Ада Баскина - Чудо-остров. Как живут современные тайваньцы
Народу в час пик много, едем стоя. Верхние поручни немного высоко, но тянуть руку не надо: к ним приделаны специальные держалки, чтобы ухватиться было удобнее. Но вот место освободилось, едем сидя. А как теперь встать, чтобы быстро, и ловко, и не потревожить соседа?
Это ведь не просто, особенно если автобус качает. Для этого к задней стороне сидения, что перед вами, приделана ручка, обопритесь на нее, и вы обретете устойчивость. Остановки объявляются по радио – на китайском, потом на английском. Но произношение у водителей отнюдь не оксфордское, не всегда уловишь название. Такое тоже предусмотрено: вслед за радио соответствующая надпись появляется на панели над кабинкой водителя бегущей светящейся строкой и заодно той же строкой – небольшая справка: какой вы найдете универмаг, рынок, кинотеатр, стадион или музей, если сойдете на этой остановке.
Сделать жизнь человека комфортнее, предусмотреть самые незначительные мелочи – это уже вошло не только в систему общественного обслуживания, но и – от нее и кроме нее – в сознание людей. Почти на каждой остановке автобуса есть деревянная скамейка под навесом. А около этого магазинчика скамейки нет, здесь автобус останавливается редко. Но стоят три стареньких кресла, их вынес хозяин магазина: ведь если посетитель с покупками будет дожидаться транспорта, не стоять же ему все это время на ногах.
«Сидячие места» – скамьи, скамеечки, тумбы – вы увидите всюду, где бы вам ни захотелось присесть. В аллеях студенческого городка университета Ченчжи и на его центральной площади поставлены под навесом деревянные столы с деревянными же стульями. За одним устроился студент со своим ноутбуком. За другим студентка читает книгу. За третьим профессор просматривает стопку газет. Девочки расположились за столом с ланчем – купили его тут же, в одном из ларьков. А вечером, и особенно поздно ночью, тут совсем другие картинки. Парень с девушкой обнялись, целуются украдкой – откровенно здесь не принято. Компания с гитарой прилаживается исполнить что-то из современного репертуара. Где-то же этим ребятам нужно притулиться? Вот для них, для этих нужд, столы со стульями и поставлены.
В большой городской больнице я увидела знакомую картину – масса ожидающего народа. К очередям мне, москвичке, не привыкать. Я приготовилась к мучительному ожиданию. Ожидание действительно было, но не мучительное. В большом зале пациенты расположились в мягких креслах. В четырех углах работали четыре телевизора. На столиках лежали шахматы и другие игры. Желающие брали сегодняшние газеты с высокой тумбочки. Было очевидно, что администрация побеспокоилась: этим людям должно быть удобно.
Я стараюсь объяснить эти свои впечатления Амбер Ченг. Она искренне пытается меня понять: мило кивает, но, вижу, все-таки ее разочаровывают мои впечатления. Амбер руководит серьезной общенациональной газетой «Тайбей таймс». В ее компетенции международные отношения, важные проблемы общественной жизни, образования, здравоохранения…
– Все это прекрасно, – вежливо реагирует она. – Но это все-таки мелочи, мелочи… Вы лучше познакомьтесь с нашей системой охраны здоровья. У нас отличные врачи, хорошие больницы.
– Обязательно познакомлюсь, – обещаю я.
А насчет мелочей… Я думаю, она их просто не замечает, она к ним привыкла, они для нее естественны.
Этика чистой улицы
«При мысли о Тайбэе мне прежде всего приходит на ум мусоросборщик. Где еще в мире вы видели, чтобы мусорная машина оповещала о себе так громко, такой ликующей мелодией, словно она не городские отходы собирает, а, к примеру, торгует мороженым». Так говорит о своих впечатлениях Тэд Липмен, директор канадского торгового представительства в Тайбэе. Он описывает процесс сбора мусора как некий значительный ритуал тайбэйцев.
«В определенный час, в определенное место подъезжает грузовик-мусоросборщик. К нему со всех сторон подтягиваются люди с пакетами, груженными всевозможными отходами. Оставить эти пакеты можно и вдоль движения машины, она их обязательно подберет, однако горожане предпочитают дойти до стоянки. Там, ожидая знакомого мелодичного сигнала, они будут общаться, обмениваться новостями, обсуждать проблемы улицы. Эта машина объединяет соседей, дает им возможность лучше узнать друг друга, развивает у них чувство комьюнити (соседства). Она как бы символизирует их чувствительное отношение к чистоте за дверями своего дома».
На чистоту улиц я обратила внимание в первый же час, пока ехала из аэропорта в город. Вдоль шоссе стояли дома, часто попадались пешеходы, а где же следы их жизнедеятельности – отходы, мусор? Я не первый раз в азиатском городе и хорошо себе представляю, как это сложно – сохранить чистоту в жарком, влажном климате, среди многолюдья и скученности.
Наутро я вышла из дома и снова поразилась чистоте тротуара. А вечером меня повели на ночной рынок две моих аспирантки из Института русских исследований Се Цзунь-йи и Пань Гуан-жен (по традиции Института у них есть и русские имена – Нина и Таня). Они с энтузиазмом рассказывали мне об одной из важных достопримечательностей Тайбэя – night market (ночной рынок). В городе их несколько; мы отправились на не самый большой – Зинмей. Но и он поразил меня своими размерами: сотни лавок, закрытых стеклом и под открытым небом, долго тянутся влево и вправо. Их сопровождают ряды всевозможных сяо чи (закусочных) – пельменных, лапшевных, рыбных. Заведения эти стоят вплотную друг к другу, в каждой может быть десять столиков, а может быть и два. Между ними часто нет даже легкой перегородки, и трудно определить, где закончилась, скажем, лапшевная и началась пельменная. Запахи разных кухонь смешиваются в единый густой, терпкий аромат. А еще – десятки ларьков с холодным чаем, кока-колой и другими напитками. И тележки с мороженым. И столики с местным лакомством – шариками застывшего сока. Вдоль всего этого разноцветья и ароматных рядов движутся толпы людей, иногда почти впритирку друг к другу.
Сколько же здесь должно быть мусора! Но его нет. Вернее, почти нет. Вижу оброненную деревянную палочку. Через несколько шагов красную ленточку… Но в основном на этом огромном, тесно заставленном и заполненном пространстве чисто.
Хозяева приглашают нас то за один столик, то за другой. Насытившись, мы покупаем по шарику замороженного сока и двигаемся дальше. Когда лакомство съедено, Нина тихо берет у меня из рук то, что от него осталось – бумажку и палочку. Через несколько часов, когда мы покидаем рынок, я вижу у выхода несколько больших контейнеров. Нина и Таня бросают туда наши палочки с бумажками. Значит, все это время они носили мусор с собой? Не соблазнились кинуть по дороге, за углом какой-нибудь лавочки; никто бы и не заметил: тут ведь яблоку негде упасть. Это что, национальная особенность – страсть к чистоте? Нет, иностранцы-старожилы свидетельствуют о другом.
Американец Джефри Уильямс: «Когда я в 1973 году приехал сюда впервые, Тайбэй показался мне ярко выраженным городом третьего мира. Было такое впечатление, что все люди живут на улице, повсюду мусор, от копоти и сажи серые дома, серые деревья. Мой пятилетний сын на вопрос: „Как тебе нравится Тайбэй?» простодушно отвечал: „Здесь очень грязно». Сегодня я с удовольствием вижу, что город очистился от грязи…»
Значит, эта чистота на улицах не традиционная? Как же такой опыт приобретается? Чтобы разобраться в этом феномене, я отправляюсь в Отдел охраны окружающей среды городской мэрии. Чиновники отдела с энтузиазмом рассказывают мне о своей борьбе за чистую воду, воздух, за охрану парков и зелени. Но я прошу их говорить только о мусоре. Ах, это? Пожалуйста. Мне выкладывают данные статистики, последнюю информацию:
– Вот видите, до этого года на Тайване было 18 мусоросборников, сейчас их 21. Они уничтожают ежедневно 22 тысячи тонн отбросов. Но, кроме того, в последние годы люди стали значительно внимательнее относиться к чистоте улиц. Мы стараемся расширить пропаганду охраны чистоты своего города, пропагандируем этику чистой улицы…
– Стоп! Вот это-то меня больше всего интересует. Как ведется эта пропаганда?
Меня знакомят с несколькими программами. Это руководство по грамотному отношению к сбору мусора. Как его сортировать по разным категориям, как, например, не смешивать пакеты с пищевыми отходами и теми, в которых собирается бумага, тряпье, бумажные стаканчики, а также маленькие старые электрические приборы, детали электронных устройств. Я вспоминаю, что недавно была в гостях у своей подруги Жу Ти, менеджера большой косметической компании. Особа шумная, темпераментная, она, сверкая глазами, почти кричала:
– Ненавижу всех этих муниципалов! Они замучили меня своими программами! Это не клади сюда, это не смешивай с этим. С ума сойдешь! Больше мне нечего делать, как запоминать все эти глупости.
Передаю этот разговор чиновникам, они печально качают головами. Да, они довольно часто встречают сопротивление: кому же охота усложнять себе жизнь? Но это же очень важно, правда ведь?
