Салават Асфатуллин - Северные амуры в Отечественной войне 1812 года
Отличившиеся офицеры и рядовые были представлены к награждению. В их числе были конники 1‑го Тептярского полка. Как отмечено в реляции, воины Тимирова «на 2 пикета, сильно устроенные конницы и пехоты, с двух сторон стремительно бросились, разбили и в плен взяли, а потом с отличною храбростью действовали во все время сражения»[114]. За проявленную храбрость и находчивость майор Тимиров был награжден орденом св. Владимира 4‑й степени с бантом, полковой его командир прапорщик Мунасыпов и зауряд-хорунжий Ибрагимов были награждены орденами св. Анны 3‑й степени, Ибрагимов был возведен в чин хорунжего[115].
А 27 октября из г. Рославля генерал Шепелев сообщил об успехах своих войск, куда входил и полк Тимирова: «Корпус сей, по распорядку моему действуя, выполнил в точности волю его светлости (Кутузова – авт.) не только тем, что г. Брянск остался сохранным, но и истребляя поражением в Ельне и Рославле неприятеля, очистил совершенно города те и их уезды». В указанном корпусе полк Тимирова был одним из самых боевых и его воины часто отличались смелостью и храбростью.
Победа при Колоцком монастыре 19 октября 1812 г. В центре – атаман Платов, первый слева – башкирский казак. Гравюра С. Карделли по рисунку Д. Скотти. 1814.
В эти же дни принимал активное участие в боевых действиях и 2‑й Башкирский полк, находившийся в отряде генерала Чаплица. Отряд Чаплица состоял из полков: 28‑го и 32‑го егерских, павлодарского гусарского, тверского, драгунского, казачьего Дячкина, калмыцкого и башкирского.
Выступив 6 (18) октября 1812 года из Пружан, отряд Чаплица двигался форсированным маршем, оставил в Ружанах всю свою пехоту, драгун, два эскадрона гусар и восемь орудий, а с остальными гусарами, казаками и башкирами прибыл на рассвете 8 (20) октября к Слолиму, «напал неожиданно на польского генерала Конопку, формировавшего там 3‑й полк гвардейских улан, истребил до ста человек, захватил в плен одного генерала (самого Конопку), тридцать штаб– и обер-офицеров и 228 нижних чинов, и распустил несколько тысяч конскриптов.
Отправляя пленных и полковую казну, в которой было пятьдесят тысяч злотых (7.500 р. сер.), в Брест-Литовск, Чаплиц остался в Слолиме, на соединении дорог, ведущих из Гродно, Вильно, Минска и Бобруйска»[116].
В результате жестких схваток с неприятелем, Башкирский полк понес большие потери. Так, в октябре 1812 года в нем насчитывалось всего 9 офицеров и 393 рядовых[117].
Захватчики панически боялись казаков. Привожу отрывок из Докладной записки о положении французской армии в губерниях Витебской, Могилевской, Смоленской, Минской, Литовской в октябре 1812 года (приложена к отношению Аракчеева А. А, на имя Кутузова М. И. от 29 октября 1812 года): «… французы весьма боятся казаков. При одном их приближении они не знают, что делать. Все войска немецкие вышеописанные в большом от них страхе и неохотно идут, проклинают».
По требованию обстоятельств башкирские полки, особенно 1‑й и 2‑й, воевавшие с первых дней и имевшие боевой опыт, довольно часто перебрасывались из одного корпуса в другой.
Когда 13 ноября остатки наполеоновской армии подошли к реке Березине, в передовых частях Витгенштейна и Чичагова были и башкирские полки. 2‑й Башкирский полк находился в корпусе генерала Булатова, входившем в армию Чичагова[118].
Генерал Богданович пишет, что «из всех наших войск, пришедших на Березину, находился в наилучшем состоянии корпус графа Витгенштейна, в котором после дела 16 (28) ноября осталось двадцать две тысячи человек и три тысячи кавалерии»[119]. В числе конников генерала Новака были 3‑й, 4‑й и 5‑й Башкирские полки.
В составе корпуса генерал-лейтенант Л. К. Эссена башкирская конница преследовала отступающих французов в районе Дропчина по обоим берегам р. Буг.
23 октября 1812 года один из башкирских полков, входивших в корпус генерал-лейтенанта Эссена, вместе с 4‑м уральским и калмыцким полками был прикомандирован к авангарду корпуса генерал-майора Мелисино. Через два дня части корпуса заняли местечки Клещели и Орлю, а 28 октября башкиры и уральские казаки выбили врагов из местечка Свислочь[120].
29 октября Мелисино приказал тем же полкам, занимавшим Свислочь, «с полуночи выступить и следовать через Мстибов к Волковискам; прочий авангард остался в Великих Гринках». Выполняя приказ командования, уральский и башкирский полки следовали в Мстибов, где «находился еще неприятельский арьергард». Между тем казакам и башкирам «запрещено было вступить в дело», а только наблюдать движения неприятеля. Но «неприятель, усмотрев казаков, выступил им навстречу». Завязался вынужденный бой. Численность неприятеля превосходила силы казаков. Шли четыре эскадрона кавалерии, два батальона пехоты с тремя пушками. В этом бою уральские казаки потеряли убитыми и ранеными одного офицера и 12 рядовых, а башкиры – 29 человек[121].
1 ноября авангард генерала Мелисино прибыл в Горнастаевцы и занял новую позицию у леса, в котором находился сильный отряд неприятеля. В этот день в авангарде находились уральский казачий полк, лубенский гусарский полк, башкирский казачий и владимирский драгунский полки. Кроме того, авангард пополнился 37‑м и 39‑м егерскими полками[122].
С ноября пятнадцать башкирских полков (6-20-ый) в составе Поволжского ополчения вели боевые действия на Украине. Оренбургские казаки составляли личный конвой М. И. Кутузова, охранявший штаб главнокомандующего.
Башкирские конники плечом к плечу с русскими воинами успешно сражались за освобождение своей общей родины.
Старый наш знакомый, полковник Кудашев, зять Кутузова, командир армейского партизанского отряда, куда входил и 1‑й Башкирский полк, был представлен к награде:
1812 г. октября [27–29] – Рапорт М. И. Кутузова Александру I с представлением к награждению начальника партизанского отряда полковника Н. Д. КудашеваГлавная квартира Ельня Не желал бы я никак представлять вашему императорскому величеству о полковнике князе Кудашеве, будучи связан с ним свойством, но, получа о нем представления от генералов Беннигсена за Бородинское дело и Милорадовича за дело, бывшее 17 октября (при взятии д. Чириково), нахожусь в необходимости оные вашему величеству в оригинале представить; прочая же его служба, яко партизана, видна из журналов, что он с двумя казачьими полками в течение 8‑ми дней очистил весь Серпуховской уезд от неприятеля и восстановил в оном спокойствие; взял 470 человек в плен, схватил курьеров, штаб– и обер-офицеров с нужнейшими для нашей армии сведениями, коими я руководствовался в движениях оной. Во время же сражения 6‑го числа (при Тарутино), быв в тылу, взял в плен 200 человек и первый дал нам знать об отступлении неприятеля, доставив приказ Давута к генералу Даржану, и бросясь настигать неприятеля к Боровску, взял множество обозов, артиллерийских ящиков и около 700 пленных.
Фельдмаршал князь Цоленищев]-Кутузов РГВИА, ф. 29, on. 153а, се. 569, д. 48, л. 4 и об.
Карта «Наступление русской армии в 1812 году».
В результате этого представления Н. Д. Кудашев был награжден орденом св. Владимира 3‑й степени.
Знак ордена св. Владимира 3‑й степени.
Вести о победоносном контрнаступлении русских войск и позорном бегстве наполеоновской армии доходили и до Башкирии. Радостно было сознавать, что в рядах доблестной русской армии, беспощадно громившей врага, были и башкирские полки, успевшие прибыть в районы боевых действий. Своему другу оренбургскому военному губернатору Волконскому 31 октября 1812 года Кутузов писал о победе русского оружия и отмечал храбрость башкир: «Спешу поздравить ваше сиятельство с победою и поставляю за особливую честь ускорить извещением о счастливом действии нашего оружия против врага отечества. Все случаи показывают настоящую гибель французов… за ужас и слезы поселян наших достойную получают они плату и воздух наш не заражен более врагами, но земля усеяна костьми их. Вы не можете представить, ваше сиятельство, радости и удовольствия, с каким все и каждый из русских воинов стремится за бегущим неприятелем и с какою храбростью наши воины, в том числе и казаки, и некоторые башкирские полки, поражают их. Вчерашнего числа вновь взяты 21 пушка и более 3000 рядовых французской гвардии с генералом и 60‑ю офицерами. Войска неприятельские доведены в неимоверное состояние. Генералы их едят лошадей, солдаты же употребляют в пищу умирающих товарищей своих, что мы лично видели… При запечатании письма еще привели 2000 человек пленных французов и 26 офицеров неприятельских» (П. Е. Матвиевский, указ. соч., с. 150).
