Владимир Губарев - XX век. Исповеди: судьба науки и ученых в России
Академик Евгений Велихов: Я хочу выделить 1949 год… Это критический год в истории науки и нашего государства. Представим на мгновение, что физикам не удалось бы взорвать бомбу! Разве они были застрахованы от ошибок и неудач! Думаю, что гнев Сталина был бы беспощаден, и история нашей страны, а следовательно, и всей цивилизации стала бы иной… Да и мы не собрались бы в этом зале, чтобы попытаться оценить значение испытаний нашей первой атомной бомбы.
Член-корреспондент РАН Виталий Адушкин: Объем материалов и событий огромен. Моим руководителем был Михаил Александрович Садовский. Он проводил на полигоне по 10 месяцев в году. Первое испытание произвело на него самое сильное впечатление. В нашем институте еще работают два сотрудника из тех, кто участвовал в тех испытаниях. Сам я занимался подземным сооружением — оно чем-то напоминало "метро". Оно находилось в эпицентре взрыва и было полностью разрушено… Потом я начал заниматься так называемым "тепловым слоем" ядерного взрыва. Это весьма своеобразное явление, которое позволяет оценивать влияние взрывов на природную среду. Особенно сильно ее "раскачивают" высотные взрывы. Их влиянием занимался спецсектор Института физики Земли… Спустя некоторое время я перешел работать на Новую Землю. Там были взрывы до 2,3,4-х мегатонн, и там мы наблюдали (а, следовательно, и исследовали) множество уникальных явлений. К примеру, световые вспышки в эпицентре взрыва на поверхности мы называли "световыми чертями". Эти своеобразные образования высотой 20–25 метров мы наблюдали регулярно… А с 1954 года как наука появилась "сейсмология взрыва". Сейсмические волны распространяются по земному шару также свободно, как и животные. И такие волны являются важным инструментом контроля и слежения за ядерными испытаниями. Появилось такое понятие, как "сейсмическая безопасность". Ведь иногда возникали разрушения на расстоянии свыше 100 километров, и это "странное" явление надо было изучать. Позже наши работы пригодились при проведении мирных ядерных взрывов… А сейчас мы изучаем ядро Земли. Этой задачей увлеклись практически все геофизики ведущих стран… К чему я все это говорю? Я хочу подчеркнуть, что все перечисленные мной направления в науке появились после испытания атомной бомбы в 1949 году.
Академик Юрий Израэль: Я хочу заметить, что после Хиросимы и Нагасаки, а также взрыва в августе 1949 года нашей бомбы Земля стало иной — радиоактивной…
Директор Федерального ядерного центра "Арзамас-16" Радий Илькаев: Без развития фундаментальной науки невозможно было создание ядерного оружия. Руководство страны принимало разумные решения: создавались институты и научные центры. Ведь речь шла о будущем, и наша задача очень внимательно всматриваться в него. Если нет будущего у науки, то нет будущего у обороны, нет будущего и у России. Политологи утверждают: к 2015 году завершится перевооружение на Западе на основе новейших технологий. А они могут появиться только с развитием науки — значит, уже сегодня надо об этом задумываться. Пока у нас есть возможности. Нам всегда приходилось конкурировать с мощными американскими установками. Они их строили, так как страна богатая. Нам же требовалось получать такие же результаты, но дешево… И почти всегда это нам удавалось. Более того, по ряду направлений мы ушли вперед. Сейчас мы проводим серию экспериментов под названием "Капица", в них принимают участие наши коллеги из США, так как подобных результатов они получать не могут… Еще один пример. Речь идет о термоядерных исследованиях. Если нам дадут денег в десять раз меньше, чем выделяется на международный термоядерный реактор ИТЭР, то специалисты Арзамаса-16 зажгут термоядерную плазму. У нас для этого есть такие установки… Я хочу сказать, что создание и развитие ядерного оружия определило множество направлений в современной науке, по которым наши ученые и специалисты пока являются лидерами.
Директор Федерального ядерного центра "Челябинск-70" Георгий Рыкованов: Мы часто вспоминаем наших отцов-основателей К. И. Щелкина и Е.И. Забабахина, идеи которых реализуются в нашем ядерном центре до сегодняшнего дня. Это были выдающиеся ученые, прекрасные люди. И когда мы говорим о единстве фундаментальной науки в России и ее ядерных комплексов, то прежде всего должны следить за судьбой великих ученых, которые жили и работали у нас…
…До сих пор история создания ядерного оружия в СССР складывалась из воспоминаний участников "Атомного проекта", а потому картина получалась неполной, слишком много было "белых пятен", потому что не только память человеческая избирательна, но прежде всего из-за тотальной секретности, которая окружала как создателей ядерного оружия, так и предприятия, связанные с этой проблемой. Только в наши дни завеса секретности начинает чуть-чуть приподниматься, и связано это прежде всего с тем, что начали публиковаться документы и материалы, добрых полвека лежащие в суперсекретных архивах. Первый сборник "Атомный проект СССР" охватывает семь лет — с 1938 года по 1945 год. Это своеобразный пролог к атомной эре в нашей стране. Знакомство с документами позволяет лучше представить то место, которое занимают люди, их воспоминания и воспоминания о них в истории.
Страница истории
ДО ГРИФА "СЕКРЕТНО"
Впервые слово "секретно" появилось на документах, связанных с урановой проблемой, как раз перед самой войной. Я.Б. Зельдович и Ю.Б. Харитон не успели опубликовать свою вторую статью — она была засекречена, и это им удалось лишь спустя полвека… Любопытно, что гриф "Секретно" впервые был поставлен на материалах, связанных с разведкой урана в Средней Азии. Затем закрытость нарастает: появляются грифы "Совершенно секретно" и "Особой важности". Они существуют и действуют до сегодняшнего дня.
Все, что связано с созданием нового оружия, окружено глубокой тайной и в Америке. Возникает тотальная система секретности, прорваться сквозь которую практически невозможно.
Однако советской разведке это удается, и в Москву направляются довольно подробные материалы о ходе работ по созданию атомной бомбы. Но разведке еще суждено сыграть свою роль, когда все добытые ею материалы начнут попадать в руки Игоря Васильевича Курчатова. А пока события развиваются своим чередом, и их хроника напоминает детективный роман с захватывающим сюжетом.
Практически все материалы и документы только сейчас становятся известными, благодаря выходу в свет сборника "Атомный проект СССР". Мифы и легенды отходят на второй план, мы постепенно избавляемся от иллюзий, у нас появилась возможность посмотреть в лицо истории.
Из письма от 5 марта 1938 года научных сотрудников председателю СНК СССР В.М. Молотову:
"За последние годы исследования в области атомного ядра развивались весьма интенсивно. Атомное ядро стало одной из центральных проблем естествознания. За короткий период сделаны и сключительной важности открытия: обнаружены новые частицы — нейтроны и позитроны, достигнуто искусственное превращение элементов. Эти и ряд других крупнейших открытий привели к принципиально новым представлениям о строении материи, имеющим исключительное н аучное значение…Развитие работ по ядерной физике в Союзе получило уже большую поддержку со стороны Правительства. Был организован ряд ядерных лабораторий в крупнейших институтах страны: ядерные лаборатории в Ленинградском физико-техническом институте, та кие же лаборатории в Украинском физико-техническом и в Физическом институте Академии наук СССР, усилены лаборатории Радиевого института.
Некоторым из них были предоставлены большие средства для создания технической базы, весьма сложной и дорогой в этой области. Такая база в виде высоковольтного генератора и грамма радия имеется в Украинском физико-техническом институте, Физический институт Академии наук СССР также располагает для своих работ граммом радия.
Однако имеющаяся у нас сейчас техническая база как в количественном, так и в качественном отношении значительно отстает от того, чем располагают капиталистические государства, особенно Америка".
И далее ученые (а среди подписавших письмо А. Иоффе, И. Курчатов, А. Алиханов, Д. Скобельцын, Л. Арцимович и другие) просят предоставить Ленинградскому физтеху два грамма радия "во временное пользование" и ускорить темпы работ по строительству циклотрона.
В то время в СССР получали всего 10–15 граммов чистого радия. А он использовался не только в физических лабораториях, но и в медицине, авиации, гамма-дефектоскопии. Так что "два грамма" — это большое количество… И не случайно резолюция В.М. Молотова "Что ответить" направляется в ряд ведомств.
Насколько мне известно, обращение ученых так и исчезло вместе с СВ. Косиором, который вскоре был арестован и расстрелян.
