Роман Романов - Приключения за киноэкраном
Они останавливаются здесь, как в гостинице, чтобы набраться сил на дальнюю дорогу.
Снимая в Астраханском государственном заповеднике фильм «В зарослях волжской дельты», участники киноэкспедиции сооружали из веток искусственные плавучие островки. Прикрепив эти островки к лодке, можно было под их прикрытием приблизиться к пеликаньим гнездовьям. И все же операторам нередко приходилось покидать островки и вести съемку по горло в воде, нахлобучив на голову накомарник с куском черной кисеи перед глазами. Так были засняты наиболее интересные кадры из жизни этих больших пугливых и необычайно подвижных птиц. Например, сцены кормления ими своих отличающихся удивительным уродством детей. Из-за беспомощности и неуклюжести птенцы пеликанов часто гибнут во время моряны, а в часы отлучек родителей терпят обиды от нахальных ворон. Впрочем, одной из таких отлучек воспользовались и кинооператоры, утащившие птенцов из гнезда для съемки крупным планом.
Во время работы над картиной «В зарослях волжской дельты» экспедиция не ограничилась наблюдениями над жизнью птиц. Постоянные обитатели волжских джунглей — кабаны также попали на пленку. Питаясь преимущественно крахмалистыми корневищами покрывающих дельту тростников и водяными орехами чилима, кабаны не брезгуют и шмыгающей в мелководье рыбешкой. Участники экспедиции вместе с охотниками построили из крепких бревен загон и организовали отлов свирепых секачей, одним ударом клыков убивающих лошадь. Долго гнали охотники выслеженных собаками кабанов, пока тучные животные не обессилели. Настигнув усталого секача, охотник схватывал его сзади за уши и прижимал к земле. После этого животных связывали и доставляли в вольеру; но загнанные кабаны не доживали до съемки — на другое утро их находили мертвыми.
Более эффективным оказался метод «засидок» — установка замаскированной ветками и тростниками камеры на пути убегающих от загонщиков животных.
Даже при съемках, казалось бы, совсем безопасных видовых и научно-популярных фильмов операторы зачастую попадают в сложные переплеты. Немало любопытного могут рассказать об этом создатели кинокартины «Остров белых птиц».
«Чтобы заснять жизнь чаек на одном из подмосковных водоемов — озере Киёво, — рассказывает режиссер Светозаров, — участники киногруппы пробрались на облюбованный птицами плавучий остров. Остров этот образовался из корневищ камышей и был настолько зыбким, что ходить по нему могли только птицы».
Готовясь к съемке картины, киноработники забрались на остров еще зимой, по льду, когда чаек не было, и вбили прочные деревянные сваи. На сваях были сооружены помосты и шалаши.
Два месяца жили они на этом острове, наблюдая суетливую жизнь пернатых обитателей. Если необходимо было выйти из укрытия, надевались широкие болотные лыжи и зимние толстые шапки.
Как-то раз один смельчак вышел из шалаша без шапки, зоркие чайки стали на него пикировать и с ожесточением клевать в голову.
Чайки очень хорошо защищают свое поселение. Когда возникает опасность для всего острова, они покидают птенцов и дружной стаей бросаются на врага. Чтобы показать это на экране, киноработники однажды выпустили привезенного с собой в клетке коршуна. Десятки тысяч птиц мгновенно взвились в небо такой плотной стаей, что заставили коршуна снизиться. Если бы люди не подоспели на помощь, чайки заклевали бы его.
Не менее рискованные приключения пережили кинооператоры, снимавшие птичий базар в Арктике.
«Вылетев на Новую Землю, — рассказывает режиссер картины „Во льдах океана“ А. Згуриди, — наша группа на лодке добралась до заселенного птицами скалистого острова губы Безымянной. Причалить к острову и выгрузить тяжелую аппаратуру было трудно.
Высокая волна бросала лодку из стороны в сторону, берега были настолько крутые, что пришлось прыгать прямо в ледяную воду.
Добраться до птичьих гнездовий можно было только с вершины скалы. Один из операторов закинул на эту вершину канат и, закрепив его, помог взобраться остальным. Съемочными площадками служили узкие карнизы отвесных скал, на которых едва мог удержаться один человек. На таких площадках операторы в пасмурную погоду неподвижно простаивали целыми часами, приучая птиц к своему присутствию и дожидаясь подходящего для съемки момента. Начался шторм, сопровождавшийся дождем и снегом. Операторы оказались отрезанными от своей базы на Новой Земле. Без палаток, спальных мешков и продуктов, в насквозь промокшей меховой одежде, киноработники, среди которых была и женщина, провели пять суток на шквальном ветру. Только на шестой день, обессиленные от холода и голода, они были наконец спасены приплывшими с Новой Земли товарищами».
В МАСКХАЛАТЕ И… В КЛЕТКЕ ЛЬВА
На какие только ухищрения не приходится пускаться при съемке других, не менее пугливых, чем птицы, животных!
Неповоротливая нерпа очень осторожна. Чтобы ее заснять, надо часами караулить около пробитой во льду лунки, поджидая, пока нерпа вылезет хлебнуть свежего воздуха. Шум киноаппарата заставляет ее снова нырнуть в воду. Операторы придумали такой способ: около лунки, из которой может появиться нерпа, они кладут обыкновенный лист фанеры с прикрепленным длинным тросиком. Чуть только нерпа выползет на лед, оператор дергает за трос и закрывает фанерой лунку. Путь отступления отрезан.
Волей-неволей нерпа вынуждена позировать перед киноаппаратом.
Чтобы заснять крупным планом тюленей, операторы должны были надевать белые маскировочные халаты и, прячась за торосами, подкрадываться к животным по льду; в лютый мороз члены съемочной группы вынуждены были подолгу лежать на льдинах, выжидая, когда тюлень повернется мордой к аппарату.
Только доверчивые полярные мишки не боятся людей.
«Однажды, — рассказывает оператор кинохроники Е. Лозовский, — три белых медведя подошли к самому борту застрявшего во льдах парохода. Мы бросали им хлеб и снимали сколько душе угодно. Зато позднее, чтобы отогнать мишек от парохода, пришлось даже прибегнуть к чрезвычайным мерам: капитан дал пронзительный гудок, и лишь после этого назойливые гости бросились наутек… Все же один на один с кем-нибудь из этих „покладистых артистов“, — добавляет Лозовский, — я не хотел бы встретиться. Когда отправляешься в Арктику, одеваешься очень тепло, и это затрудняет движения. А мишка в своей шубе бегает по торосам и разводьям очень быстро, отлично плавает и ныряет. Далеко от него не уйдешь, никуда не спрячешься. Такой „артист“ весьма опасен».
Арктические озера кишат рыбами самых ценных пород. Достаточно опустить в воду крепкую бечевку с привязанным к ней кривым гвоздем и наживкой, как доверчивая и никем не пуганная полярная рыба заглатывает ее. Вытаскивай дурочку, пересаживай в аквариум и снимай! Но под объективом киноаппарата даже хладнокровные рыбы начинают нервничать. Известен случай, когда большая щука, снимавшаяся в фильме «Среди зверей», испугавшись яркого света «юпитеров», получила шок и «упала в обморок», всплыв вверх брюхом. Хорошо, что присутствовавший при этом научный консультант догадался привести ее в чувство массажем; съемка могла продолжаться.
Очень болезненно реагируют на свет и беспозвоночные животные. Красивый морской хищник актиния, похожая на хризантему, обитает в темных уголках морского дна.
Во время съемки картины «В глубинах моря» (режиссер А. Згуриди) актинии испугались света и сейчас же свернулись в «бутоны». Тогда их пересадили в специальный бассейн и стали давать пищу только при электрическом свете. Спустя две—три недели актинии научились есть при освещении и перестали свертываться. Таким же способом в фильме «Лесная быль» заставили сниматься и других животных, например бобров, выползающих из своих нор только по ночам.
У каждого зверя свой характер. Нужно только изучить его нрав и повадки и, придумав какую-нибудь хитрость, использовать их в соответствии со сценарием.
«Дрессированные звери, — утверждает кинорежиссер Б. Долин, постановщик известной картины из жизни лисиц „Закон великой любви“, — вообще не годятся для съемок. Они недостаточно свободны в своих движениях». Вместо бесплодных попыток научить четвероногую «кинозвезду» изображать грусть, гораздо проще взять дублером другую, всегда грустную собаку, похожую на первую. Зритель не заметит подмены. И вот во время съемок фильма «Закон великой любви» можно было увидеть в «артистической» уборной несколько похожих друг на друга пушистых лисят. Один из них был грустный, другой веселый, третий жалобно повизгивал. Все они изображали одного лисенка, главного «героя» картины, но в разных состояниях.
Снимается как будто совсем простой эпизод: «Полкан подкрадывается к добыче». Аппетитный кусок мяса брошен на пол, свет включен, оператор приготовился. Но изображающий Полкана пес очень взволнован непривычной обстановкой. Перед объективом он не только не хочет «подкрадываться», но и вообще не притронется к «добыче», как бы ни был голоден. Помощник режиссера выпускает другую, менее щепетильную собаку. Ее не пугает ни киноаппарат, ни яркий свет «юпитера»; лишь бы скорее дорваться до мяса, подкрасться, схватить и убежать.
