Вокруг Света - Журнал Вокруг Света № 3 за 2005 год (№ 2774)
Весьма своеобразным способом решают задачу защиты от солнечных ожогов представители семейства аизооновых. К этому семейству принадлежат, например, литопсы, мясистые листочки которых по форме и цвету так похожи на камешки, что заметить их среди россыпи щебня можно лишь тогда, когда на них распускаются цветы с крупным изящным венчиком, состоящим из множества узких ярких лепестков. Из-за своего совершенного камуфляжа литопсы широко известны под образным названием «живые камни», но существует у них и еще одно, не менее меткое название – «окошечные растения». Дело в том, что в природных условиях литопсы, дабы избежать лишних потерь влаги, почти полностью погружены в почву, над которой едва возвышаются уплощенные верхние части их листьев. Содержащая хлорофилл ткань расположена в глубине листа и прикрыта сверху не только плотной кутикулой, но и слоем прозрачных клеток, содержащих запас влаги. Солнечные лучи, почти отвесно падающие на растение, рассеиваются, проходят через это «окошко» и не повреждают фотосинтезирующих тканей. Интересно, что у литопсов существует чрезвычайно простая, но эффективная автоматическая система регуляции пропускной способности «окошек». Когда растение испытывает дефицит влаги, соли, содержащиеся в клеточном соке, кристаллизуются и «окошко» мутнеет.
Благодаря оригинальному внешнему виду и неприхотливости суккуленты давно стали излюбленным объектом разведения и коллекционирования. А ученые, изучающие морфологию и физиологию растений, находят в них неисчерпаемый источник знаний о возможностях живой природы к адаптациям в самых, казалось бы, неподходящих условиях существования.
Ирина Травина
Большое путешествие:
Антиулица: один день на Большом канале
Если вы ненавидите шумные городские магистрали, то можно очень постараться и, живя в Москве, Париже, Нью-Йорке, месяцами избегать Тверской, Елисейских полей, Бродвея. В Венеции (как и в Санкт-Петербурге) это невозможно. С какой бы стороны вы ни подъезжали к ней, как бы в ней ни перемещались, Большого канала не миновать. Прилетаете на самолете – из иллюминатора перед вами разворачивается знаменитый вид: перламутровая раковина города и синий изогнутый росчерк Большого канала. По-моему, он напоминает огромный вопросительный знак с игриво загнутым концом, а по мнению некоторых серьезных венецианологов, – устройство «внутреннего уха», вестибулярный аппарат человека.
Погружение в ЛетуПриплываем на водном такси от аэропорта и сразу втягиваемся из Лагуны в широкое устье Канала там, где комплекс Таможни с флюгером – фигурой Фортуны на золотом шаре, а на заднем плане – колоссальная церковь Санта-Мария-делла-Салуте.
Подъезжаем на автобусе или поезде – в центр города можно попасть только на водном транспорте Большого канала.
«Неизбежность» Канала обеспечивает его главную функцию – быть жизнетворной артерией Венеции. Только вектор «пассажиропотока» с веками изменился. В древности торговые суда из Византии и Леванто поднимались «снизу вверх», от Таможни к мосту Риальто, и там разгружали свои экзотические товары. Сегодня большинство гостей начинают путь от автобусного вокзала на Пьяццале-ди-Рома или от железнодорожного (Санта-Лучия), а потом плывут «сверху вниз».
Известен афоризм Павла Муратова о том, что «Есть две Венеции…» (одна – это та, что до сих пор «что-то празднует»… другая скрыта в тихих переулках, и ее нельзя угадать по легкой жизни на площади Св. Марка). Точно так же есть два Больших канала, два образа его. Один – наполненный шумной разноязычной туристской толпой, с которой сливаешься, вступая на борт моторного катера. Другой – идеальная улица-река с прекрасными палаццо, с гондолами, медленно рассекающими спокойную гладь воды. Лучшая метафора Каналь Гранде – это его сравнение с Летой, протекающей согласно поверьям древних греков в царстве Аида. Души умерших отпивают из ее вод и забывают все, что осталось позади. В принципе то же самое – забвение всего суетного, всего, что порождает тревоги в повседневной жизни, – должно случаться с каждым гостем Венеции.
Но это только «в принципе». К сожалению, идеальная Венеция, какой мы ее себе представляем по картинам, книгам, фильмам и основанным на них мечтам и грезам, нам сегодня недоступна. По крайней мере, в районе Большого канала. И главная причина того – мы сами, гости. Нас просто слишком много, тех, кто решил обрести здесь счастье. Нас невозможно, нестерпимо много. Толпа страждущих увидеть гармонию ее же разрушает.
Турист сегодня – главный герой, захватчик и тиран Большого канала. Все прочие персонажи: дожи и купцы, дипломаты и герцогини, великие художники и наследники престолов существуют как тени, фантомы, духи места. Все реальные венецианцы, встречающиеся на Канале, либо обслуживают туристов, либо бочком пробираются между ними.
Двуликий КаналИтак, есть два Канала – и два пути движения по нему. Первый – как бы «по течению» – с чемоданом в одной руке, с фотокамерой и путеводителем в другой, штурмовать многоместный катер («вапоретто»– катерок), идущий минут 40 вдоль всей улицы по маршруту № 1 со всеми остановками. Проплыть Канал сверху вниз и снизу вверх, сверить с действительностью указанные в книжке достопримечательности. Мы возбуждены и полны решимости не отдать удобное для осмотра место соседу. При этом искренне наслаждаемся открывающимися видами и перспективами. Автоматически отмечаем синеву неба, охристость фасадов, шум и гомон публики на мосту Риальто, плеск весел у гондол. Канал уже превращается для нас в приключение, пусть и похожее на прогулку по Диснейленду, даже если полному погружению в Лету мешают внешние, бытовые, физиологические раздражители.
На этот путь обречено большинство туристов. Дело не в количестве денег (даже если вы плывете на индивидуальной гондоле, толпа на катерах движется параллельным курсом), а в перенаселенности Канала нашим братом туристом и в нашей способности удовлетворяться поверхностным: пришел, увидел, сфотографировал. Удостоверился, что улица действительно хороша. Понял, что все равно невозможно запомнить все 500 с лишним палаццо, и отправился отметиться на Сан-Марко.
Путь второй – «против течения» – сложен и извилист, но дает желающим надежду остаться с Каналом наедине, прочувствовать его нюансы, погрузиться в прошлое, ощутить значительность мифа. Этот путь требует самоотрешенности, времени и умения забыться. Требует он и некоторой исторической подготовки. Наилучший из доступных сегодня способов «ныряния» в венецианскую Лету, гарантирующий малолюдность и безмолвие, – проехать по ней где-нибудь в середине промозглого декабря глубокой ночью. Боюсь, такое предложение вдохновит немногих. Что же, есть другие варианты, которые я по мере путешествия позволю себе подсказать читателям ради хотя бы минуты подлинного, не туристического счастья, какого мы ждем от Венеции.
Первые шаги по водеПо этой улице, как известно, можно только плыть. Главная артерия Венеции – это «антиулица», где нет переходов-«зебр», вместо асфальта – мутноватая бирюзовая жидкость, повторяющая цвет неба и вбирающая теплоту дворцовых фасадов. На всем протяжении Канала пешеходам остаются считанные метры набережных, отдельные выходящие на воду настилы, пристани для катеров и всего три моста. Вода диктует свой ритм, свои звуки, запахи и темп всему, что плавает.
«Проезжая часть» Каналаццо (то есть Каналища, Очень Большого Канала) всегда заполнена транспортом: большие моторные катера, лодки-такси, грузовые баркасы, плавсредства пожарников и «скорой помощи» и, наконец, гондолы. Все это снует туда-сюда, как машины на Манхэттене или Садовом кольце, но без пробок.
Что выбрать? Может быть, гондолу, чтобы сразу выбиться из туристического ритма? Нет, пожалуй, гондолу оставим для особого случая. В ней хорошо проехаться ночью, когда, кроме огней палаццо, ничего не видно и можно сосредоточиться на водяных бликах, слушать плеск весел и песню гондольера, опустить руку в воду и даже (тайком от «водителя») попробовать ее на вкус.
Отступление первоеПопробуем представить себе, каков вкус воды в Канале. Если учесть, что вся Венеция стоит в заливе, надо думать, соленая. Но – не совсем. В древности Каналь Гранде был устьем реки Бренты, которая текла с южных отрогов Альп. Прошло много веков, оно размылось, стало частью Лагуны, но слабое течение с севера на юг, из реки в море, сохраняется, и вода здесь гораздо более пресная, чем, скажем, на открытом городском пляже Лидо. Длина Большого канала – 3 800 метров, ширина – от 30 до 70, глубина – в среднем 6 метров. Естественные берега уже давно уступили место мощным конструкциям из деревянных свай, на которых стоят все здания. О флоре и фауне Канала давно никто не слыхал, судя по всему, они отсутствуют.
