не брали, а жили с азовцами мирно. А вы что наделали?
Далее донцам выговаривали как маленьким неразумным детям: «…И вы то, атаманы и казаки, учинили не делом, что турского посла со всеми людьми побили самовольством, а того нигде не ведется, чтобы послов побивать; хотя где и война меж государи бывает, а послы и в те поры свое дело делают, для чего присланы, и их не побивают».
Дальше в грамоте писалось, чтоб донцы прислали новую станицу из «лучших людей», а не из «молодых», с подробным донесением, чего они там в Азове натворили, «и мы, великий государь, велим у них речей их выслушать, как о том вперед быти, и к вам их отпустим, не издержав, и указ наш с ними пришлем». Кроме того донцам наказывали и впредь сообщать о всех татарских и ногайских помыслах и склонять ногайцев перекочевать обратно на ногайскую сторону Дона к Астрахани в московское подданство, а так же требовали прислать в Москву все бумаги убитого Кантакузина. В заключение обещали жалование, «смотря по вашей службе и радению».
Одновременно верные себе московские власти написали султану грамоту, что «казаки взяли Азов воровством, дворянина царского Чирикова держали у себя в великой крепости, никуда не пускали и хотели так же убить». Писалась традиционная формула, что «донские казаки издавна воры, беглые холопы и царского приказания ни в чем не слушают, а рати послать на них нельзя, потому что живут в дальних местах». «И вам бы, брату нашему, на нас досады и нелюбья не держать за то, что казаки посланника вашего убили и Азов взяли: это они сделали без нашего повеления, самовольством, и мы за таких воров никак не стоим, и ссоры за них никакой не хотим, хотя их, воров, всех в один час велите побить; мы с вашим султановым величеством в крепкой братской дружбе и любви быть хотим».
Грамоту эту отправили с Мануилом Петровым, православным греком, присланным из Азова Фомой Кантакузиным еще до всех кровавых событий.
Сам султан царю не ответил, а пришла с тем же греком грамота от каймакана Мусы-паши, чиновника, исполняющего обязанности великого визиря во время его отсутствия. Грамота, как писал Сухоруков, была «весьма незначащая и даже без упреков». Тем самым турки демонстрировали презрение к слабому и неверному соседу. На этом до 1640 года сношения с Турцией прекратились.
Станица Потапа Петрова добиралась до низовых городков два месяца. Все это время с Дона вестей не было. Прибыл, правда, 18 ноября Григорий Шатров с 36 казаками, но направляли его атаманы и казаки с Дона 15 недель назад с отбитым в Азове русским полоном в Воронеж. Ничего нового он не знал, а в Москву приехал жалование просить.
Между тем ситуация оставалась тревожной. Багадыр-Гирей, отступая от русских пределов, прислал послов сказать, что набег был по указу султана за то, что донские казаки Азов взяли, а весной будет новый набег сильнее прежнего.
В Москве заволновались. 26 ноября снарядили дворянина Трофима Михнева и отправили его на Дон за вестями. Михнев добирался с большими приключениями, взял в Воронеже проводника и охрану, но на Донце у речки Каменной все равно нарвался на татар, которые, как писал Михнев, «учали нас, холопей твоих, гонять». От татар еле ушли, бросив трех лошадей с вьюками.
Но еще до прибытия Михнева на Дон из Азова в Москву 3 декабря была послана представительная делегация с подробным описанием всех азовских событий.
Глава 4. Казаки в Азове
Взятие Азова и перенос туда столицы не принесли сразу ожидаемых результатов. Город был разрушен, разграблен. Зная, что туркам и татарам в настоящее время не до Азова, донцы расслабились. Побывавший в Азове астраханский татарин рассказывал, что казаки там «живут просто и оплошливо и пьют безпрестани, и караулов де у них по городу и отъезжих застав на которую сторону нет».
После взятия Азова донцы сразу же остались без союзника, так как в сентябре на Украине началось очередное восстание против поляков, и силы запорожцев были отвлечены. Но прежде, чем сразиться с поляками, вольные черкасы под водительством Павлюка захватили и казнили реестровых атаманов и гетмана Кононовича, чем внесли смуту и раскол среди части днепровского казачества.
Сама организация новой жизни в захваченном городе была для казаков, привыкших больше воевать и грабить, делом непривычным. Приходили, правда, осенью в Азов два турецких корабля, выкупили полон (как видим, казаки не всех турок и татар перебили), привезли разный товар и овощи. Казаки турок «отпустили совсем вцеле. И вперед де они для торгу с товары приезжать к ним в Азов хотели».
