Льюис Спенс - Таинства Египта. Обряды, традиции, ритуалы
Описание, которое мы видим в книге обрядов, на практике выполнялось неукоснительно. На торжественных празднествах в честь Осириса сооружались две статуи Осириса – они были сделаны из земли, смешанной с пшеницей, благовониями и драгоценными камнями. При этом отдельно вылеплялись фрагменты тела, которые Исида должна была принести в каждый храм Осириса. И когда жрец принес глину, чтобы добавить ее в форму, он сказал: «Я приношу Исиде эти части мумии Осириса».
Поблизости от статуи, уже одетой в облегающее полотно, которое с тех пор стало характерной чертой Осириса, Исида и Нефтида – в траурных одеждах, с распущенными волосами, с синяками на голове и груди от многочисленных ударов. Они умоляют Осириса «вернуться и вновь поселиться в своем восстановленном теле».
По мнению Море, второй акт состоял из сцен, описывающих возвращение души Осириса и воскрешение бога. Возрождение Осириса разыгрывалось в форме аллегории: статую Осириса на семь дней помещали на ветви кедра. При этом число «семь» символизировало семь месяцев, проведенных богом в чреве его матери Нут, богини этого дерева.
Это гарантировало статус возрождения, и эту статую, сделанную из земли, ячменя, пшеницы и благовоний, хоронили под священным деревом в день Праздника Полей, то есть во время посевной, чтобы статуя, полная зерен, «вернулась к жизни» при помощи вегетации.
В Дендере (Дандаре) и Филе сохранились барельефы, иллюстрирующие воскрешение Осириса. Тело бога вытянуто на погребальном ложе, а Исида и Нефтида заняты восстановлением скелета и облачением его в плоть при помощи магических пасов. Понемногу в ответ на магические жесты появляются ноги, руки и голова. Наконец бог начинает шевелиться, поворачивается на бок и поднимает голову. Судя по всему, этот обряд совершается в рамках разыгрываемого представления.
Сохранение возрожденной жизни было предметом третьего акта драмы. Статую одевали в изысканные одежды и расписывали в цвета жизни, натирали благовониями и маслами, причем каждое магическое действие имело собственное значение. Затем бога помещали перед столом, уставленным «всеми хорошими и чистыми вещами, которые дает небо, создает земля и дарит людям Нил, – хлебом, мясом, фруктами и напитками». Наконец статую помещали в священный алтарь, двери которого закрывали и опечатывали. С этого момента Осирис начинал жить своей жизнью. Он был просто типом возрожденной души. Если бог или человек желал так же возродиться в своем втором существовании, он должен был пройти через сходные обряды.
Тот факт, что драма стала частью египетских таинств, многое говорит об их истоках. Как говорит исследователь первобытной религии Маретт, древняя религия скорее вышла из танца, а не из мысли, она была ребенком вдохновения, а не философии. Но тем не менее не стоит верить в то, что вся сущность таинств заключена в драматических обрядах. И это доказано существованием двух вариантов таинств: Малого и Большого.
При этом нельзя упускать из виду, говоря о публичных таинствах, церемонию отца, или tetu. Этот так называемый «фетиш» представлял собой колонну с четырьмя капителями, и некоторые ученые считают его символом позвоночника Осириса. Другие же полагают, что это – символ платана или тамариска, внутри которого, согласно Плутарху, находился Осирис. Когда колонна лежала на земле, она символизировала мертвого Осириса, а в стоячем положении – Осириса воскресшего. На описываемом нами торжестве эта колонна поднималась при помощи веревок, и в этой процедуре принимал участие сам фараон.
Совершенно очевидно, что в основании таинств лежат самые простые вещи – земледелие и потребность в пище. И они странным образом переплетаются с более возвышенными сферами. Если человеку было суждено достичь в загробной жизни полного единения с Богом, то было необходимо обеспечить усопшему достаточно комфортные условия жизни на том свете. Об этом убедительно свидетельствуют египетские тексты. Умерший, как мы можем видеть из этих текстов, постоянно требует у богов хлеб, птицу, питье и другие необходимые вещи.
Специалисту по сравнительному религиоведению вовсе не покажется странным соседство такого относительно «низкого» и приземленного взгляда с куда более благородной идеей о союзе с Богом. Это соседство уходит своими корнями в эпоху, когда душа считалась чем-то материальным. Поэтому голодный призрак представлял собой вполне реальную социальную и религиозную проблему, а сыновья усопшего и его родственники по мужской линии остро чувствовали ответственность за него и несли к его могиле такие подношения, которые могли бы удовлетворить и задобрить его. В противном случае дух становился самым настоящим вампиром.
Эта вера в самом своем начале вряд ли могла как-то согласовываться с идеей единства человека и бога в загробном мире. Однако она продолжала существовать наряду с последней даже тогда, когда идея о духе приняла менее материальную форму. Тем не менее если мы говорим о практике подношения в качестве даров усопшему пищи, то здесь разновидностью магических приемов стало изображение всяческих яств на стенах гробницы. Таким образом, связанная с питанием составляющая «сделки» совершенно ясна. Постепенно, параллельно с появлением обряда «поедания бога», она наложилась на священную идею соединения с божеством и даже стала ее символом. По сути, идея духовного растворения в боге постепенно ограничилась материальным поглощением бога. Древний человек мог придумать только один способ достичь единения с богом – это просто-напросто съесть его, поглотить его, став таким образом частью божественной сущности, которая сначала была представлена в виде животного, а позже – хлеба и зерна.
Ритуал, связанный с расчленением, о котором говорилось в египетском мифе об Осирисе и греческом мифе о Дионисе, был непосредственно связан с сельскохозяйственной природой таинств. Разбрасывание останков бога, возможно, было аллегорическим изображением некоторых сельскохозяйственных работ – сева или просеивания зерна. Эта теория подтверждается рассказом о том, как Исида поместила несколько частей тела Осириса на амбар зерна. И опять-таки вполне вероятно, что это может быть своего рода воспоминанием об обычае приносить в жертву человека, как представителя духа зерна, и разбрасывать части его тела по полям, чтобы удобрить их. Мы согласны с мнением г-на Мането, что у египтян существовал обычай сжигать рыжеволосых людей и развеивать их пепел при помощи веялок. Примечательно, что эти жертвы приносились царями у могилы Осириса, поэтому вполне вероятно, что приговоренные к смерти изображали при этом самого Осириса, или были его «суррогатами».
Вот что говорит по этому поводу Фрезер: «Согласно одной из легенд, Ромул, первый царь Рима, был изрублен сенаторами на куски, и сенаторы захоронили его останки. Поэтому в день его смерти, 7 июля, совершились некие весьма любопытные ритуалы, которые, очевидно, были связаны с искусственным удобрением смоковниц и пальм».
Одна греческая легенда рассказывает о том, что Пентей, царь Фив, и Ликург, царь фракийского племени эдонов, были врагами бога виноделия Диониса, и о том, что непочтительные монархи были наказаны богами, в частности, Пентей был разорван вакханками (в том числе матерью и сестрами). Эти легенды вполне могут оказаться искаженным напоминанием о древних обычаях человеческих жертвоприношений. Это особенно касается божественных царей в образе Диониса, бога, во многом напоминающего Осириса, который, как и он, был расчленен на много кусков. Мы знаем, что на острове Хиос людей, приносимых в жертву Дионису, тоже расчленяли на много частей. Вполне логично предположить, что фракийский Орфей, который был точно так же расчленен на много кусков вакханками, погиб в образе бога, чьей смертью он и умер.
Безусловно, мифы были важнейшим дополнением к таинствам. Это не означает, что несколько богов египетского пантеона, которые были связаны с культами таинств, являлись исключительно мифическими фигурами или плодом бурной фантазии людей. Древний человек не «создавал» богов, как, кажется, считают изучающие сравнительное религиоведение, начисто лишенные воображения, сострадания или религиозного гения. Все происходило совсем не так: он, часто бессознательно, давал имена и приписывал человеческие свойства «силам» или явлениям, которые он справедливо считал проявлением божественного. Так, по крайней мере, на более позднем этапе он стал считать их демиургами или разными лицами одного бога.
Миф, как часть таинств, в большей степени носит характер аллегории или сказочного символизма, которые неотъемлемы от древней религиозной жизни. Как я уже говорил, Маретт в одной из своих работ высказывает предположение, что древняя религия была скорее «вытанцована», а не связана с высшим развитием мысли, которую современные ученые связывают с понятием «религия». То есть это была аллегория или драма из жизни бога, повелителя урожая или домашнего скота, театрализовано показывающая смену времен года и т. д. Такой миф-танец рассказывал о рождении бога урожая (например), его взрослении, вступлении в возраст совершеннолетия и, наконец, смерти. Со временем он стал восприниматься не только как аллегорическое описание жизни божества, но и жизни самого человека, его пути от колыбели к могиле. А период, проведенный богом плодородия под землей в темные месяцы своего земного пленения, или его «похороны», стал символизировать нисхождение человека в царство мертвых (Дуат, Аид и т. д.) и его последующее возрождение.
