Алекс Бертран Громов - Сталин и Берия. Секретные архивы Кремля. Оболганные герои или исчадия ада?
Итак, Иосиф Джугашвили был исключен из Тифлисской духовной семинарии перед самыми экзаменами. Официальная формулировка гласила: «… за неявку на экзамены по неизвестной причине». Уже в советское время появилась официальная версия, что Сталин, завершавший пятый год обучения, был исключен за свою революционную деятельность (агитацию среди семинаристов и рабочих железнодорожных мастерских), поскольку Российская империя не нуждалась в священниках, занимающихся пропагандой марксизма. После исключения из семинарии Иосифу было выдано свидетельство, согласно которому тот, даже не пройдя полный курс обучения, имел право трудоустроиться учителем начальных народных училищ.
Но он предпочел другой жизненный путь…
Увлечение марксизмом
«Весной 1900 года Джугашвили вместе с товарищем организуют маевку в окрестностях Тифлиса, – пишет в своей книге «Сталин» Святослав Рыбас. – Первого августа в Главных железнодорожных мастерских началась забастовка, к ней присоединились рабочие нескольких других фабрик. В город ввели дополнительные воинские части. 500 забастовщиков арестовали. Одним из активистов-железнодорожников был сосланный в Тифлис Михаил Калинин, член Петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», которым руководил В. И. Ленин.
Джугашвили-революционер. 1902 год
Двадцать второго марта 1901 года в комнате Джугашвили в обсерватории состоялся обыск. Иосифа задержать не удалось. Он перешел на нелегальное положение, которое продолжалось до 1917 года и прерывалось «легализацией», то есть тюремными заключениями и ссылками.
Весной 1901 года Coco продолжает вести занятия в рабочих кружках, активно участвует в подготовке первомайской демонстрации.
Весной и летом 1901 года арестовывают многих активных партийцев, их ряды редеют, перегруппировываются. И в ноябре созывается общегородская партийная конференция. Ею руководят четыре человека. Один из них – Иосиф Джугашвили».
31 января 1902 года началась первая в истории Батуми забастовка рабочих. Произошло это на заводе Манташева, на котором изготавливалась тара для различных нефтепродуктов. Руководил организацией стачки Иосиф Джугашвили, двумя месяцами ранее направленный по решению тифлисской организации РСДРП в Батуми «для пропаганды». Забастовка закончилась победой рабочих: их требования были выполнены. В советское время на месте завода Манташева был установлен памятник с надписью: «Здесь в 1901–1902 годах великий Сталин организовывал социал-демократические рабочие кружки и руководил ими».
19 апреля 1903 года Сталина за организацию революционной работы среди заключенных перевели из батумской тюрьмы в тюрьму Кутаиси. А уже 27 июля 1903 года Сталин организовал здесь бунт заключенных. Восставшие потребовали от администрации тюрьмы улучшить условия их содержания: разместить в камерах нары, для того чтобы больше не спать на цементном полу; регулярно предоставлять баню и улучшить питание; прекратить избиения заключенных. Захватив тюрьму, бунтовщики стали стучать в железные ворота, в результате страшный грохот взбудоражил весь город. К оцепленной полком солдат тюрьме приехали местный губернатор, пристав и прокурор. Требования заключенных были признаны справедливыми и большей частью удовлетворены, но руководителей мятежа решили наказать, чтобы другим было неповадно. Сталина вернули в батумскую тюрьму.
Революционные события на Кавказе
В начале 30-х годов, когда биография вождя народов стала понемногу мифологизироваться, появились описания деятельности Сталина на Кавказе, в которых его роль красочно преувеличивалась и он превращался в народного героя. Среди организаторов написания подобных работ были в основном кавказские партийные функционеры, «во владениях» которых Сталин проводил отпуска. Вряд ли он поручал им это, но восточные люди хорошо представляли себе менталитет вождя и всячески стремились угодить тому, от кого зависела их судьба. Дж. Дэвлин в книге «Миф о Сталине: развитие культа» подчеркивает, что «первой из таких работ стала книга Нестора Лакобы, главы Совета министров и ЦИКа Абхазии, где Сталин иногда проводил свой отпуск. В 1934 году Лакоба опубликовал книгу „Сталин и Хашим“, короткий популистский рассказ, якобы рассказанный старым абхазским крестьянином, о героической роли Сталина в распространении революционной пропаганды и организации первой (как утверждалось) крупной марксистской забастовки в Российской империи в феврале – марте 1902 года. Эта история, изложенная почти что в стиле приключенческой истории для детей, вращается вокруг печатного станка, который Сталин сумел привезти в Батуми и спрятать в доме Хашима. Сталин, смелый и решительный, печатал на нем революционные пропагандистские материалы, нелегально провозил их в город и в целом проявил себя как отважный и решительный, мудрый, но скромный человек, понимающий простых рабочих, который может вдохновить их на революционные подвиги. В этой работе подчеркивалась оппозиция меньшевизму, который в издании 1935 года уже описывается как контрреволюционное течение. Идея вложить эту историю в уста колоритного старика, скорее всего, пришлась по вкусу Сталину, поскольку этот прием был использован в дальнейших литературных произведениях, подражавших данной книге… Почему Лакоба стал спонсором этой работы? Он написал предисловие к изданию 1935 года, а первое издание было напечатано в Сухуми, в столице его „княжества“. Книга заслужила признание, достаточное для того, чтобы быть отпечатанной на следующий год в Москве более крупным тиражом… Сталин держал в своей личной библиотеке копию этой книги, а Лакоба в 1934 году получил орден Ленина, а годом позже – орден Красного Знамени, что было знаком расположения Сталина…
Рассказ Лакобы о необыкновенных приключениях совпал с литературными вкусами самого Сталина в детстве, а вполне вероятно, и в зрелом возрасте, учитывая повторение в литературе культа личности метафор и стихов, вдохновлявших Сталина в юности. Вполне вероятно, что он одобрительно относился к этой истории, которая превозносила значение подпольной литературы и героизм Сталина при ее распространении».
Ссылки, побеги, экспроприации
27 ноября 1903 года Сталин прибыл к месту ссылки – в село Новая Уда Балаганского уезда Иркутской губернии. Этому предшествовал не просто его арест за революционную деятельность, но и беспорядки, организованные им в тюрьмах Кутаиси и Батуми. Именно после этого Коба был приговорен к ссылке в Восточную Сибирь и спешно отправлен туда по этапу, при этом у него даже не было теплой одежды.
«Сквозь окно тюремного вагона Иосиф впервые увидел коренную Россию, – замечает Святослав Рыбас. – 27 ноября, в сильный мороз, Джугашвили прибыл в село Новоудинское Балаганского уезда. До уездного центра было 70 верст, до железнодорожной станции Тыреть – 120.
Молодой грузин в легком демисезонном пальто понял, что его ждет тяжелое беспросветное существование, а может, и смерть.
Прожив в Новоудинском больше месяца, он решился на побег…»
В это же время началась его переписка с Лениным.
Из воспоминаний СталинаЯ познакомился с Лениным в 1903 году. Правда, это знакомство было не личное, а заочное, в порядке переписки. Но оно оставило во мне неизгладимое впечатление, которое не покидало меня за все время моей работы в партии. Я находился тогда в Сибири в ссылке. Знакомство с революционной деятельностью Ленина с конца 90-х годов и особенно после 1901 года, после издания «Искры», привело меня к убеждению, что мы имеем в лице Ленина человека необыкновенного. Он не был тогда в моих глазах простым руководителем партии, он был ее фактическим создателем, ибо он один понимал внутреннюю сущность и неотложные нужды нашей партии. Когда я сравнивал его с остальными руководителями нашей партии, мне все время казалось, что соратники Ленина – Плеханов, Мартов, Аксельрод и другие – стоят ниже Ленина целой головой, что Ленин в сравнении с ними не просто один из руководителей, а руководитель высшего типа, горный орел, не знающий страха в борьбе и смело ведущий вперед партию по неизведанным путям русского революционного движения. Это впечатление так глубоко запало мне в душу, что я почувствовал необходимость написать о нем одному своему близкому другу, находившемуся тогда в эмиграции, требуя от него отзыва. Через несколько времени, будучи уже в ссылке в Сибири, – это было в конце 1903 года, – я получил восторженный ответ от моего друга и простое, но глубоко содержательное письмо Ленина, которого, как оказалось, познакомил мой друг с моим письмом. Письмецо Ленина было сравнительно небольшое, но оно давало смелую, бесстрашную критику практики нашей партии и замечательно ясное и сжатое изложение всего плана работы партии на ближайший период. Только Ленин умел писать о самых запутанных вещах так просто и ясно, сжато и смело, – когда каждая фраза не говорит, а стреляет. Это простое и смелое письмецо еще больше укрепило меня в том, что мы имеем в лице Ленина горного орла нашей партии. Не могу себе простить, что это письмо Ленина, как и многие другие письма, по привычке старого подпольщика, я предал сожжению.
