Энн Росс - Кельты-язычники. Быт, религия, культура
«– О воины, лучше б и вовсе не быть нам на этом пиру!
– Отчего же? – воскликнули разом улады.
– Да ведь сгубил сейчас пес того мальчика, что решил идти следом за нами, сына моей сестры, Сетанту, сына Суалтайма.
Немедленно вскочили улады, и, хотя двери дома были отворены, все устремились в поле за ограду».
Кузнец, узнав о случившемся, был потрясен потерей собаки: «Лучше бы вовсе не звать мне вас в дом да не потчевать питьем и кушаньями, ибо отныне добро все равно что пустошь, а припасы уж не пополнятся. Верного слуги лишили вы меня, что стерег стада и отары моего скота». Мальчик добровольно вызывается играть роль сторожевой собаки для кузнеца, пока он не вырастит щенка – сына того самого пса – и он не станет достаточно взрослым, чтобы стеречь крепость. Услышав это, друид Катбад изрек: «Отчего бы теперь не носить тебе имя Кухулин?[44]». Мальчик соглашается и обретает свое подлинное, героическое имя – Кухулин.
Это лишь одно из многих реалистичных описаний жизни, обычаев и домашнего быта древних ирландцев, которое вполне согласуется с другими источниками информации. Таким образом, основной социальной единицей в Ирландии, как и в Британии, был преимущественно изолированный круглый двор крестьянина с оборонительными сооружениями и другими постройками, а отнюдь не деревня с прямоугольными домами, как мы видим во многих районах кельтской Европы. Британский и ирландский тип изолированного дома был почти неизвестен в Европе в гальштатский и латенский периоды.
Вернемся к обстановке кельтского дома. Знатные люди сидели каждый в своем отсеке: там они обедали в окружении своих слуг и избранных дружинников. Обедающий мог видеть весь остальной зал и внимать общему веселью – музыке, чтению стихов и преданий, выступлениям акробатов и тому подобному; его защищали его собственные слуги и копейщики. Афиней, цитируя Посидония, судя по всему, описывает именно такую обстановку, говоря: «Кельты… принимают пищу за деревянными столами, под которые подкладываются охапки сена, так чтобы они лишь немного возвышались над землей… Когда обедают большой компанией, усаживаются в круг, а в середину, как предводитель хора, садится самый влиятельный, превосходящий всех или военным умением, или знатностью, или богатством. Рядом усаживается гость, а затем по обе стороны, согласно своему достоинству, занимают места остальные. Позади них становятся телохранители с длинными щитами, а напротив, усевшись в круг по примеру господ, пируют копьеносцы».
Поразительную параллель этому описанию мы находим в только что процитированном нами древнеирландском пассаже, где в доме Кулана, дабы принять короля и его спутников, постилают камыш и траву и люди рассаживаются, как и говорит Афиней, по своему первенству, в чем бы это первенство ни заключалось.
Конечно, должны были быть какие-то варианты в обстановке, особенно в тех случаях, когда речь шла о прямоугольном доме, в противоположность круглому. Мебель, видимо, была редкостью, и стульями в доримское время, во всяком случае во время еды, не пользовались. Античные авторы говорят о сундуках.
Есть данные и о том, что ирландские дома были двухэтажными. На уровне верхнего этажа была какая-то комната или закрытый балкон, выдававшийся наружу. Его называли grianán, то есть буквально «солнечная комната», «светлица». В ней размещались женщины, и она, возможно, была расположена впереди, над общей жилой комнатой. Здесь женщины проводили время, шили, вышивали и сплетничали – вдали от своих драчливых и обидчивых мужчин. В загадочной саге «Пир Брикрена», которая может восходить к VIII веку, Брикрен строит великолепный дом, в котором намерен принять Конхобара и ульстерских героев. Но Брикрен – зловещий персонаж, который обожает ссорить других, – позаботился о том, чтобы не присутствовать на своем празднике. Он строит светлицу со «стеклянными» окнами, так что он может обозревать зал и наблюдать за тем, что там происходит. Один из забавных эпизодов в этой саге – самой длинной в уладском цикле после «Похищения быка из Куальнге» – касается женщин. Подвыпившие дамы вступают в соревнование за первое место среди уладских женщин в красоте, мудрости и красноречии. Три женщины произносят речь, восхваляя своих супругов; в пьяном возбуждении мужья вырывают столбы дома, чтобы позволить своим женам, которые вышли наружу, снова войти в дом. А Кухулин просто поднимает одну стену дома: теперь его жена и ее свита могут войти. Когда стена упала обратно на землю, вся крепость вздрогнула и светлица рухнула на землю. Несмотря на весь юмор и комический характер этой ситуации, описание дома с его легкостью и того, как расположена светлица, судя по всему, отражает подлинные предания об описанных нами постройках железного века.[45]
Глава 4
Игры и охота, музыка и развлечения, еда и питье
Итак, вот каким был фон повседневной жизни кельтов, их внешний вид, их характерный стиль одежды и украшений, свойственный им способ вести войну и оружие, которым они пользовались; дороги и водные пути, которые были так важны для войны, переселений и завоеваний, для торговли и путешествий; крепости, в которых они защищались, дома, в которых они проводили мирные дни. Но как же кельтские аристократы проводили время, когда они не воевали? Опять-таки в «Похищении» мы читаем о короле Конхобаре: «Ибо вот как текли дни Конхобара с тех пор, как он стал королем. Лишь только поднявшись, решил он дела королевства и всякие споры, остаток же дня разделял на три части: сперва наблюдал он забавы и игры юнцов, затем принимался играть в брандуб и фидхелл, а уж под вечер, пока всех не охватывал сон, вкушал он напитки и яства под навевающую дремоту музыку».
Настольные и уличные игры
Хотя здесь речь идет о короле, возможно, перед нами – типичный день из жизни высокопоставленного аристократа железного века в то время, когда он не был занят войной. Игры были широко распространены среди языческих кельтов. Знатные люди постоянно играли в некую настольную игру под названием фидхелл («деревянная мудрость»); в валлийских преданиях она именуется «гуиддбуйлл», что означает то же самое. Судя по всему, в игре было два набора фишек, которые втыкали в доску на определенных позициях. Иногда в фидхелл играли просто для развлечения, но иногда ставки были высоки и имели жизненно важное значение, как в саге «Сватовство к Этайн».[46]
В этой мифологической саге богиня Этайн, супруга бога Мидира, проходит через цепь превращений, пока, наконец, не возрождается как Этайн – дочь знатного улада. К ней сватается Эохайд Айрем, король Ирландии, и она становится его женой. Этайн снова рождается на свет через тысячу двенадцать лет после своего первого рождения, когда она была дочерью бога Айлиля. Но Мидир все еще любит свою жену и является к ней под видом брата Эохайда – Айлиля, который заболел от любви к невестке. На третью ночь этих встреч Мидир рассказывает Этайн, кто он такой, кто такая она и каковы были их первоначальные отношения, которые он желает продолжить. Она отказывается идти с ним без согласия супруга.
Однажды Эохайд взбирается на крепостной вал Тары, своей резиденции, и видит, как к нему приближается прекрасный юноша. Это бог Мидир. «Мы не знаем тебя», – сказал король. «А я тебя знаю», – произносит в ответ незнакомец. Затем Мидир достает великолепную «доску из чистого серебра, а фигуры на ней из золота». Он приглашает короля сыграть с ним и проигрывает. Он дает королю за проигрыш 50 серых коней с эмалированными уздечками. На следующее утро на восходе Мидир снова приходит к королю, и они играют еще одну партию. Эохайд снова выигрывает, и Мидир отдает ему огромный приз. Так происходит три раза, и каждый раз король оказывается победителем. Однако в четвертый раз игра проходит при условии, что победитель назовет свою ставку, когда закончится игра. Мидир, разумеется, выигрывает и требует, чтобы ему разрешили обнять и поцеловать Этайн. Эохайд соглашается и просит Мидира прийти через месяц, считая с текущего дня. В условленный день король собирает всех своих воинов и запирает двери. Однако Мидир, лучась красотой, все равно оказывается в пиршественном зале. Он подходит к Этайн и обнимает ее.
«Тут взял он свое оружие в левую руку, а правой обнял Этайн и унес ее с собой через отверстие в крыше дворца. Устыдились тогда воины и окружили своего короля. Потом увидели они в небе над Тарой двух лебедей…»
В «Видении Ронабви», одном из сказаний «Мабиногиона», в игре снова появляются высокие ставки, и снова господствует сверхъестественный элемент. Артур предлагает Овейну: «Овейн, давай сыграем в гуиддбуйлл». – «Я согласен, господин», – говорит Овейн. И рыжеволосый слуга приносит Артуру и Овейну гуиддбуйлл.
Опять-таки речь идет о «золотых фигурках» и «серебряной доске». Артур и Овейн начинают играть, и происходят странные вещи: Овейн хочет перестать играть и пойти по своим делам, однако Артур, мрачный, забывший обо всем, что происходит вокруг, постоянно повторяет: «Играй в игру».
