Антон Вершовский - ДАТСКИЙ ДНЕВНИК
Стерильно трезвых американцев от здешнего образа жизни обычно берет оторопь. На наш—то взгляд здесь все невероятно чинно и благопристойно, но, однако: покупать и пить пиво здесь можно с 15 лет, а не с 21 года, ограничений на продажу печатной продукции вообще не существует — эротические (это мягко говоря) журналы лежат на витринах в любом газетном киоске, про фактически разрешенную торговлю гашишем и марихуаной в Христиании я уже писал… а с курением просто швах — образованная молодежь почти не курит, но зато курят практически все остальные датчане. Говорят, что когда датская королева, будучи в Америке с визитом, закурила перед телекамерами (а она формулирует свое кредо так: "я курю везде, где есть пепельница"), Америка дружно пришла к убеждению, что Дания — империя зла, а королева — олицетворение этого зла.
Не долбанули бы американцы как-нибудь по этой Дании, как по рассаднику всяческой мерзости. :-) Ездить сюда они не любят, зато многие из тех, кто сюда приехал, охотно остаются навсегда, прельстившись здешними свободами и ненапряженным жизненным ритмом. Так что американских университетских профессоров и уличных музыкантов здесь не меньше, чем русских.
Но это так, лирическое отступление от темы. Интересно, что как бы свободны ни были датские правила и традиции, почему-то жизнь здесь не в пример спокойнее, чище, налаженнее и безопаснее, чем в самых ханжески—пуританских странах (не будем показывать пальцами. :-) Видимо, дело в том, что датчанам от природы присуще чувство меры, и никакие правила и ограничения им особенно не нужны.
Возвращаясь к нашим правилам: конечно, их иногда можно нарушать. Бывают общительные и любознательные датчане (примерно один на десять тысяч), которым интересно то, что вы рассказываете. Более открытым можно быть и в разговорах с друзьями — если вы прожили в Дании те 20 лет, которые необходимы, чтобы этих друзей завести. И конечно, все это не значит, что датчане этакие буки — они просто довольно замкнутый народ, к тому же (как неоднократно упоминалось) сильно заторможенный. Зато доброжелательный. И улыбаются встречным незнакомым людям здесь нормальной человеческой улыбкой, а не американской приклеенной… правда, потом в России придется от этих милых улыбок отвыкать, и чем скорее, тем лучше. Например, жители деревни в Новгородской области, где у нас есть разваливающийся домик, уверены, что любой улыбающийся человек — это либо полный идиот, либо, скорее, мошенник, мечтающий их облапошить на весь размер пенсии.
* * *
05 марта. Заработала моя первая примитивная программа по компьютеризации эксперимента, и теперь основные параметры установки можно задавать, передвигая движки на экране компьютера. Если бы научить этот компьютер еще и позиции всех моих трех сотен оптических элементов в трех измерениях контролировать с микронной точностью, вообще было бы здорово. Но малореально, так что пока что этим будем заниматься вручную мы с ушастым студентом. Студент, кстати, после своего медлительного старта набрал скорость и работает очень хорошо; и даже когда я сижу в своем офисе, он торчит в лаборатории живым укором.
06 марта. Аспиранту—датчанину Брайену кто-то из его датских же друзей приклеил эпоксидкой компьютерную мышь к столу в офисе, и эпоксидки при этом не пожалел. :-) Оказывается, ничего я в датчанах не понимаю, а туда же — правила писать.
Йенсены и Нильсены.
17 марта. В телефонной книге Орхуса перечислено примерно 140 тыс. человек, из них:
каждый 20–й — Йенсен (6.9 тыс.);
каждый 21–й — Петерсен (6.5 тыс.);
каждый 23–й — Нильсен (6.1 тыс.);
каждый 28–й — Кристиансен (5.0 тыс.);
каждый 31–й — Сёренсен (4.5 тыс.);
каждый 38–й — Хансен (3.7 тыс.);
каждый 48–й — Андерсен (2.9 тыс.);
каждый 63–й — Ларсен (2.2 тыс.).
Блондинистые заторможенные носители этих восьми фамилий вместе составляют более, чем 1/4 населения города. А по Дании вообще, говорят, их 40 %! Еще бы — не далее, как в XIX веке Нильс, сын Йенса, именовался Нильс Йенсен (Нильс Йенсович), а родовых фамилий не было вообще. А большинство фамилий, которые не кончаются на "-сен" — это названия хуторков, откуда произошли их владельцы. В фамилии Кьеркегор окончание "-гор" (gaard) значит "хутор", в фамилии Бидструп "-струп" значит "поселок".
Естественно, всех датчан мужеска пола зовут либо Йенс, либо Петер, либо Нильс… (см. список фамилий). Одних Йенсов Йенсенов в крохотном Орхусе около 100 человек; вообще, иметь фамилию Йенсен, Петерсен или Нильсен — все равно, что не иметь никакой фамилии. Поэтому датcким властям уже давно пришлось ввести обязательные единые регистрационные (CPR) номера, которые присваиваются каждому жителю страны и используются во всех базах данных, от медицинских до налоговых. Пластиковая карточка с выбитым на ней CPR—номером, фамилией и магнитной полоской служит здесь удостоверением личности, хотя на ней нет даже фотографии, не говоря о подписях и печатях. Дикие люди — все на доверии.
19 марта. В Дании началась весна. Я об этом узнал вчера, когда около полуночи выехал из университета и вместо обычной мороси попал под настоящий ливень! К утру, правда, все исправилось, и уже снова моросит, а на завтра-послезавтра обещают снег с дождем.
Север Дании. Скээн.
26 марта. Погода вдруг разгулялась — а то совсем грустно было. На этой неделе праздники со среды или четверга — Пасха. Вибеке предложила мне в мое распоряжение на эти дни ее летний домик на севере Дании, на берегу моря. Обычно она его сдает, но с меня деньги почему-то брать отказалась наотрез. Возможно, я поеду туда уже завтра, и вернусь в пятницу — субботу. Погоду обещают хорошую, так что должно быть интересно. Проблема в том, что с четверга по понедельник в Дании будут закрыты все магазины, поэтому или ехать надо в среду, чтобы купить еду там, или брать все с собой. Говорят, там потрясающе красиво и необычно. Ну, посмотрим.
31 марта. Скаген (правильно Скээн) — очень симпатичный и необычный крохотный городок, весь выдержанный в едином стиле — он состоит исключительно из желтых домиков с красными черепичными крышами. Края и коньки у всех крыш покрашены в белый цвет. Все население городка в праздники занято фланированием по главной улице, на которой размещены десятка три магазинов, и все эти магазины открыты, несмотря на Пасху! Говорят, разрешение не закрывать магазины по праздникам и выходным выдается городкам со статусом туристских центров, и они радостно этим пользуются, хотя до начала сезона еще далеко. А в сезон Скээн посещает до миллиона туристов в год, что представить себе непросто. Говорят, они буквально наводняют этот маленький городок — хотя конечно, эти туристы — в основном немцы, которые почему-то обожают отдыхать в Северной Дании, — селятся в основном не в городе, а за городом, в кемпингах. Природа вокруг вполне северная — море, дюны, песок и какие-то колючие прерии, которые мне очень понравились. Я обшастал пешком все окрестности — по дорогам, прериям и дюнам, и даже, пыхтя, забрался на 45–метровый старый маяк.
В трех километрах к северо-востоку от Скээна находится самая северная точка Дании — мыс Гренен, где встречаются два моря — проливы Каттегат и Скагеррак (Северное море). Эта самая северная точка только совсем немного южнее Петербурга — 58 градусов северной широты. Но насколько там теплее! Повезло им с Гольфстримом.
От ближайшей автостоянки на этот мыс по песку каждые 15 минут ездит обыкновеннейший трактор, который волочит за собой туристский автобус. Сначала я, понятно, решил, что привыкшим к комфорту европейцам лень пройти полкилометра по песку, и очень было развеселился. Но оказалось, что все скорее наоборот — для них проехать полкилометра по настоящему песку за трактором в автобусе, где их немножко шевелит и покачивает — это настоящий вызов, челлендж, экстрим, плюс экзотика! Оказывается, этот туристский трактор — самый известный аттракцион Скээна, существующий уже лет шестьдесят.
Домик, в котором я жил, принадлежит Вибеке, причем его левую часть она сдает, а правую то сдает, то держит для себя. Высота потолков в домике — около 185 сантиметров, а высота потолочных балок над полом — по осязательным ощущениям точно меньше 170 см.. :-)
Дом набит мебелью, антикварной посудой и современным оборудованием, — там есть новый цветной телевизор, приемник, электрочайник, плита, кофеварка… и все это не запирается на зиму! Когда я приехал, дверь была открыта — входи кто хочешь. А хозяйка по телефону мне сказала, что все нормально — а что может случиться?
Я тут же вспомнил деревню Никитино, где дом—развалюха на зиму закрывается на ставни, четыре замка и хитро подвешенное бревно—распорку — и ни от чего это не спасает. Несколько лет назад, например, в дом к соседу в том же Никитино влезли и украли три валенка. И ничего смешного — сколько их было, ровно столько и украли! А больше там вообще ничего не было. :-).
